История Великого Октября - главного события XX в., коренным образом изменившего ход развития всего человечества, неотделима от имени В. И. Ленина. Вождь Великой Октябрьской социалистической революции стал основоположником ее историографии, как и всей советской исторической науки.

Тема «В. И. Ленин - вождь Великого Октября» столь обширна и многопланова, что даже самый общий обзор ее в настоящей работе дать невозможно. Только за последние годы она пополнилась рядом специальных монографий и сборников статей^[1], а также многими книгами общей Ленинианы, в которых тема «Ленин и Октябрь» нашла свое отражение^[2]. [131]

Отослав интересующихся Октябрьской Ленинианой к имеющемуся историографическому очерку^[3], обратимся к литературе, посвященной В. И. Ленину как историку Великого Октября, причем главное внимание сосредоточим на том, как в ней раскрывается выдающаяся роль вождя в разработке экономической программы социалистической революции.

Библиография трудов о Ленине как историке Октября, изданных только в 50-60-е гг., насчитывала свыше 150 названий книг и статей^[4]. В последующие годы их количество заметно возросло. Усиление внимания историков к теме «В. И. Ленин - историк Великого Октября» связано с многими теоретико-политическими и историографическими факторами, среди которых на первое место надо поставить все возрастающее воздействие идей великого Ленина на развитие советской исторической науки. Одно из наглядных подтверждений этого воздействия - непрерывное обогащение современной советской историографии Великого Октября на основе все более глубокого проникновения исследователей в сущность ленинской концепции истории революции, открывшей новую эру. Ныне буквально нет ни одного раздела исторических знаний по Великому Октябрю, где бы не ощущалось благотворное влияние интенсивного изучения ленинского классического наследия по истории и теории социалистической революции^[5].

Современный этап разработки темы «В. И. Ленин - историк Великого Октября» характеризуется созданием ряда обобщающих монографических трудов, не только объединенных ленинской темой, но и взаимно дополняющих друг друга. Одним из первых таких трудов стала книга А. Г. Черных «В. И. Ленин - историк пролетарской революции в России», в которой прослеживается борьба В. И. Ленина против фальсификации истории и теории социалистической революции в эсеро-меньшевистской, каутскианской, левооппортунистической (главным образом троцкистской) литературе, а также взглядов Зиновьева, Каменева и Рыкова. Кроме того, в книге показаны роль В, И. Ленина в организации исследования истории Октября и процесс становления ленинской концепции Октября в советской исторической литературе 1917-1923 гг.^[6]. [132]

Е. Н. Городецкий в своих книгах о Ленине как историке раскрывает историю формирования ленинской концепции Великого Октября, ленинскую лабораторию творчества^[7]. Вместе с тем значительное внимание он уделяет освещению критики Лениным каутскианской и иной фальсификации Октябрьской революции, подчеркивая, что эта критика являлась исходным пунктом позитивной разработки основных проблем теории и истории Великого Октября.

В целом весьма плодотворную попытку изучения ленинского анализа важнейших вопросов Великого Октября предпринял И. Б. Берхин. Учитывая работу, проделанную предшественниками, автор акцентировал внимание на проблемах, которые возникли сразу после победы Октябрьского вооруженного восстания и которые менее освещены в имеющейся литературе^[8]. Наиболее обстоятельно он изложил ленинскую трактовку вопроса соотношения решенных Великим Октябрем задач буржуазно-демократической и пролетарски-социалистической революции, о котором сам Ленин писал как о «важнейшем теоретическом и политическом вопросе»^[9].

Проблема соотношения буржуазно-демократических и социалистических задач является одной из центральных и в серии трудов, посвященных ленинской экономической программе пролетарской революции в России^[10]. В некоторых из этих трудов она генетически увязывается с исходными идеями основоположников научного коммунизма о непрерывной (перманентной) революции и о союзе рабочего класса с крестьянством как необходимом условии такой революции и развитой В. И. Лениным на их основе еще в период первой русской революции теорией перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую.

Кроме того, в них показано, что большое влияние на последующую разработку В. И. Лениным экономической программы социалистической революции в России оказало изучение им уроков первой русской революции и закономерностей социальнополитического развития капиталистических стран, в том числе России, в эпоху империализма, а также того колоссального [133] воздействия, которое оказала на процесс созревания объективных предпосылок социалистической революции первая мировая война.

Прослеживая преемственность решения вождем Великого Октября этих и связанных с ними других теоретических и конкретно-исторических вопросов, исследователи помогают читателю понять «секрет» той быстроты, с которой В. И. Ленин и большевистская партия разработали и взяли на вооружение весной 1917 г. - как новый стратегический и тактический курс, рассчитанный на перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую, так и соответствующую ему развернутую программу действий российского рабочего класса по переустройству основ хозяйственной жизни страны.

С еще большей скрупулезностью историки воссоздают картину того, как в период с апреля по октябрь 1917 г. В. И. Ленин и партия систематически развивали эту программу, обогащая ее опытом революционного творчества рабочего класса и трудового крестьянства. Их коллективными усилиями доказано, что большевистские лозунги рабочего контроля над производством и распределением продуктов, конфискация помещичьих земель и др. являли собой прочный сплав революционной теории и революционной практики. В этом и был залог жизненности и огромной мобилизующей силы лозунгов большевиков.

Развитие В. И. Лениным идеи рабочего контроля наиболее обстоятельно изучила Т. А. Игнатенко. В отличие от П. В. Волобуева, М. Л. Иткина и других исследователей, которые утверждали, что впервые эту идею В. И. Ленин высказал в работе «Две тактики социал-демократии в демократической революции» в 1905 г., она показала, что в этом произведении было сформулировано требование «рабочей инспекции за фабриками», являвшееся преддверием ленинской мысли о рабочем контроле над производством. Дальнейшее развитие этой мысли Т. А. Игнатенко правильно связывает с разработкой В. И. Лениным теории империализма и социалистической революции, с обобщением опыта революционной борьбы рабочего класса в 1917 г. «Ленинская идея рабочего контроля над производством, обнаруживая логическую связь и преемственность с положением о «рабочей инспекции за фабриками», высказанным В. И. Лениным в 1905 г., - подчеркивает она, - явилась новым открытием в теории марксизма, в практике революционной борьбы пролетариата»^[11].

Раскрывая содержание лозунга рабочего контроля, Т. А. Игнатенко и другие исследователи отмечают, что он служил мощным оружием политической мобилизации масс в борьбе за перерастание [134] буржуазно-демократической революции в социалистическую, в борьбе за власть Советов^[12].

Не менее широко освещается в современной литературе история разработки В. И. Лениным и партией аграрной программы, рассчитанной на переход от буржуазно-демократической революции к социалистической, а также их тактика по аграрно-крестьянскому вопросу в период от Февраля к Октябрю.

И все же в интересующей нас области Октябрьской Ленинианы остается ряд вопросов, дальнейшая разработка которых требует согласованных усилий исследователей. Недостаточно, к примеру, раскрыта преемственность большевистской экономической платформы кануна социалистической революции и последующих этапов хозяйственной политики партии и Советского государства. Если она и изучается, то в основном на уровне отдельных звеньев, таких, как рабочий контроль в промышленности, конфискация частновладельческих и национализация всех земель в сельском хозяйстве, а не на уровне всего комплекса взаимосвязанных мер, охватывающих народное хозяйство в целом.

Слабо разработана проблема соотношения переходных и непосредственно социалистических мер в экономической программе. Такие ее требования, как введение всеобщей трудовой повинности, принудительное объединение всего населения в потребительные общества и т. п., некоторые исследователи неправомерно связывают не столько с необходимостью преодоления хозяйственного кризиса, вызванного войной, сколько с курсом на реализацию теории, согласно которой социализм предполагает уничтожение товарного хозяйства, товарно-денежных отношений^[13].

Хотя В. И. Ленин, как известно, и разделял до революции эту точку зрения, но он не связывал ее ни с осуществлением разверстки хлеба и других припасов, ни с проведением всеобщей трудовой повинности. «Такие меры, - писал В. И. Ленин, - еще не социализм. Они касаются разверстки потребления, а не переорганизации производства». Наоборот, от тут же подчеркивал: «Было бы величайшей ошибкой, если бы мы стали укладывать сложные, насущные, быстро развивающиеся практические задачи революции в прокрустово ложе узко-понятой «теории» вместо того, чтобы видеть в теории прежде всего и больше всего руководство к д е й с т в и ю»^[14]. [135]

Характеризуя империалистическую войну как величайшей силы исторический двигатель, который порождает невиданный кризис, голод, неисчислимые бедствия, В. И. Ленин отмечал, что этот двигатель «ставит на очередь дня не осуществление каких-нибудь «теорий» (об этом нет и речи, и от этой иллюзии всегда предостерегал Маркс социалистов), а проведение самых крайних, практически возможных мер, ибо без крайних мер - гибель, немедленная и безусловная гибель миллионов людей от голода»^[15].

Заметим, что и в работах, написанных в самый канун Октября, В. И. Ленин продолжал обосновывать экономическую программу партии необходимостью прежде всего предотвратить надвигавшуюся хозяйственную катастрофу. Характерно, что и существо таких практических мер, как всеобщая трудовая повинность, В. И. Ленин продолжал рассматривать в том же ключе, что и прежде. «Всеобщая трудовая повинность, вводимая, регулируемая, направляемая Советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, - писал он в брошюре «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», - это еще не социализм, но это уже не капитализм. Это - громадный шаг к социализму, такой шаг, что, при условии сохранения полной демократии, от такого шага нельзя уже было бы без неслыханных насилий над массами уйти назад, к капитализму»^[16].

Столь же неправомерны и попытки усматривать корни некоторых конкретных требований экономической платформы партии, нацеленной на перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую, в высказываниях В. И. Ленина о государстве-коммуне, встречающихся в его работах не только 1918, но и 1917 года^[17]. Выступая с докладом о текущем моменте на VII (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП (б), В. И. Ленин разъяснял, что слово «коммуна», «наиболее пугающее капиталистов, так как они стали комментировать его, как желание непосредственного введения социализма», он употреблял «лишь в смысле замены старых органов новыми, пролетарскими»^[18] в связи с задачей создания государства нового типа - республики Советов.

Спорные моменты есть и в освещении отдельными историками требований ленинской аграрной программы, рассчитанной на переход от буржуазно-демократической революции к социалистической. Так, по-разному понимается пункт программы, в котором содержался совет пролетариям и полупролетариям деревни добиваться образования из каждого помещичьего имения достаточно [136] крупного образцового хозяйства, ведущегося на общественный счет Советами депутатов от сельскохозяйственных рабочих под руководством агрономов и с применением наилучших технических средств. По мнению Е. А. Луцкого, под крупными имениями, в которых должны создаваться образцовые хозяйства, В. И. Ленин подразумевал далеко не все крупные землевладения, а лишь те из них, где преобладало крупное капиталистическое производство^[19]. В остальных же имениях, где велось мелкое производство путем крестьянской аренды, испольщины и отработок, не было материальных предпосылок для преобразования их в образцовые хозяйства социалистического типа.

Большинство же историков-аграрников придерживается противоположной точки зрения. Особенно отчетливо ее проводит В. Н. Гинев, который, возражая Е. А. Луцкому, подчеркивает, что если бы Апрельская конференция большевиков «действительно хотела посоветовать крестьянам создавать образцовые хозяйства не из всех, а только из капиталистических помещичьих экономий, то ленинская формулировка резолюции не оставила бы возможности различного понимания такого важного вопроса»^[20].

В. Н. Гинев идет дальше других в трактовке этого вопроса, полагая, будто призыв В. И. Ленина в начале осени 1917 г. изменить характер партийной агитации в деревне означал, «что от выдвижения на первый план тех пунктов аграрной резолюции Апрельской конференции, в которых говорилось об общественной обработке земли и о превращении каждого помещичьего имения в государственное хозяйство, следует временно отказаться»^[21].

С такой трактовкой трудно согласиться. Во-первых, как было показано выше, требования, касающиеся общественной обработки земли и создания на базе помещичьих имений государственных хозяйств, на первый план В. И. Ленин и партия большевиков до победы Октябрьской революции не выдвигали. И в аграрной программе партии, ж в ее агитационной работе среди крестьянства первое место, как известно, отводилось лозунгу уничтожения помещичьего землевладения. Во-вторых, ленинские установки насчет изменения основной линии партийной пропаганды в деревне накануне Великого Октября были сформулированы иначе, чем это представляется В. Н. Гиневу. «Нельзя только по-старому агитировать против эсеров, только так, как мы это делали в 1902-1903 годах и в 1905-1907 годах, - писал В. И. Ленин. - Нельзя ограничиваться теоретическими разоблачениями мелкобуржуазных иллюзий «социализации земли», «уравнительного землепользования», «недопущения наемного [137] труда» и т. п.»^[22]. Суть ленинских предложений сводилась к тому, чтобы отныне «центр тяжести в пропаганде и агитации против эсеров... переносить на то, что они изменили крестьянам»^[23].

Едва ли правомерно и мнение Гинева об отношении В. И. Ленина к крестьянскому требованию уравнительного землепользования в сентябре - октябре 1917 г. Уточняя предположение Е. А. Луцкого о том, что к решению положить сводный крестьянский наказ в основу первого акта аграрного законодательства Советской власти вождь пролетарской революции пришел уже в конце августа 1917 г., во время работы над статьей «Из дневника публициста», он замечает, что тогда В. И. Ленин, «по всей вероятности, еще не окончательно решил «уступить» в вопросе об уравнительности»^[24].

Только на том основании, что в последующих ленинских статьях, написанных в сентябре - октябре 1917 г., среди требований партии по аграрному вопросу об уравнительности землепользования ничего не говорится, В. Н. Гинев полагает, что в это время В. И. Ленин «оставлял возможность для борьбы за более прямой путь к социализму, чтобы в подходящий момент вновь выдвинуть на первый план обращенный к беднейшему крестьянству лозунг об организации из бывших помещичьих имений в возможно более широких масштабах неделимых показательных хозяйств»^[25].

Но в том-то и дело, что В. И. Ленин в этих статьях, касаясь вопроса о переходных мерах к социализму в экономике, давал обычно сокращенный перечень основных из них, а остальные обозначал словами: «и проч. и проч.»^[26] или «и т. д.»^[27]. Ясно и другое. После того как Ленину и партии стала известна воля трудового крестьянства в отношении уравнительности землепользования, не считаться с ней они не могли. «Воля большинства для нас всегда обязательна, - говорил об этом несколько позже В. И. Ленин, - и идти против этой воли - значит совершать измену революции»^[28]. Вот почему предположение В. Н. Гинева представляется весьма неубедительным.

Есть в Октябрьской Лениниане и другие, не до конца решенные вопросы. Но, думается, и приведенных достаточно, чтобы убедиться в важности продолжения творческих поисков историков в этой области. [138]

<< Назад | Содержание | Вперед >>