Необходимость включения аграрного вопроса в программу социал-демократической партии в России была продиктована его важнейшим значением для буржуазно-демократической революции и необходимостью привлечения на сторону революции крестьянства. Россия была страной по преимуществу крестьянской. Крестьянство было самым многочисленным и основным производящим классом страны. Но неурегулированность землевладения, остатки крепостничества в нем мешали свободному развитию крестьянского хозяйства, хотя оно и давало даже при этих условиях почти 90% всей сельскохозяйственной продукции страны. Интересы крестьянства требовали уничтожения пережитков феодализма. Этого же требовали, как было показано выше, и интересы экономического прогресса страны. Без уничтожения пережитков феодализма не мог свободно развиваться капитализм во всей экономике страны, не могли быть обеспечены интересы не только крестьянства, но и широко понятые интересы пролетариата. Поэтому, отмечал В. И. Ленин, пролетарская партия в России должна была выставить свою аграрную программу. Для России, писал он, аграрный вопрос являлся таким общенациональным вопросом буржуазной революции, каким в Германии в свое время был вопрос объединения^[1].

Наличие пережитков феодализма при сравнительно высоком развитии капитализма вызывало необходимость учета в аграрной программе и вопросов развития капитализма, т. е. ликвидацию пережитков феодализма, и вопросов будущей социалистической революции, поскольку основные материальные предпосылки перехода к более прогрессивному общественному строю уже были налицо и нужно было учитывать возможность перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую. Но в первую очередь необходимо было учитывать интересы буржуазно-демократического переворота. В. И. Ленин писал, что в [57] российской деревне совмещались двоякого рода классовые противоположности, вызванные двойственностью процессов экономического развития: «во-первых, между сельскими рабочими и сельскими предпринимателями, во-вторых, между всем крестьянством и всем помещичьим классом. Первая противоположность развивается и растет, вторая - постепенно ослабевает»^[2]. Несмотря на это, вторая противоположность имела для социал-демократов наиболее важное и наиболее практическое значение.

В. И. Лениным была осознана необходимость учета этих данных еще в 90-х гг. XIX в. и разработана в первых его произведениях. В отличие от Плеханова, не понимавшего своеобразия положения России и отрицавшего революционные возможности крестьянства, В. И. Ленин уже в работе «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» высказался за наиболее радикальную программу решения аграрного вопроса - за национализацию земли. Он указал в этой работе, что национализация земли - «единственная мера, которая могла бы окончательно сломить благородных помещиков»^[3]. Указание на национализацию земли содержалось и в проекте доклада В. И. Ленина по аграрному вопросу на II съезде РСДРП, но было исключено после возражения членов редакции «Искры». Поэтому в окончательном виде аграрная программа партии была принята на II съезде как программа ликвидации отрезков и возвращения их крестьянам, ликвидации выкупных и оброчных платежей, возвращения крестьянам всех сумм, взысканных с них в виде этих платежей, отмены всех законов, стеснявших распоряжение крестьянина землей, учреждения крестьянских комитетов.

В. И. Ленин рассматривал эту аграрную программу как первый шаг в решении аграрного вопроса. В брошюре «К деревенской бедноте», которая была написана до II съезда партии, он допускал возможность при широком развитии крестьянского движения выдвинуть требование конфискации помещичьего землевладения. Он указывал, что, пока партия не имеет перед собой опыта широкого крестьянского выступления, поэтому партия выдвигает на первый план те первоочередные требования крестьянства, которые должны поднять его на борьбу. «Мы верим, - говорил он на съезде, - что ввиду того, что социал-демократия выступила теперь на борьбу за крестьянские интересы, мы в будущем будем считаться с фактом, что крестьянская масса привыкнет смотреть на социал-демократию, как на защитницу ее интересов»^[4]. На съезде В. И. Ленин говорил о крестьянстве как союзнике пролетариата, выделяя именно революционность крестьянства, вопреки мнению некоторых делегатов съезда, скатившихся [58] к меньшевизму. Ленинское положение о значительной широте аграрной программы партии на период до широких выступлений крестьянства раскрыл на съезде делегат Гусев, выступивший в защиту аграрной программы против нападков бундовцев. Он верно отметил, что лозунг партии не исчерпывается аграрной частью программы, так как партия понесет в деревню все те демократические требования, которые содержатся в других частях программы^[5].

Широкое крестьянское движение в 1905-1907 гг. подтвердило самые смелые надежды В. И. Ленина и большевиков: крестьянство выступило союзником пролетариата в революции и выдвинуло лозунг конфискации помещичьих земель. В период I и II Государственных дум этот лозунг был оформлен в требованиях трудовиков как лозунг национализации всей земли в крестьянском понимании. Экономическая необходимость уничтожить помещичье землевладение и уничтожить путы надельного землевладения - вот какие моменты исчерпывают идею крестьянской национализации, отмечал В. И. Ленин. Эти идеи в основном отрицательного характера в том смысле, что крестьянство отрицало преграды, хотело их снести, на что толкал крестьян инстинкт хозяина, и крестьянская масса требовала земли стихийно, не связывая это с какой-то определенной программой будущего переустройства. Но это была программа буржуазно-демократическая.

В. И. Ленин и большевистская партия уже в ходе революции поставили вопрос о поддержке крестьянского требования уничтожения помещичьего землевладения вплоть до его конфискации. Одновременно был поставлен вопрос и о пересмотре аграрной части программы партии. Выше уже отмечалось, что В. И Ленин квалифицировал как ошибку «отрезочную» программу^[6]. «Революция разоблачила эту ошибку, - писал он. - Направление развития, определенное нами, она подтвердила. Марксистский анализ классов русского общества так блестяще подтвержден всем ходом событий вообще и первыми двумя Думами в частности, что немарксистский социализм подорван окончательно. Но остатки крепостничества в деревне оказались гораздо сильнее, чем мы думали, они вызвали общенациональное движение крестьянства, они сделали из этого движения оселок всей буржуазной революции»^[7]. Исправление ошибки состояло в том, отметил В. И. Ленин далее, что вместо частной борьбы с остатками старого в землевладении была поставлена задача борьбы со всем землевладением, со всем старым землевладельческим строем, вместо очистки помещичьего землевладения была поставлена задача уничтожения помещичьего хозяйства. [59]

В чем же изменилась экономическая основа новой аграрной программы? Эта экономическая основа уже была рассчитана на американский путь развития капитализма в сельском хозяйстве, который мог развиваться только после ликвидации помещичьего землевладения. Ликвидация «отрезков» и выкупных платежей дала бы толчок развитию капитализма вообще, но не дала бы возможности победы американского пути. Поэтому В. И. Ленин и формулировал вопрос так, что нужно не очистить помещичье хозяйство, а ликвидировать его.

В чем же была экономическая основа допущенной ошибки, в чем конкретно проявилась переоценка степени капитализма? Главная переоценка касалась помещичьего хозяйства. Именно в нем были преувеличены капиталистические элементы. При их оценке В. И. Ленин исходил из данных о том, что примерно половина помещичьих хозяйств была основана на отработочной системе, а половина - на капиталистической системе. Изменил ли В. И. Ленин свою точку зрения на этот конкретный вопрос? Нет, не изменил. Ту же самую таблицу (так называемую таблицу Анненского), которую он использовал в работе «Развитие капитализма в России», он приводит и в работе 1908 г. «Аграрный вопрос в России к концу XIX века»^[8]. Критические замечания некоторых советских историков в адрес этой таблицы, возможно, и справедливы: вряд ли могут быть точны такие расчеты ввиду недостатков использованных источников. Но В. И. Ленин учитывал неполноту и приблизительность этой таблицы. Он прямо писал, что черты той и другой системы так тесно переплетены, что точный их подсчет весьма затруднителен. Значит, дело не в переоценке имеющихся материалов. Дело заключалось в том, что до революции помещичье хозяйство рассматривалось как объект капитализма вообще (курсив наш. - Авт.) у а революция показала, что в России четко развиваются две формы, два типа или пути капитализма, и помещичье хозяйство воплощает в себе черты менее прогрессивного капитализма, мучительного для крестьянства, что оно является носителем и оплотом прусского пути капитализма. Мало того, революция показала, что помещичье хозяйство является не просто тормозом прогресса, как носитель отработочной системы, но оно является тормозом развития более прогрессивного капитализма - капитализма американского типа. Если рассматривать капиталистическое помещичье хозяйство как объект капитализма вообще, то выдвигать лозунг ликвидации этих помещичьих хозяйств в ходе революции - значит отступить от принципа сохранения крупных капиталистических, т. е. прогрессивных хозяйств во имя торжества мелкого земледелия полубуржуазного или мелкобуржуазного. Но если считать помещичье хозяйство как объект; капитализма прусского типа, капитализма менее прогрессивного [60] по сравнению с американским, крестьянско-буржуазным путем, то лозунг ликвидации любого количества капиталистических помещичьих хозяйств был бы вполне оправданной жертвой, отмечал В. И. Ленин. «...Зачатки капитализма в помещичьем хозяйстве, - писал он, - могут и должны быть принесены в жертву широкому и свободному развитию капитализма на почве обновленного мелкого хозяйства»^[9].

В. И. Ленин подробно рассматривает в своих работах после первой русской революции и вопрос о том, не являлась ли авантюрой поддержка мелкого хозяйства против крупного при капитализме, могло ли быть это допустимо и почему. «Ни в одной другой капиталистической стране ни один марксист не напишет программы с поддержкой крестьянского стремления конфисковать крупную земельную собственность. В России и большевики и меньшевики согласны насчет необходимости такой поддержки. Почему? Потому, что объективно возможен для России иной путь капиталистического аграрного развития, не «прусский», а «американский», не помещичьи-буржуазный (или юнкерский), а крестьянски-буржуазный»^[10]. В. И. Ленин критиковал меньшевика Дана за то, что он не понял «экономической основы русской буржуазной революции», т. е. «не заметил» борьбы реальных общественных сил за тот или иной путь объективно-возможной капиталистической аграрной эволюции»^[11]. Здесь четко показано, что экономической основой революции и экономической основой аграрной программы партии в поддержку мелкого крестьянского хозяйства против крупного капиталистического и полукрепостнического хозяйства помещиков была борьба двух путей капитализма - одного более быстрого и более прогрессивного, другого - медленного, мучительного для массы крестьян, менее прогрессивного. Такого положения, писал В. И. Ленин, в тот период не было ни в одной из развитых капиталистических стран, уже избравших национальный путь капиталистического развития сельского хозяйства.

Теоретические основы программы национализации земли в буржуазно-демократической революции были разработаны В. И. Лениным на основе марксистской теории и с учетом опыта первой русской революции. Еще К. Маркс отмечал, что частная собственность на землю не являлась идеальной, адекватной формой для развития капитализма. Более прогрессивной он считал свободную аренду земли у крупных собственников капиталистического типа (лендлордизм) или у государства (национализацию), отдавая предпочтение последней. Необходимость тратить деньги на покупку земли при частной собственности уменьшает у покупателя те средства, которые он мог бы вложить [61] в сельскохозяйственное производство, и только тогда они бы стали капиталом. «Итак, - писал К. Маркс, - затрата денежного капитала на покупку земли вовсе не представляет собой вложение земледельческого капитала. Напротив, она означает соответственное уменьшение того капитала, которым могут располагать в своей сфере производства мелкие крестьяне»^[12].

В. И. Ленин отмечал, что частная собственность является помехой свободному приложению капитала к земле, что аренда земли гораздо удобнее для капиталистического земледелия, удобнее для зажиточного крестьянина, который всегда может ее арендовать^[13]. Но это должна быть именно капиталистическая свободная аренда, регулируемая законами рынка и конкуренции, а не полукрепостническая аренда земель у помещиков.

В. И. Ленин, учитывая сложившуюся в России ситуацию, опыт крестьянского движения и вместе с тем интересы будущей социалистической революции, выдвинул лозунг национализации всей земли в буржуазно-демократической революции. Он указывал, что национализация земли в капиталистическом обществе, где господствуют законы товарного капиталистического производства и обмена, являлась мерой не социалистической, а капиталистической. «Экономическое значение национализации, - указывал он, - совсем не в том, где его сплошь да рядом ищут. Не в борьбе с буржуазными отношениями состоит оно (национализация - самая последовательная буржуазная мера, как давно показал Маркс), а в борьбе с крепостническими отношениями... Национализация ускорила бы смерть крепостничества и развитие чисто буржуазного фермерства на свободной от всяческого средневекового хлама земле. Вот действительное историческое значение национализации в России, как она сложилась к концу XIX века»^[14].

Национализация земли сама по себе не могла привести к социализму, хотя в условиях победившей социалистической революции и диктатуры пролетариата национализация земли является главным условием социалистического переустройства сельского хозяйства. По этому поводу В. И. Ленин писал: «Что касается социализма, то известно, что он состоит в уничтожении товарного хозяйства... Раз остается обмен, о социализме смешно и говорить»^[15]. В. И. Ленин имел в виду сохранение обмена в сфере земельных отношений. При капиталистической национализации земля продолжает оставаться в сфере обмена, она свободно арендуется у государства, и мобилизация земли, т. е. ее переход от одного владельца к другому, при национализации даже сильнее, чем при частной собственности. В. И. Ленин так разъяснял [62] это положение: «У нас думают нередко, что национализация земли означает изъятие земли из торгового оборота. На этой точке зрения безусловно стоит большинство передовых крестьян и идеологов крестьянства. Но такой взгляд в корне ошибочен. Как раз наоборот... Поэтому при свободной аренде земли у государства (а к этому сводится сущность национализации в буржуазном обществе) земля сильнее втягивается в торговый оборот, чем при господстве частной поземельной собственности. Свобода приложения капитала к земле, свобода конкуренции в земледелии гораздо больше при свободной аренде, чем при частной собственности. Национализация земли, это - так сказать, лендлордизм без лендлорда»^[16]. Перед этим В. И. Ленин привел характеристику К. Маркса быстрого, самого революционного в мире развития капитализма в сельском хозяйстве Англии. Но при лендлордизме остается отрицательное влияние крупной частной собственности - капиталистическая земельная рента уплачивается лендлордам и идет главным образом на непроизводительные нужды. К настоящему времени выявились и такие отрицательные последствия лендлордизма, как непроизводительное использование значительной части земли в Англии. Кроме того, лендлорды всегда были и остаются в политике опорой консерваторов. Поэтому программа национализации земли была более прогрессивной, чем программа лендлордизма.

Оценивая экономическое значение национализации, В. И. Ленин дал резкую отповедь и тем ее критикам, которые считали, что национализация приведет к «безмерному распылению земли», к победе мелкого хозяйства над крупным и, следовательно, к регрессу, поскольку марксизм-ленинизм доказал преимущество крупного хозяйства в земледелии над мелким. В. И. Ленин указывал, что в России начала XX в. 12 млн. крестьянских хозяйств сидят на 136 млн. дес. земли - именно это и есть «безмерное распыление», и если бы эти все крестьяне стали арендовать землю у государства после национализации, то и тогда у них уже было бы 280 млн. дес. в Европейской России, не считая колоссального роста колонизации свободных земель на окраинах, которая пошла бы быстро, по-американски. Уже тогда вместо 11 дес. крестьяне имели бы по 22 дес. на двор. Но эта уравнительность только мелкобуржуазная иллюзия, ибо никакой переворот не сможет сделать «хозяином» три с четвертью миллиона безлошадных дворов, как не сможет сделать зажиточными еще три миллиона дворов однолошадных и земля достанется не 12 млн., а гораздо меньшему числу дворов. «Три с четвертью миллиона безлошадных дворов не станут «хозяевами» ни от какого аграрного преобразования, ни от каких перемен и землевладении, ни от какого «наделения землей»^[17], - писал он. [63] Если бы даже «наделить» всех крестьян землей по уравнительной «трудовой норме» (кто сколько может обработать своими силами без найма работников), как требовали трудовики, то и тогда часть крестьян, прежде всего безлошадные и однолошадные, вынуждена была бы сдавать землю в аренду своим соседям, так как не могла бы ее обработать своими силами и вышел бы не социализм, а обычное капиталистическое развитие. Национализация была бы выгоднее и раздела, так как при национализации земля достанется только тем, кто сможет ее обработать, кто сможет вложить в нее капитал.

Другое возражение против национализации состояло в том, что она уничтожит прогрессивные крупные помещичьи хозяйства. Помещичье хозяйство в среднем действительно было выше крестьянского по урожаям, по использованию машин, травосеянию, введению улучшенных севооборотов, качеству скота и т. д. Но общие, данные по урожайности показывают, что только на экономических посевах, в крупных капиталистических хозяйствах урожаи были выше урожаев с надельных земель, да и это выражается не в слишком большом различии: с первых средняя чистая урожайность (т. е. за вычетом семян) была 66 пуд. с дес., а со вторых - 54 пуда. А урожаи на арендованных и испольных землях в помещичьих латифундиях были ниже крестьянских надельных: 45 и 50 пуд. (соответственно). Поэтому лишь ликвидация крупных экономий была бы регрессом, а ликвидация полукрепостнических латифундий - прогрессом. Но даже в первом случае регресс был бы временным, так как быстрое развитие капитализма в крестьянских фермерских хозяйствах привело бы к быстрому росту производительных сил.

Разделисты возражали против национализации земли. Они считали национализацию возможной лишь при очень высоком развитии капитализма, когда Россия перестанет быть крестьянской мелкобуржуазной страной, будут господствовать крупные капиталистические хозяйства и им после национализации отойдет земля, а пока необходим раздел земли между крестьянами. В. И. Ленин отмечал, что национализация представляет собой идеально чистое развитие капитализма, но она осуществима не всегда. Национализация осуществима как мера буржуазного прогресса. Такая мера осуществима в «молодом» буржуазном обществе, еще не развившем свои противоречия до конца, еще не развившем свои силы. Наоборот, раздел земли есть мера преждевременная, он рассчитан уже на сложившийся класс фермеров, а такого класса в России еще нет, и земля при разделе достанется не фермерам, а всему крестьянству, и сохранится надельное землевладение с его перегородками, с его остатками феодализма, средневековых отношений. Только национализация способна смести все эти перегородки и пережитки^[18]. [64]

Вместе с тем, выдвигая лозунг национализации земли в России, В. И. Ленин, безусловно, предвидел, что на очереди стоит уже и социалистический переворот в обозримом будущем, который лучше может базироваться на национализации, чем на разделе земли. Раздел может развить фанатизм мелкого собственника. В 1907 г. В. И. Ленин писал; что в развитых капиталистических странах «высокое развитие земледельческого капитализма везде поставило уже на очередь (и поставит неизбежно в свое время в новых странах) «социализацию земледельческого производства», т. е. социалистический переворот»^[19]. В послесловии к своей работе «Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905-1907 годов», написанном в сентябре 1917 г., В. И. Ленин указал, что в условиях кануна Октября, при подготовке социалистического общества в экономической сфере (регулирование производства и распределения в общегосударственном масштабе и пр.) приобретает иную постановку и национализация земли, которая является теперь не только последним словом буржуазной революции, но и шагом к социализму^[20]. Конечно, такая возможность учитывалась В. И. Лениным, партией при выдвижении программы национализации земли уже в первой русской революции.

В. И. Ленин отметил и экономические основы аграрных программ всех партий в буржуазно-демократической революции. Он указал, что позиции всех классов и партий четко разделились соответственно двум основным типам буржуазной аграрной эволюции. Разделительная линия прошла между трудовиками, с одной стороны, и кадетами - с другой, а не между кадетами и октябристами, как пытались доказать кадетские лидеры. Определили эту линию, отметил В. И. Ленин, интересы двух основных классов, борющихся из-за земли: помещиков и крестьянства. На сторону помещиков встала буржуазия и ее партии, включая кадетов, на сторону крестьянства - пролетариат и его партия. Почему разделительная линия прошла между крестьянством и буржуазией, между кадетами и трудовиками? В. И. Ленин так пояснил это положение: «Кадеты сохраняют помещичье землевладение и отстаивают культурную, европейскую, но помещичью буржуазную эволюцию земледелия. Трудовики (и с.-д. рабочие депутаты), т. е. представители крестьянства и представители пролетариата, отстаивают крестьянскую буржуазную эволюцию земледелия... Эту борьбу нельзя понять, как закономерное общественное явление, если не свести ее к объективным тенденциям экономического развития капиталистической России»^[21]. В. И. Ленин имеет в виду эти две тенденции: помещичье-буржуазную, или прусскую, крестьянско-буржуазную, или американскую. [65]

<< Назад | Содержание | Вперед >>