Что ты был долго в Риме, это показывает твоя речь. Я не сомневаюсь, что ты возвратился в отечество по любви к духовным родителям и медлил с отправлением по причине скорби о смерти матери, чтобы на месте этой потери не сетовать еще более о том, что и вдали едва мог перенести. Ты жалуешься, что каждый служит своему чреву и не полагается на суждение наше, но Господь свидетель моей совести, что по восстановлении дружбы [286] я не питал никакой злобы, чтобы оскорбить кого-нибудь, еще более - я со всей осторожностью старался, чтобы какое-нибудь обстоятельство не подало повода к нерасположению. Но что же мне делать, если каждый свои действия считает справедливыми и думает, что не столько он оскорбляет, сколько оскорбляют его? Истинная дружба не должна лицемерить в своих чувствах. Ко мне прислано краткое введение к книгам «О началах»; по слогу его я узнал, что оно твое, и в нем ты косвенно и даже прямо метишь в меня. С каким намерением оно написано - ты знаешь сам; в каком смысле нужно понимать его - очевидно и для дураков. Я часто публично опровергал хитрые сплетни и мог бы кое-что повторить из давнишнего искусства и тебя похвалить по твоему же приему. Но я не хочу подражать тому, чего не одобряю в тебе; я даже настолько сдерживаю свое суждение, чтобы и отклонить взведенное на меня обвинение и чтобы, сколько это возможно, получив оскорбление, не оскорбить друга. Только прошу тебя - если уже хочешь подражать кому-нибудь, то довольствуйся только своим суждением. Мы избираем или хорошее, или дурное; если хорошее, то оно не нуждается в поддержке другого; если дурное, то множество заблуждающихся не оправдывает заблуждения. Попросить тебя об этом, друг мой, я признавал лучшим, чем во гневе публично неистовствовать против тебя, чтобы ты видел, что я свято почитаю восстановленную дружбу, а не держу, как выражается Плавт, в одной руке камень, тогда как другой подаю хлеб. [287]
Брат мой Павлиниан еще не возвратился из отечества, и, думая, что ты увидишь его в Аквилее у святого папы Хромация и священнопресвитера Руфина, мы послали по одному делу через Рим в Медиолан и просили, чтобы он свидетельствовал вам нашу любовь и почтение. И прочим друзьям мы тоже свидетельствовали, чтобы во взаимных распрях нам не погибнуть друг от друга. А не подавать сварливым никакого повода к ссорам, чтобы не найти кого-нибудь, не похожего на меня, кому бы могли нравиться разукрашенные похвалы, - это дело кротости твоей и твоих собратий.