Совершенно неожиданно получил я твое письмо. Сколько нечаянное, столько же и приятное, оно так возбудило мою спокой­ную душу, что я тотчас полюбил незнакомого лично и тихо шептал: Кто даст ми криле, яко голубике? И полещу и почию (Пс. 54, 7), чтобы найти того, кого любит душа моя. Поистине на тебе исполнилось слово Господа: Многие при­дут с востока и запада и возлягут с Авраа­мом (Мф. 8, 11). Корнилий, сотник итальянской когорты, уже тогда предызображал веру моего Люциния. Апостол Павел, писавший к римля­нам: Как только предприму путь в Испанию, приду к вам. Ибо надеюсь, что, проходя, увижусь [272] с вами и что вы проводите меня туда (Рим. 15, 24), такими морскими путешествиями утвердил истину того, чего желал бы от этой провинции. В короткое время положив осно­вание Евангелия от Иерусалима до Иллирии, в оковах вступает он в Рим, чтобы освободить окованных заблуждениями суеверия. Два года живет в наемной гостинице, чтобы создать нам вечный дом того и другого рода. Ловец человеков, забросив сеть апостольскую, между бес­численными родами рыб извлек на берег и тебя, как самую красивую золотую рыбу. Ты оставил горькие воды, соленые пучины, расселины гор и левиафана (бегемота), царствующего на во­дах, и с Иисусом стремишься в пустыню, чтобы воспевать пророческую песнь: В земли пусте и непроходне, и безводне. Тако во свяпгем явихся Тебе (Пс. 62, 1-2); и еще: Се удалихся бегая, и водворихся в пустыни. Чаях Бога, спасаюгцаго мя от малодушия и от бури (Пс. 54, 8-9). Прошу и умоляю любовью Отца: оставив Со­дом и поспешая в горы, не оглядывайся назад, не оставляй рукояти плуга, не опускай ометов одежды Христа и власов Его, смоченных ноч­ной росой, за которые однажды взялся; не схо­ди с кровли добродетелей для того, чтобы на­деть прежнюю одежду, не возвращайся с поля домой, не увлекайся с Лотом долинами и роскошными садами, которые орошаются не с не­ба, как земля святая, а мутным потоком Иордана, после того как он свои сладкие воды изменил смешением с водами Мертвого моря.

Многие начинают, но немногие с успе­хом оканчивают. Бегущие па ристалище бегут все, но один получает награду. Но об вас гово­рится напротив: Так бегите, чтобы получить [273] (1 Кор. 9, 24). Не завидлив Подвигоположник наш, и торжеством одного Он не бесславит друго­го и желает увенчать всех Своих борцов. Радуется дух мой, и от величия радости я испы­тываю страдание. Слова (Ноемини) повергают в слезы Руфь. Закхей за обращение в один час удостоился оказать гостеприимство Спасите­лю. Марфа и Мария, приготовив обед, приняли Господа. Блудница омывает слезами ноги и благовониями добрых дел освящает погребе­ние тела Господня. Симон прокаженный при­глашает Учителя с учениками и не отвергается. Аврааму говорится: Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе (Быт. 12, 1). Он оставляет Халдею, оставляет Месопотамию, ищет неве­домого, чтобы не потерять Того, Кого нашел. Ибо он знал, что нельзя вместе иметь и отече­ство, и Господа, и уже тогда исполнял на деле изречение Давида: Пресельник аз есмь у Тебе и пришлец, якоже вси отцы мои (Пс. 38, 13). Ев­рей, то есть περατης - прохожий, преходящий, поскольку не довольствуется настоящей добро­детелью, но, забывая прошедшее, простирает­ся в будущее, по слову: Пойдут от силы в си­лу (Пс. 83, 8), - он получил таинственное имя и показал тебе путь, как искать не своей поль­зы, а пользы других и считать родителями, бра­тьями, ближними и сродниками тех, кто соеди­нен с тобой во Христе. Матерь Моя, говорит Христос, и братья Мои - те, которые творят волю Отца Моего (см.: Мф. 12, 50).

Прежняя супруга по плоти, теперь у те­бя супруга по духу; из жены ты имеешь в ней сестру, из женщины мужа, из подчиненной [274] равную себе, которая вместе с тобой неся одно и то же иго Христово, предваряет в Царство Небесное. Бережливое, расчетливое хозяйство не скоро растрачивается. Иосиф с туникой не мог избежать египтянки. Тот юноша, который следовал за Иисусом в погребальной одежде, сложив земной покров, остался обнаженным, когда был присоединен к служителям Госпо­да. Илия, взятый на небо огненной колесни­цей, оставил милоть на земле. Елисей пере­меняет быков и прежнее занятие на служение Богу. Премудрый говорит: Кто прикасается к смоле, тот очернится (Сир. 13, 1). Пока мы вращаемся в делах мирских, пока душа наша связана заботой об имении и стяжаниях, тог­да мы не можем свободно помышлять о Боге. Какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согла­сие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? (2 Кор. 6, 14-15); не можете служить Богу и маммоне (Мф. 6, 24). Презирать деньги - это дело начинающих, а не совершенных. Это делал и Кратес Фивянин, и Антисфен. Приносить самого себя в жертву Богу - вот долг христиан и апостолов, которые, со вдовицей от своей бедности принося две лепты в сокровищницу, все свое имение посвятили Христу и поэтому удосто­ились услышать: Сядете и вы на двенадцати престолах, судить двенадцать колен Израилевых (Мф. 19, 28).

Ты и сам понимаешь, с какой целью я говорю это, понимаешь, что я иносказательно приглашаю тебя поселиться на святых местах. Твои [275] избытки поддержали многих в нужде, что­бы и их богатство поддержало тебя в нищете. Ты обрел себе друзей от мамоны неправ­ды, чтобы они приняли тебя в вечные обители (см.: Лк. 16, 9). Дело достохвальное и равное добродетелям времен апостольских, когда, продав имения, верующие приносили деньги и полагали их перед ногами апостолов, пока­зывая, что должно попирать любостяжательность. Но Господь более желает душ, нежели богатства верующих. Богатством своим чело­век выкупает жизнь [свою], читаем в Притчах (Притч. 13, 8). Хотя под собственным богатством можно разуметь вообще богатство не чужое, не похищенное, по слову Писания: Чти Гос­пода от имения твоего (Притч. 3, 9), но лучше то понимание, что собственным богатством мы должны считать те скрытые сокровища, кото­рые ни вор не может подкопать, ни разбойник насильно отнять.

Мои сочинения, которые не по их до­стоинству, а по своей снисходительности ты выражаешь желание иметь, я дал для перепис­ки твоим людям и видел их переписанными в бумажных книгах. Я часто просил их тща­тельнее сверять и выправлять, потому что сам я по множеству посетителей и путешествен­ников не мог перечитывать столько книг и, как сами они могут засвидетельствовать, по­сле продолжительных хлопот начал отдыхать только во время Четыредесятницы, когда они отправлялись. Поэтому, если найдешь описки или пропуски, затрудняющие для читателя понимание, то вини в этом не меня, а своих лю­дей, [276] невежество писцов и нерадение переписчиков, которые пишут не то, что видят, а что понимают, и, стараясь исправить чужие ошибки, обнаруживают свои. Далее, до тебя дошли ложные слухи, будто книги Иосифа и сочи­нения святых Папия и Поликарпа переведены мною: у меня нет ни времени, ни сил выразить на другом языке с таким же искусством столь высокие произведения. Я перевел немного из сочинений Оригена и Дидима, желая отчас­ти показать нашим памятники греческой уче­ности. Канон Ветхого Завета, исключая осьмикнижи[1], который имею теперь под руками, я дал твоим мальчикам и писцам для перепис­ки. Издание семидесяти толковников, я уверен, имеешь и ты; давно уже я издал его, исправив самым тщательным образом. Новый Завет сличал с греческим подлинником, потому что как книги Ветхого Завета нужно проверять еврей­ским подлинником, так нормой книг Нового Завета должен быть подлинник греческий.

Относительно вопросов твоих: о суб­боте, нужно ли поститься в этот день, и о Ев­харистии, нужно ли ежедневно принимать ее, что, говорят, соблюдает Церковь Римская и Ис­панская, - писал и Ипполит, ученейший муж, и отрывками на основании различных авторов рассуждали различные писатели. Но я думаю кратко сказать тебе только то, что церковные предания (в особенности те, которые не вредят вере) должно сохранять так, как они переда­ны предками, и что обычай одних не разруша­ется противоположным обыкновением других. [277] И если бы во всякое время могли мы поститься, как это делал апостол Павел и бывшие с ним ве­рующие в дни Пятидесятницы и в день воскрес­ный, как говорится в Деяниях апостольских! И однако их нельзя обвинять в манихейской ереси, поскольку они не предпочитали пищу телесную духовной. И Евхаристию, без осуж­дения нас и без упрека совести, можно всегда принимать, внимая слову псалмопевца: Вкуси­те и видите, яко благ Господь (Пс. 33, 9) и вос­певая с ним: Отрыгну сердце мое слово благо (Пс. 44, 1). Я не говорю, что считаю нужным поститься в праздники и в день Пятидесятницы, но пусть каждая провинция исполняет свои обы­чаи и правила предков считает установлениями апостольскими.

Два плаща из твоей одежды и амфималл[2], которые ты прислал мне или для моего употребления, или для раздачи бедным, я получил. Тебе и сестре твоей, как знаки нищеты и символы каждодневного покаяния, послал я четыре власяницы, приспособленные к ва­шему обету и вашим нуждам; послал также книгу, то есть десять самых темных видений Исаии, которые недавно я объяснил истори­ческим толкованием, чтобы каждый раз, как увидишь мои сочинения, ты вспоминал о сво­ем искреннейшем друге и готовился к путе­шествию, которое ты мало-помалу отклады­вал. Но поскольку не в воле человека путь его (Иер. 10, 23) и от Господа направляются стопы человека, если, может быть (чего не дай Бог), встретится какое-нибудь препятствие, то про­шу тебя - пусть дальность расстояния не разделяет [278] соединенных любовью, чтобы, обмени­ваясь письмами, я и в отсутствии чувствовал присутствие моего Люциния.


[1] То есть восемь первых книг Ветхого Завета.

[2] Верхнее двустороннее шерстяное платье.


<< Назад | Содержание | Вперед >>