На огромных территориях, отпавших в июне 1918 года или еще раньше от Советской России, начали создаваться политические структуры, которые также не являлись частью «белого движения». Некоторые из них сохранили среди своих символов красный флаг. Политические партии, возглавлявшие эти структуры, считали себя социалистическими. В Грузии была провозглашена Грузинская демократическая республика, во главе которой стояли социал-демократы меньшевики. Глава правительства Ной Жордания являлся с февраля 1917 года председателем Совета рабочих депутатов Тифлиса, а его соратник Ираклий Церетели был в 1917 году министром Временного правительства. Во главе Верховного управления Северной области в Архангельске оказался один из лидеров партии народных социалистов, или трудовиков, выступавших в защиту «трудового [73] крестьянства», Николай Чайковский, который пользовался высоким авторитетом еще в движении народников 70-80-х годов XIX века. На просторах Левобережной Украины образовалась вольная анархистская территория, которую защищала Революционно-повстанческая армия Нестора Махно. В политических структурах Украинской народной республики ведущую роль играли украинские социал-демократы и украинские эсеры, партии социалистов-федералистов и социалистов-самостийников. Во главе Временного Сибирского правительства оказались правые эсеры и левые кадеты. Немалую опасность для большевиков представлял и неожиданный мятеж их недавних союзников - левых эсеров. Это восстание было, однако, слишком спонтанным, и его удалось быстро подавить как в Москве, так и в Муроме и Ярославле. Недолго продержалась и провозглашенная левым эсером и командующим Восточным фронтом Михаилом Муравьевым Поволжская республика в Симбирской губернии.

Самые большие проблемы для большевиков возникли в Поволжье, где 8 июня 1918 года в г. Самаре, занятой чехословаками, образовался Комитет членов Учредительного Собрания, или Комуч. Этот комитет объявил себя верховной властью в России, временно действующей от имени Учредительного Собрания. Первоначально в Комуч входило всего 5 членов Учредительного Собрания, но уже через месяц их было здесь около 70. Именно этому правительству наибольшую поддержку оказали чехословаки и Антанта. Во главе Комуча была группа правых эсеров, комитет поддержали также меньшевики. Чтобы успокоить крестьян, Комуч объявил, что «земля бесповоротно перешла в народное достояние и никаких попыток возврата ее в руки помещиков Комитет не допустит». Поскольку эсеры являлись противниками частной собственности на землю, Комуч и созданный при нем Совет управляющих (министров) запретил сделки купли-продажи земель сельскохозяйственного значения, а уже проведенные сделки объявил недействительными[1]. Комуч отменил проведенную большевиками национализацию предприятий, но установил достаточно сложный порядок их возвращения прежним владельцам. В Самарской губернии рабочим были гарантированы социальные [74] реформы, защита от безработицы и локаутов, право на создание профессиональных союзов. В губернии была отменена национализация банков и разрешена свобода торговли. Начала создаваться Народная армия, которая достигла к концу лета 30 - 40 тысяч бойцов. В августе власть Комуча распространилась на территорию не только Самарской, но и Саратовской, Симбирской, Казанской и Уфимской губерний; весь этот обширный регион был объявлен «территорией Учредительного Собрания». Первая мировая война еще продолжалась, и Комуч объявил себя противником Германии, а большевиков - пособниками немцев. Естественно, что Брестский мир оценивался в Самаре лишь как предательство России. Комуч решительно осуждал не только большевиков, но и левых эсеров, а также «мстительных генералов Красновых и Скоропадских». Хотя во главе Народной армии было немало офицеров из старой царской армии, эта армия выступила на фронт против большевиков под красными знаменами. Комуч объявил себя продолжателем дела Февральской революции. Под влиянием лозунгов Комуча находилась значительная часть рабочих Урала и Прикамья, с ним поддерживали связь атаманы Оренбургского и Уральского казачества.

Именно Комуч и Самарский Совет министров с их военными силами оказались летом 1918 года главным противником Красной Армии и Советской России. «Розовая» власть Комуча отрезала большевиков от хлебных губерний Поволжья, от Сибири и Урала. Власть Комуча признавал и поддерживал Чехословацкий корпус. Не только с Верховным управлением Северной области, но и с Комучем поддерживали связь военные подразделения Антанты, занявшие еще весной Архангельск и Мурманск, чтобы предотвратить продвижение сюда германских войск, оккупировавших Финляндию. В начале августа Народная армия Комуча и чехословаки заняли Казань и начали подготовку к наступлению на центральные губернии России. Одновременно началась подготовка многочисленных «розовых» движений и политических структур к объединению. 8 сентября 1918 года в Уфе начало работу Государственное совещание, в котором приняли участие все центристские партии России от меньшевиков до кадетов, а также ряд новых организаций [75] и движений типа «Союза возрождения России», основанного народными социалистами, эсерами, меньшевиками и кадетами.

В борьбе с Колчаком и Деникиным, развернувшейся позднее, большевики пользовались поддержкой большей части крестьянства, которое боялось помещиков больше, чем продразверстки. Но в борьбе с Комучем симпатии крестьян Поволжья были не на стороне большевиков. Июль и август 1918 года оказались поэтому для большевиков и Советской власти самым трудным временем. Красная Армия контролировала в эти месяцы не более 1/10, а порой не более 1/15 территории бывшей Российской империи. Кроме Комуча на Востоке им противостояла сильная казачья армия генерала П. Краснова на юге. При поддержке Германии Краснов объявил Донскую область самостоятельным государством. В июле 1918 года красновские полки вышли за пределы области и повели наступление на Воронеж и Царицын. В это же время Добровольческая армия Деникина, ориентировавшаяся на Антанту, развернула наступление на Кубани, захватила Екатеринодар, а затем и весь Северный Кавказ. Остатки разбитых здесь частей Красной Армии отступили к Астрахани. Советская Россия оказалась в кольце фронтов, казалось, наступили ее последние дни. ЦК РКП(б) дал секретное указание о подготовке к переходу на нелегальное положение или даже к новой эмиграции. Недовольство охватывало и многих рабочих, большая часть которых голодала. В августе случались дни, когда никто из рабочих и служащих не получал даже мизерного пайка. Тяжело было в Москве, но еще хуже в близких к ней промышленных центрах. 2 августа 1918 года Иваново-Вознесенский уездный продовольственный комитет телеграфировал в Народный комиссариат продовольствия: «Рабочее население Иваново-Вознесенского уезда в июле получило три вагона хлеба. Подсобных продуктов питания нет. Хлебопекарня вторую неделю закрыта. В больницах лежат прикованные недугом голодные люди. Приюты и детские столовые закрываются. Взрослые и дети ходят по улицам за подаяниями, как тени. Фабрики и заводы стоят. Рабочие, распродав свой скарб, десятками тысяч устремились за хлебом, но закупаемый по невероятно высоким ценам в пути [76] хлеб отбирается. В борьбе за кусок хлеба некоторые предпочитают умереть вдали от голодных семей, другие, озлобленные и измученные, возвращаются домой, обрекая себя на неизбежную мучительную смерть, или кончают жизнь самоубийством. Нет слов, чтобы описать все ужасы и страдания несчастных рабочих. Мы не требуем от вас хлеба, зная, что его у вас нет. Мы ставим вас лишь в известность о царящей здесь голодной инквизиции, во имя всех человеческих законов проклинаем всех тех, кто избрал хлеб оружием политической борьбы. Мы не сомневаемся, что те крохи, которые есть у вас, будут направлены нам. Умирающее население ждет, умоляет спасти. Хлеба! Только хлеба!»[2]. Долго выдержать такой голод и напряжение было невозможно. Ленин порой по два-три раза в день выступал на митингах и собраниях голодающих рабочих. 30 августа после выступления на большом митинге завода «бывш. Михельсона» Ленин был тяжело ранен. В него стреляли в упор, и одна из пуль прошла лишь в миллиметре от крупных сосудов шеи. В этот же день в Петрограде также от эсеровской пули погиб председатель Петроградской ЧК М. Урицкий. Через день ВЦИК Российской Федерации объявил о введении на территории республики красного террора.

И красный, и белый террор делали гражданскую войну все более ожесточенной. Более ожесточенными становились и бои на многочисленных фронтах. Советское правительство контролировало центральные промышленные районы России, что давало многие преимущества. Общие силы противников Красной Армии были очень велики, но не могли действовать по единому плану. Омское правительство не признавало самарский Комуч, белые генералы ненавидели эсеров и меньшевиков. У одних имелась ориентация на Антанту, у других на Германию. Армия анархиста Махно успешно громила отряды головного атамана и украинского социал-демократа Симоны Петлюры. В сентябре на Восточном фронте в полках и дивизиях Красной Армии имелось около 100 тысяч штыков и сабель. 5 сентября началась Казанская наступательная операция. Части Народной армии и чехословаков потерпели поражение и отступили. 10 сентября Красная Армия заняла Казань, 12 сентября пал Симбирск - родина Ленина. 7 октября Красная Армия [77] заняла Самару, а вскоре все Поволжье перешло под контроль Советского правительства. В Москву и Петроград пошли отсюда первые эшелоны с хлебом. Комуч прекратил свое существование. Война между «красными» и «розовыми» закончилась поражением «розовых».

[1] Приказы Комуча. Самара, 1918, стр. 19.

[2] Ю. К. Стрижков. Продовольственные отряды в годы гражданской войны и иностранной интервенции. М., 1970, стр. 102.