5. СУЖДЕНИЯ УЧИТЕЛЬСТВА ЦЕРКВИ В ОБЛАСТИ ФИЛОСОФИИ

Рассудительность Учительства Церкви как служение истине

49. Церковь не провозглашает собственную философию и официально не поддерживает ни одно из философских направлений в противовес всем остальным (54). Такая сдержанная позиция вызвана тем, что философия, даже если она соотносится с богословием, должна использовать собственные методы и подчиняться собственным правилам; в противном случае нельзя гарантировать, что она будет направлена к истине и стремиться к ней таким образом, чтобы это мог контролировать разум. Если бы философия не действовала в свете разума и в соответствии с собственными принципами и специфическим методом, в ней было бы мало пользы. Глубинное основание автономии, которой пользуется философия, заключается в том, что разум в силу своей природы стремится к истине и, кроме того, наделен необходимыми средствами для ее достижения. Разумеется, что философия, осознавая свое "первоначальное строение", будет также соблюдать требования и утверждения, характерные для богооткровенной истины.

Однако история показывает, что философская мысль, особенно в новой истории, часто сворачивает с пути истинного и заблуждается. Задача Учительства Церкви не заключается в том, чтобы восполнять пробелы в несовершенных философских умозаключениях. Но оно, безусловно, должно решительно вмешиваться, если спорные философские тезисы угрожают правильному пониманию истин Откровения, а также если становятся популярными ложные и односторонние мнения, которые распространяют серьезные заблуждения, нарушающие простоту и искренность веры народа Божьего.

50. В силу своего авторитета и в свете веры Учительство Церкви может и должно критически оценивать философию и взгляды, которые противоречат христианскому учению (55). Задачей учительства, прежде всего, является указывать, какие философские предпосылки и выводы противоречат истине Откровения, а тем самым формулировать требования, которые следует предъявлять философии с точки зрения веры. Кроме того, поскольку в процессе развития философии сформировались различные школы мышления, многообразие этих направлений обязывает Учительство Церкви выражать свое мнение о соответствии или несоответствии основных концепций, которыми руководствуются эти школы, требованиям слова Божьего и принципам богословских рассуждений.

Церковь обязана указывать, что именно в данной философской концепции может противоречить вере. Действительно, многие философские размышления о Боге, о человеке и его свободе, о нравственных нормах поведения требуют оценки со стороны Церкви, поскольку касаются истин Откровения, вверенных ее защите. Когда мы, епископы, даем такую оценку, нам надлежит быть "свидетелями истины", смиренно, но стойко исполняющими служение, важность которого обязан оценить каждый философ, ибо оно является основой для "здравого разума", т.е. разума, правильно размышляющего об истине.

51. Однако не следует понимать такой подход Церкви как лишь негативную позицию, как то, что Учительство стремится исключить или ограничить какие-либо инициативы. Наоборот, Учительство Церкви должно, прежде всего, порождать, поддерживать и стимулировать философские исследования. Впрочем, сами философы лучше всего сознают необходимость самокритики, исправления возможных ошибок и выхода за слишком узкие рамки, которыми ограничены философские размышления. Следует помнить, что существует только одна истина, хотя она и выражается в формах, которые несут на себе печать истории, и, кроме того, созданы человеческим разумом, затемненным и ослабленным грехом. Из этого следует, что ни одна философия, созданная в ходе истории, не может обоснованно утверждать, что она выражает всю истину или же полностью объясняет реальность человека, мира и отношений человека с Богом.

Кроме того, в наши дни, когда появляются все новые философские системы, методы, понятия и аргументы, иногда очень подробно разработанные, возникает необходимость подвергнуть их критической оценке в свете веры. Это нелегкая задача, ибо бывает трудно даже определить естественные и неотъемлемые способности разума, учитывая его внутреннюю, а также исторически обусловленную ограниченность, и тем более трудно иногда бывает отличить в философских концепциях ценные и плодотворные с точки зрения веры мысли от ошибочных и опасных идей. Церковь, разумеется, знает, что сокровища премудрости и ведения сокрыты во Христе (Кол 2, 3); поэтому в своих высказываниях она старается, поощряя философские исследования, не закрывать путь, который ведет к познанию тайны.

52. Не только в последнее время Учительство Церкви высказывает свое мнение о некоторых философских мнениях. Достаточно вспомнить, например, провозглашавшиеся на протяжении веков определения по поводу учения о предсуществовании душ (56), а также различных проявлений идолопоклонства и суеверного эзотеризма в астрологических предсказаниях. (57) Достойны упоминания и более систематические сочинения, направленные против некоторых тезисов латинского аверроизма, противоречащих христианской вере (58).

Начиная со второй половины прошлого века, участились высказывания Учительства Церкви, поскольку в тот период многие католики считали своим долгом противопоставить различным течениям новой мысли свою собственную философию. В этой ситуации Учительство Церкви обязано было следить, чтобы эта философия не принимала ложные и негативные формы. Его критика, симметрично направленная в двух противоположных направлениях, с одной стороны, касалась фидеизма (59) и радикального традиционализма (60) в связи с их неверием в природные возможности разума, а с другой - рационализма (61) ионтологизма (62), которые приписывали естественному разуму знания, которые можно постичь лишь в свете веры. Конструктивное содержание этой полемики формально выражено в догматической конституции Dei Filius, в которой впервые экуменический Собор, а именно, I Ватиканский Собор, официально высказался о соотношении веры и разума. Это учение Собора оказало сильное и положительное влияние на философские искания многих верующих и до сих пор является надежным образцом правильных христианских рассуждений в этой области.

53. В своих высказываниях Учительство Церкви уделяло внимание не столько отдельным философским тезисами, сколько необходимости естественного познания - то есть, в сущности, философского познания - в размышлениях о вере. I Ватиканский Собор, выразив в виде синтеза и торжественно подтвердив учение, которое ранее являлось обычным систематическим папским учительством, адресованным верующим, указал, насколько неразрывны и в то же время четко разграничены естественное познание Бога и Откровение, т.е. разум и вера. Собор начал с фундаментальной предпосылки, лежащей в основе самого Откровения, а именно, что возможно естественное познание существования Бога, источника и цели всего сущего (63); а закончил торжественным заявлением, которое я уже цитировал: "Существуют два вида познания, которые имеют не только разные источники, но и объекты" (64). Следовательно, необходимо было подтвердить, вопреки всем видам рационализма, отличие тайн веры от философских построений, а также то, что первые предшествуют последним и превосходят их; с другой стороны, следовало противостоять ложным идеям фидеизма и напомнить о единстве истины, то есть о том положительном вкладе, которое рациональное познание может и должно вносить в постижение веры: "Хотя вера превосходит разум, нет и не может быть разногласий между верой и разумом, ибо тот же самый Бог, который открывает тайны и сообщает веру, даровал человеческой душе свет разума; но Бог не может отречься от Самого Себя и истина не может противоречить истине" (65).

54. В нашем веке Учительство Церкви тоже неоднократно высказывалось на эту тему, предостерегая от искушений рационализма. В связи с этим следует упомянуть труды Папы Пия X, который указывал, что модернизм основывается на философских тезисах, являющихся проявлением феноменализма, агностицизма и имманентизма (66). Не следует также забывать о другом важном факте, а именно, о том, что католичество отвергает марксистскую философию и атеистический коммунизм (67).

В свою очередь Папа Пий XII предостерегал в энциклике Humani generis от ошибочных идей, основанных на тезисах эволюционизма, экзистенциализма и историзма. Понтифик ясно указал, что эти учения не были созданы и провозглашены богословами, но родились "вне овчарни Христовой" (68); он же добавил, что эти заблуждения не следует попросту отвергать, но необходимо их критически оценивать: "Католические философы и богословы, важной задачей которых является защита Божественной и человеческой истины, а также ее укоренение в сердцах людей, не могут игнорировать или пренебрегать мнениями, которые в большей или меньшей степени уклоняются от истинного пути. Наоборот, они должны их тщательно изучить, поскольку невозможно излечить от болезней, если их прежде не исследовать, а также потому, что даже в ложных утверждениях иногда кроется крупица истины, и, наконец, эти заблуждения побуждают наш разум более внимательно изучать и размышлять над некоторыми философскими и богословскими истинами" (69).

В недалеком прошлом и Конгрегация вероучения, выступая от имени Римского епископа (70), была вынуждена вмешаться, чтобы вновь обратить внимание на опасность, связанную с бесконтрольным принятием некоторыми богословами, придерживающимися т.н. "теологии освобождения", тезисов и методологии марксистского толка (71).

Итак, в прошлом Учительство Церкви при различных обстоятельствах многократно выносило суждения по философским вопросам. Вклад моих уважаемых предшественников является ценным достоянием, о которым нельзя забывать.

55. Изучая современную ситуацию, мы замечаем, что вновь появляются проблемы минувших дней, но уже в иной форме. Мы уже имеем дело не только с вопросами, которые интересуют отдельных людей или определенные круги, а со взглядами, которые распространены столь широко, что в определенной степени формируют мышление всех людей. Например, к ним относится недоверчивое отношение к разуму, заметное в новейших течениях философской мысли. В связи с этим во многих кругах поговаривают о "гибели метафизики", требуют, чтобы философия ограничилась более скромными задачами, такими как интерпретация фактов или рассуждения об определенных областях человеческих знаний или их структурах.

В самом богословии снова возникают прежние соблазны. Например, в некоторых современных богословских школах вновь проявляется некийрационализм, например, когда мнения, признанные философски обоснованными, считаются обязательными в богословских исследованиях. Это чаще всего происходит в тех случаях, когда богослов, не обладающий достаточными философскими познаниями, бесконтрольно поддается влиянию утверждений, которые уже вошли в обиход и в массовую культуру, но не имеют под собой необходимых рациональных обоснований (72).

Небезопасно также возвращение к идеям фидеизма, который не признает, что рациональные знания и философские размышления обуславливают понимание веры, и даже саму возможность веры в Бога. Распространенным проявлением фидеистических тенденций в наше время является "библеизм", который хотел бы сделать чтение Священного Писания и его экзегезу единственной достоверной отправной точкой. Он доходит до того, что отождествляет Слово Божие только со Священным Писанием и таким образом отвергает учение Церкви, которое было подтверждено II Ватиканским Собором. Конституция Dei Verbum напоминает, что Слово Божие присутствует как в священных текстах, так и в Предании (73), и торжественно провозглашает: "Священное Предание и Священное Писание составляют единый священный залог Слова Божия, вверенный Церкви; придерживаясь его, весь святой народ, со своими пастырями, пребывает постоянно в учении апостолов" (74). Итак, Священное Писание не является единственным достоверным источником для Церкви, ибо источником "наивысшего правила ее веры" (75) является единство, которое Святой Дух установил между Преданием, Священным Писанием и Учительством Церкви, так связав и соединив их между собой, что они не могут существовать отдельно (76).

Не следует также пренебрегать опасностью, которой подвергается тот, кто пытается постигать истины Священного Писания с помощью только одной методологии, забывая о необходимости более полной экзегезы, которая позволяет ему вместе со всей Церковью целиком раскрыть смысл текстов. Тот, кто занимается изучением Священного Писания, должен всегда помнить, что различные герменевтические методологии основаны на определенных философских концепциях, поэтому их следует внимательно изучить, прежде чем применять для анализа священных текстов.

Другие проявления скрытого фидеизма - это недоверие к теоретическому богословию и пренебрежительное отношение к классической философии, понятия которой помогли рационально истолковать истины веры и даже были использованы в догматических формулах. Блаженной памяти Папа Пий XII предостерегал от последствий такого разрыва с философской традицией и отказа от традиционной терминологии (77).

56. Вообще в настоящее время многие с недоверием относятся к утверждениям общего и абсолютного характера, особенно те, которые являются приверженцами теории, гласящей, что истина является результатом договоренности, а не признания разумом объективной реальности. Разумеется, в мире, разделенном на множество специфических областей знаний, становится труднее найти полный и окончательный смысл жизни, который ищет традиционная философия. Тем не менее, в свете веры, которая видит этот конечный смысл в Иисусе Христе, я не могу не призвать философов, как христианских, так и нехристианских, поверить в способности человеческого разума и не ставить слишком скромных целей перед философскими размышлениями. История тысячелетия, которое близится к концу, учит нас, что следует идти именно этим путем: стремиться к окончательной истине, ревностно ее искать и смело открывать новые пути. Сама вера торопит разум, чтобы он вырвался из плена самоизоляции и не колеблясь шел на риск в поисках красоты, добра и истины. Итак, вера становится решительной и убедительной защитницей философии.

Отношение Церкви к изучению философии

57. Однако Учительство Церкви не ограничивалось указанием ошибок и искажений в философских доктринах. Оно столь же последовательно старалось напоминать основные принципы, на которых должно быть основано подлинное обновление философской мысли, и одновременно указывало конкретные пути поисков. В этих обстоятельствах опубликование энциклики Aeterni Patris Папы Льва XIII стало поистине переломным событием в жизни Церкви. До настоящего времени это был единственный папский документ такого ранга, полностью посвященный философии. Этот выдающийся Папа развил в нем учение Отцов I Ватиканского Собора о соотношении веры и разума, показав, что философская мысль имеет фундаментальное значение для веры и богословских знаний (78). Хотя прошло более ста лет, многие рекомендации из этой энциклики не потеряли актуальности, как с практической, так и с педагогической точки зрения; это, прежде всего, касается тезиса о несравненной ценности философии св. Фомы. Папа Лев XIII считал, что повторное обращение к философии Ангельского Учителя - это наилучший путь к тому, чтобы вновь привести философские размышления в соответствие с требованиями веры. "Св. Фома, - писал Папа, - как это и подобает, четко разграничивает веру и разум, одновременно связывает их узами взаимной дружбы, обеспечивает соблюдение их прав и защищает их достоинство" (79).

58. Известно, к каким положительным результатом привел призыв Папы. Изучение идей св. Фомы и других схоластических авторов было начато с новым рвением. Значительно активизировались исторические исследования, что привело к открытию сокровищ средневековой мысли, до сих пор, в основном, неизвестных, и к возникновению новых школ последователей томизма. Благодаря использованию исторической методологии были существенно дополнены знания о трудах св. Фомы, а многие ученые смогли смело использовать традиции томизма в дискуссии о философских и богословских проблемах своего времени. Наиболее влиятельные богословы нашего века, размышления и искания которых вдохновили Отцов II Ватиканского Собора, были воспитаны на этом движении возрождения философии томизма. Благодаря этому в XX веке Церковь располагала многочисленной группой творческих мыслителей, воспитанных в духе идей Ангельского Учителя.

59. Томистическое и неотомистическое обновление не было единственным проявлением возрождения философской мысли в культуре с христианскими традициями. Уже до призыва Папы Льва XIII и независимо от него появилось много католических богословов, которые обратились к современным течениям мысли, и, используя собственную методологию, создали философские труды непреходящей ценности, оказавшие огромное влияние на умы людей. Одни разработали необычайно смелый синтез, который ничем не уступал великим идеалистическим системам; другие заложили основы эпистемологии для нового описания веры в свете обновленной концепции совести; иные, в свою очередь, создали философию, которая, исходя из анализа имманентной действительности, открывала путь к трансцендентному; некоторые попытались совместить требования веры с принципами феноменологической методологии. Итак, исходя из разных предпосылок, постоянно создавались новые виды философских отвлеченных умозаключений, которые продолжили славную традицию христианской мысли, основанной на единстве веры и разума.

60. Отцы II Ватиканского Собора также разработали богатое и плодотворное учение, касающееся философии. Особенно в связи с настоящей энцикликой я должен напомнить, что целая глава Конституции Gaudium et spes является своеобразным компендиумом библейской антропологии, которая также вдохновляет философов. В этом документе говорится о ценности человека, созданного по образу и подобию Божиему, обосновывается его достоинство и превосходство над остальными творениями, показаны трансцендентные способности его разума (80). В Gaudium et spes также рассматривается проблема атеизма и убедительно указаны причины этого философского заблуждения, особенно в контексте неотъемлемого достоинства человека и его свободы (81). Несомненно, глубоким философским смыслом наполнены слова, выражающие главную мысль этого документа, на которые я сослался в моей первой энциклике Redemptor hominis и которые являются одной из неизменных отправных точек моего учения: "Действительно, тайна человека истинно освещается только в тайне воплотившегося Слова, ибо Адам, первый человек, был образом грядущего (Рим. 5, 14), то есть Христа. Христос, новый и последний Адам, в самом явлении тайны Отца и Его любви, в полноте открывает человеку его самого и ясно показывает ему его наивысшее призвание" (82).

Отцы Собора также обсудили проблему изучения философии будущими священниками; их рекомендации можно использовать более широко для всего христианского образования: "Философские дисциплины должны преподаваться так, чтобы воспитанники направлялись к приобретению прочного и стойкого знания о человеке, мире и Боге, опираясь на вечное ценное философское наследие, при этом учитывая результаты философских исследований новейшего времени" (83).

В других документах учительства Церкви напоминаются и развиваются эти указания, вызванные заботой о всесторонней философской подготовке, прежде всего, тех, кто собирается изучать богословие. Со своей стороны, я неоднократно подчеркивал значение философской подготовки для тех, кто в ходе пастырской деятельности должен будет решать проблемы современного мира и понимать причины определенного поведения, чтобы правильно на него реагировать (84).

61. Если снова и снова я считал необходимым вновь возвращаться к этому вопросу, а именно, к подтверждению ценности идей Ангельского Учителя, настоятельно рекомендуя изучение его наследия, то это было вызвано тем, что соответствующие рекомендации Учительства Церкви не всегда выполнялись с должным усердием. После II Ватиканского Собора во многих католических учебных заведениях наблюдался регресс в этой области, что было вызвано ослаблением внимания не только к схоластической философии, но и к философии вообще. С удивлением и сожалением я замечаю, что многим богословам свойственно это пренебрежение, оказываемое философии.

Такое негативное отношение вызвано различными причинами. Прежде всего, следует упомянуть неверие в способности разума, характерное для большинства концепций современной философии, которая отказывается от метафизических размышлений над извечными вопросами человека и сосредотачивается на частных и узких проблемах, иногда чисто формальных. Следует также обратить внимание на неправильное отношение к так называемым "гуманитарным наукам". На II Ватиканском Соборе неоднократно подтверждалась ценность научных исследований, имеющих целью глубокое познание тайны человека (85). Призыв к богословам изучать эти науки и по мере возможности использовать их надлежащим образом в своих поисках не должен восприниматься как косвенное разрешение отодвинуть философию на второй план или совершенно отказаться от нее в процессе пастырского воспитания и в "подготовке к вере" (praeparatio fidei). Наконец, не стоит забывать о вновь возникшем интересе к проблеме инкультурации веры. Опыт, прежде всего, молодых Церквей позволил обнаружить, наряду с замечательными формами познания, наличие различных проявлений народной мудрости, которая является подлинным культурным и традиционным наследием. Однако исследованию традиций должно сопутствовать изучение философии. Такие исследования позволят обнаружить ценные элементы народной мудрости и создать необходимые узы между ними и проповедью Евангелия (86).

62. Я хочу решительно подтвердить, что философия является основным и необходимым элементом в программе изучения богословия и в подготовке будущих священников. Не случайно в программе семинарий богословским курсам предшествует начальный этап, который посвящен, прежде всего, изучению философии. Такой порядок, подтвержденный на V Латеранском Соборе (87), восходит своими корнями к опыту, накопленному в Средние века, когда была обнаружена необходимость соединить в гармоническое целое философские и богословские знания. Такой подход к изучению богословия в значительной степени формировал, облегчал и поддерживал, по крайней мере, косвенно, развитие философии нового времени. Характерным примером является влияние труда "Метафизические рассуждения" Франсиско Суареса, изучавшегося даже в университетах лютеранской Германии. Отказ же от этой методологии привел к серьезному ущербу как в деле воспитания священников, так и для самих богословских исследований. В качестве примера достаточно упомянуть об отсутствии интереса к современной мысли и культуре, что приводит к прекращению каких бы то ни было форм диалога или к нерассудительному принятию любых философских воззрений.

Я глубоко убежден, что эти трудности будут преодолены благодаря разумно поставленному философскому и богословскому образованию, которое никогда не должно исчезнуть в Церкви.

63. В силу вышеизложенных причин я посчитал необходимым подтвердить в настоящей энциклике, что Церковь проявляет живой интерес к изучению философии, так как существуют прочные узы, связывающие труд богослова с философскими поисками истины. Поэтому Учительство Церкви обязано стимулировать развитие философии, что ни в коей мере не противоречит вере. Моя задача - показать некоторые принципы и отправные точки, которые я считаю непременным условием установления гармоничной и плодотворной связи между богословием и философией. В их свете можно будет более ясно увидеть, должно ли богословие поддерживать связь с различными современными философскими системами и взглядами, и если да, то каким образом.