Товарищи! Я очень рад, что у нас не старое время, и для того, чтобы поведать «власть имущим» свое горе, не надо писать «Его высокоблагородию г-ну и т. п.», и очень осторожно, а то еще «его высокоблагородие» рассерчает да и накажет.

B настоящее же время, чувствуя себя свободным гражданином, я так же свободно, с раскрытой душой обращаюсь к вам, товарищи, из далекого, темного уголка деревни, и не думаю, чтобы мой голос был вопиющим в пустыне.

Я - солдат, три года с лишним пробывши на фронте, потерявши самое драгоценное - здоровье, и тогда только уволенный в отпуск для поправления.

Приехавши домой, мне с первых же дней стало ясно, что о поправлении здоровья не приходится и мечтать, а надо подумать как бы не умерет с голоду. Семейство же мое, состоящее из отца (старика), жены и несовершеннолетних брата и сестры (другой брат на фронте), живши еще в деревне, перебивалось с сухарей на воду, с воды на сухари, а когда в 1914 году нашу деревню (Корабоновичи, Сватошицкой волости, Горецкого уезда, Могилевской губ.) рассадили на хутора, и моему отцу преподнесли такой хуторочек, где может только родиться, и то после навоза, олений мох «ягель». Болото. Кругом вода. Тундра настоящая. Разница только в климате. И вот на этот курорт приехал я для поправления здоровья. Воздуха достаточно. Воды с избытком, а остальное - подай, господи! Очутившись в таком положении, я стал искать выхода. Но где он? Нести тяжелый физический труд я по своей слабости здоровья не могу, да и работы нет. Причитающиеся суточные деньги тоже никто не выдает. Товарищи Неужели это мне в награду за мою трехлетнюю беспорочную военную службу, да еще и лишившись здоровья, назначена голодуха. [143]

Товарищи! Обратите на это внимание и примите соответствующие меры к обеспечению в таких случаях солдат. Товарищи! Ради революции и закрепления завоеванной теми свободы я согласен на какие угодно жертвы. Но позвольте, для кого эти жертвы? Я не буду распространяться и укажу только на деревню. Пробывши всего один месяц дома и присматриваясь к окружающему, заглядывая в гущу деревни, рисуется мрачная картина. Деревня раздвоилась на деревенских буржуев и голытьбу. Все те, кто имеет побольше земли да какими-нибудь секретными ст. ст.[1] увернулся от войны, в полном смысле слово богач. Те же, кому пришлось испить горькую чашу этой войны, оставивши семейство в ведении самого бога, оказались в кабале дерев [енских] буржуев. Товарищи! Представьте себе на минуту положение человека, потерявшего здоровье на войне за освобождение оставшихся дома эксплоататоров, эксплоатирующих его же семейство, и в результате вынужденного, низко поклонившись, просить себе пропитание. Каково-то на сердце? Те же буржуи захватили также и нынешнюю местную власть. Не буду говорить о всех крестьянах и их организациях, но скажу относительно своей Сватошицкой волости. В ней, кажется, еще ведется старый порядочек, только под новым флагом, и вместо бывшего волостного правления при 2-3 правителях множество комитетов под разными названиями и несколько десятков человек вершителей судеб волости. Все друг дружке наподбор. С громадными окладами жалованья (отчего стонет население) и почти все (за малым исключением) представители буржуев. Преобладают они потому, что о всех сходах, собраниях об'является только богатейшим, а потому известная, кучка богатеев, без ведома болъшинства, выбирает, решает, назначает и т. д. Сами почти все неграмотные, а для того, чтобы вести дело, нанимают представителей настоящих буржуев и, работая за одно, платят чрезмерно большие оклады жалованья, [144] в то время когда люди, нуждающиеся в куске хлеба, знающие канцелярское дело, охотно бы работали и за половину того, что получает хорошо обеспеченный человек, быть может, даже монархист, в организации крестьянства, а ты, бедный человече, борец за свободу, проваливай; дальше. Вот почему в настоящее время, даже в деревне, так сильно развивается анархизм. Голод не забава, повернешь нехотя вправо. Настроение среди крестьян самое разнообразное: одни с тревогой ожидают скорейшего окончания войны, установления порядка и наделения землей; другие недовольны новыми порядками и ожидают на престоле царя, говоря: без пастуха все стадо разбежится; третьи, не имея ничего определенного, томятся ожиданием чего-то. Впрочем, по вопросу о войне и земле заинтересованы все, хотя многие не верят, что будут наделять землей, говоря: никто нам земли не даст, как было так и будет. Мало придают также значения учредительному собранию, потому что никто ничего не объясняет. Местные комитеты в этом отношении безграмотны, да и вообще они бездеятельны.

О себе лично прошу ваших указаний, как поступить в данном случае. Выхода нет. Средств не имею.

Товарищи! Ваш вывод из всего вышеизложенного покорнейше прошу об'явитъ мне по адресу, м-ко Дубровна, Могилевской губ., до востребования, Ивану Л. Миронкову.

Жду ваших указаний и разрешений по затронутым вопросам.

[1] Так в оригинале.