В 6 час. в большинстве мелочных и булочных не хватило хлеба: публика запасается на несколько дней из боязни «забастовки»; на этой почве было много столкновений толпы с лавочниками, в результате чего многие магазины стали закрываться раньше обычного, а окна заколотили щитами (особенно еврейские магазины).
Настроение у публики страшно приподнятое: всюду открыто говорят про Протопопова и о необходимости его немедленной отставки; на 14 февраля ждут больших беспорядков и репрессий, много говорят о распоряжениях полиции (запереть 14 ворота и подъезды, не впускать в дома посторонних и т. п.).
Большинство уверено, что правительство будет принуждено итти на уступки.
В дополнение к сообщению о демонстративных выступлениях ратников на Лермонтовском пр., в день 13 сего февраля, имеются следующие точные данные. Толпа ратников громила стекла по названному проспекту, вблизи от помещения полицейского участка, выбиты большие стекла и попорчены вещи в часовом магазине, в д. № 44/22 по Лермонтовскому пр. (на углу 8-ой роты), в булочной Шолье (в том же доме) и др.; попытка разгромить чайный магазин в доме № 136 по Фонтанке не удалась, так как там все окна уже были закрыты деревянными щитами. В настоящее время во всех окрестных магазинах с выставок убраны более ценные вещи, ждут, - по словам хозяев, - «голодного погрома» в виду того, что в означенном районе выпекаемого хлеба хватает покупателям лишь до 5 часов пополудни, и для рабочих, приходящих с работ уже после 7 часов вечера, фактически ничего не остается: последним приходится за хлебом ходить в более отдаленные районы (на Садовую, Рижский пр., Екатерингофский пр. и т. п.). В означенном районе (Садовая и Лермонтовский) закрылось до 90% булочных и пекарен.
14 сего февраля в демонстрации на Невском пр. привлекало общее внимание толпы, если можно так выразиться, «массовое» участие офицерских чинов, преимущественно прапорщиков, более чем усердно распевавших вместе с студентами «Марсельезу». В 4 1/2 часа пополудни, когда была сделана попытка сорганизовать новую демонстрацию (по счету уже третью), главную руководящую роль в подготовке этой новой демонстрации играл какой-то офицер в чине поручика (три звездочки на погонах с литерами «20 Сб», молодой, выше среднего роста, худощавый, на шее прыщи), который усиленно и оживленно вел переговоры с остальными активными участниками демонстрации по вопросу о «направлении демонстрации».
Вообще должно отметить, что офицеры, даже в более солидных чинах, всюду вмешивались в действия и распоряжения полиции и громче частной публики кричали по адресу полицейского пристава: «Вас бы надо отправить, толстобрюхих чертей, на позиции, а не здесь вам воевать».
В помещении редакции «Русской Воли», где в одной из комнат устроился штаб студенческой организационной группы, после того как эта распоряжавшаяся группа начала расходиться, выяснилось, что в составе ее находились и «заседали» два офицера-прапорщика, громко при уходе говоривших о министре внутренних дел и как бы умышленно повторявших о том, что «его надо убрать». [187]
Помимо г.г. офицеров, в демонстрации принимали участие, как организаторы, политехники, консерватористы, психо-неврологи; очень мало было студентов университета; особенно много было учащихся средних учебных заведений, особенно реалистов и коммерсантов, первыми начинавших петь «Марсельезу».
В редакции «Русской Воли», на совещании учащихся по организации демонстративных выступлений, между прочим присутствовали: 1) некий «Матвей», социалист-революционер, работавший в 1906 - 1907 гг. в центральном районе столицы, и 2) некий «Михаил», тоже социалист-революционер, работавший в то же время и в том же партийном районе. Первый из них по профессии - экипажник, второй - также рабочий, но не помнится, какой именно профессии.
Передают не как слух, а как нечто положительное и достоверное, со слов очевидцев, что в дни 11 - 13 сего февраля в помещении психоневрологического института состоялась весьма многолюдная сходка слушателей названного учебного заведения.
На сходке этой неизвестным оратором было предложено учащимся принять непосредственное и активное участие в предполагавшейся еще тогда демонстрации в день 14 февраля, подготавливавшейся в виде выражения протеста по поводу продолжения войны и с требованиями смены министерства и изменения системы управления в государстве.
После ряда ораторских выступлений, когда собрание склонялось принять означенное предложение, неожиданно выступил с заявлением неизвестный по фамилии студент института (маленького роста, черный), который от имени Р. С.-Д. Р.П. произнес очень горячую речь, в коей доказывал, что демонстрация 14 февраля организуется правительством, и убеждал студентов воздержаться от участия в таковой. В заключение своей речи он сообщил, что местным социалистическим подпольем в ближайшие дни предполагается сорганизовать свою самостоятельную демонстрацию, но уже после того, как определятся события и выяснится отношение Государственной Думы к ныне существующему правительству.
Точно времени, когда эта новая демонстрация будет осуществлена, вышепоименованный оратор не указал. Его предложение было принято участниками сходки с восторженностью и сопровождалось долго не смолкавшими аплодисментами.
Вслед за сим, уже за последующие дни, в названном институте начали распространяться слухи о том, что эта новая демонстрация местных подпольных социалистических групп и организаций намечается на 19 сего февраля.
Поскольку слухи об этой последней дате отвечают действительности, установить не представляется возможности.
13/II 1917 г.
(Дело канцелярии петроградского градоначальника
по общественному движению и к-д. партии.)
Текст воспроизведен по изданию: Буржуазия накануне Февральской революции. - М. - Л., 1927. - С. 186 - 188.
Комментарии |
|