Федор Павлович Еленев (псевдоним - Скалдин) - русский буржуазно-либеральный просветитель и публицист, придерживавшийся народнических взглядов. Сотрудничал в «Отечественных записках», где в 1867-1869 гг. опубликовал 11 статей под названием «В захолустье и в столице». В 1870 г. эти публицистические очерки вышли отдельной книгой. В. И. Ленин в своей работе «От какого наследства мы отказываемся?» приводил эту книгу Скалдина как пример «наследства» просветительства 60-х годов XIX в. в России, от которого отказывались в 90-х годах либеральные народники. Отрывок из этой книги публикуется по изданию: С к а л д и н. В захолустье и в столице. Спб., 1870, С. 213-215.
<...>При крепостном праве величина наделов определялась в течение долгого времени и чаще всего определялась качеством почвы и местными удобствами, существовавшими в различных имениях одной и той же местности; чем хуже была почва, т.е. чем больше она требовала удобрения, тем более отводилось крестьянам выгонной и луговой земли для содержания скота. При введении уставных грамот большая часть наделов одного и того же уезда, или еще чаще - нескольких соседних уездов, была искусственно приведена к одной мерке, к высшим душевым наделам, без принятия в соображение почвенных особенностей каждого имения. При этом отрезка наделов была нередко столь значительна и коснулась таких необходимых для крестьян земель, что совершенно расстроила их хозяйство. Случаи эти так многочисленны и повсеместны, что бросаются в глаза всякому, кто беспристрастно наблюдал крестьянский хозяйственный быт, хотя бы на самом малом пространстве. Если вы заедете в деревню обнищавшую, обремененную неоплатными недоимками, и спросите крестьян о причине такой нищеты, то наичаще получите такой ответ: «Землю-то нашу он так обрезал, что нам без этой обрезной земли жить нельзя; со всех сторон окружил нас своими полями, так что нам скотины выгнать некуда; вот и плати ты за надел особо, да и за обрезную землю еще особо, сколько потребует». - «Так что же вам лучше или хуже жить против прежнего?» «Да за то, что дали, значит, свободу, за это благодарим царя и господ, а жить не в пример стало тяжелее прежнего, сами видите». Действительно, эта обрезная земля как бельмо в глазу у крестьян, и они никак не могут примириться с мыслью, что, пользуясь ею целые века, они должны теперь нанимать ее у помещиков за особую плату. «Какое же это улучшение быта! - говорил мне один грамотный и бывалый мужик из прежних оброчных, - оброк-то на нас оставили прежний, а землю обрезали». Я сам много раз имел случай удостовериться, как сильно помещики жмут крестьян с этою обрезною землею, видя совершенную ее необходимость для их существования. Но кроме отрезки от наделов крестьяне повсюду лишались столь необходимых у них выгонов на господских полях. Еще хуже стало положение тех крестьян, которые перед самым освобождением были сведены предусмотрительными помещиками на худшие земли, на пески, яры или моховики; подобные примеры довольно нередки, и их можно встретить во всех губерниях. Бывали даже случаи, когда помещики совершенно отбирали землю у крестьян и обращали целые деревни в бобылей[1].<...>
[1] Бобыли - крестьяне, лишенные своего хозяйства.
Текст воспроизведен по изданию: Конец крепостничества в России (документы, письма, мемуары, статьи). - М., 1994. С. 456.
| Комментарии |
|