События 1923 г. завершили собой определенный этап экономического и политического развития Германии. С конца этого года стало улучшаться экономическое положение, постепенно уменьшалась инфляция; господствующий класс сумел подавить массовые выступления трудящихся и укрепить свое положение, чему способствовало принятие «плана Дауэса». В условиях временной стабилизации капитализма правящие круги стремились вернуться к буржуазно-демократическим методам правления и не испытывали нужды в помощи со стороны гитлеровцев. Разнузданная пропаганда и эксцессы, которыми сопровождалась деятельность последних, даже в какой-то мере стесняли тогдашних правителей страны, чем и объясняются репрессии по отношению к фашистским организациям; но эти действия отличались непоследовательностью, половинчатостью, содержали всевозможные лазейки, ибо не ставили целью искоренение фашизма, а имели в виду лишь побудить его отказаться от нежелательных «крайностей».

Провал «пивного путча» нанес фашистскому движению сокрушительный удар, и подавить его в то время не составило бы никакого труда. Местные фашистские организации находились в состоянии разброда, многие главари оказались в заключении, другие были в бегах. Серьезно пал престиж фюрера, позорно сбежавшего после расстрела фашистской демонстрации; Гитлер грозился покончить с собой^[1], но не только не сделал этого, но и не оказал сопротивления при аресте.

Формальный запрет деятельности нацистской и родственных ей партий и групп не мешал фашистам собирать свои силы в ожидании легализации. Сразу же после отмены осадного положения в конце февраля 1924 г. прусский министр внутренних дел социал-демократ Зеверинг разрешил деятельность «Фёлъкиш-немецкой партии свободы» - организации, выполнявшей в Северной Германии те же функции, что и гитлеровская партия на юге, о чем между ними было достигнуто специальное соглашение^[2]. [162]

В эти дни в Мюнхене открылся судебный процесс над Гитлером, Людендорфом, Ремом и их сообщниками, продолжавшийся до 1 апреля. Он не только превратился в фарс, но и способствовал широкой популяризации фашистских главарей за пределами Баварии. «В каждом нормальном государстве акт вооруженной государственной измены, - пишет западногерманский исследователь фашизма Э. Нольте, - навсегда исключает главных его участников из общественной, а тем более из политической жизни»^[3]. Но в Германии дело обстояло иначе: Гитлер, оправившийся к тому времени от панического настроения, сумел с помощью суда превратить свой позорный провал чуть ли не в подвиг. Да и могло ли быть иначе, если фюрер и другие держали многочасовые пропагандистские речи, попадавшие на следующий день в печать, беспрепятственно поносили существовавший тогда в Германии режим и его официальных представителей - президента Эберта, мин. истра иностранных дел Штреземана и др. «Судебное заседание? - спрашивал демократически настроенный журналист, присутствовавший на процессе. - Нет, скорее семинар по вопросу о государственной измене»^[4].

В своей обвинительной речи прокурор утверждал, что Гитлер преследовал «высокую цель», лишь использованные им средства были преступными^[5]. Подсудимые в своих последних словах состязались в наглости. Гитлер, не прерываемый председателем, витийствовал в течение нескольких часов, угрожал судом тем, кто в данный момент вершит суд над ним, стучал по столу и т. п.^[6] Он мало сомневался в мягкости приговора, но было нечто, весьма беспокоившее его: ему, как иностранцу, тем более уже осужденному ранее за преступление политического характера и освобожденному условно, угрожала высылка из Германии. Поэтому Гитлер обратился к суду с настоятельной просьбой не применять к нему соответствующую статью закона о защите республики. Хотя приговор Гитлеру и другим основным главарям заговора гласил: пять лет заключения, на деле они должны были отсидеть лишь полгода, после чего получали право на досрочное освобождение. От высылки Гитлера суд решил воздержаться. Людендорф был оправдан, хотя он не скрывал своей причастности к преступлению.

В условиях, когда приходилось преодолевать серьезные трудности, распри и взаимная борьба между организациями фашистского толка разгорелись с невиданной до того силой. Образовалось несколько центров притяжения, с остервенением оспаривавших [163] друг у друга руководящую роль и наперебой доказывавших, что именно данная группа наиболее привержена «идеалам» фашизма и близка к фюреру. Баварскими нацистами первое время руководил Розенберг, получивший соответствующее поручение от Гитлера. Он организовал так называемое «великогерманское народное сообщество», возглавлявшееся подставными лицами; на этом основании мюнхенская полиция решила, что новая организация якобы не является заменой нацистской партии^[7]. Весной 1924 г. в Мюнхен возвратились двое других приспешников Гитлера - Штрейхер и Эссер, оттеснившие Розенберга на второй план. Но объединить под своим руководством всех сторонников фашизма в Баварии им не удалось^[8].

Во главе «Фёлькиш-немецкой партии свободы», о которой упоминалось выше, стояли генерал Людендорф, фон Грэфе и Г. Штрассер, один из деятелей нацистской партии в Баварии, перебравшийся после путча и недолгого пребывания в заключении на север страны. Они сразу же высказались за участие в предстоявших весной парламентских выборах; сторонники же Гитлера в своей массе были настроены резко антипарламентски и считали, что вхождение в парламент - предательство. На северо-западе страны в связи с этим образовалась фактически самостоятельная фашистская организация, центр которой находился в Гамбурге^[9].

Новые условия, созданные провалом мюнхенского путча и значительным изменением обстановки в стране, требовали тактической переориентации. Перспективы успеха новых попыток вооруженного переворота были практически сведены к нулю, и фашисты взяли курс на легальное завоевание власти, что по существу предопределяло последующее участие в выборах. И не этот вопрос был в действительности главным пунктом разногласий между гитлеровцами и другими представителями «фёлькише», а ориентация на привлечение рабочих, от которых последние предпочитали держаться в стороне. Если для Гитлера и его клики завоевание масс было неотъемлемой предпосылкой достижения основной внутриполитической цели - «уничтожения марксизма» и прекращения в результате этого классовой борьбы, то приверженцы Грэфе, будучи во всем или почти во всем остальном единомышленниками мюнхенских фашистов, возражали против «превращения рабочих в определяющий фактор движения»^[10].

После суда Гитлера вместе с военным руководителем путча 8 ноября 1923 г. Крибелем и некоторыми другими нацистскими преступниками поместили в крепость Ландсберг. Часть дня заключенные [164] работали на воздухе, остальное время выслушивали речи фюрера, которому они заменяли недостающую аудиторию, играли в карты, пили и т. д.^[11] Позднее Гитлер говорил приближенным: «Ландсберг был моим университетом на государственный счет»^[12]. Много времени уделялось диктовке будущей «библии» нацизма - «Майн кампф» - сочинению, представлявшему собой набор разглагольствований фюрера на самые разнообразные темы. Трудно, пожалуй, найти другую книгу, столь же хаотичную и бессистемную. Сам автор оценивал тогда свое творение очень скромно. «Я надеюсь, - писал он из крепости, - что мое оправдательное сочинение хотя бы в первой своей части переживет судебный процесс и меня самого»^[13]. Спрос на книгу до прихода фашистов к власти был весьма невелик. В 1925 г. было продано 9600 экз. первого тома, в 1926 г. - только 4 тыс., в 1927 г. - нескольким более 2 тыс. Второй том, законченный в 1926 г., в течение двух последующих лет разошелся в количестве 5700 экз.; это значит, что лишь меньшинство купивших первый том заинтересовались вторым^[14].

Позиция фюрера в это время уже характерна для того метода решения важных политических вопросов, который он широко использовал в дальнейшем. Вот один лишь пример: к «триумвирату» Людендорф - Грэфе - Штрассер Гитлер относился резко отрицательно, видя в нем опасного соперника в борьбе за руководство фашистским движением, но на просьбы с мест четко охарактеризовать свою точку зрения по этому вопросу Гитлер или не отвечал вовсе или поручал кому-либо из своих подручных ответить в нарочито туманной форме^[15]. Но грызня в фашистском стане усиливалась, а активно вмешаться в борьбу с тем, чтобы оттеснить соперников и обеспечить свое непререкаемое главенство, притом в общегерманском (а не только в баварском, как было до путча) масштабе, Гитлер, находясь в заключении, не мог. Есть также основания предполагать, что он был заинтересован в доведении разногласий до предела, чтобы по выходе из тюрьмы повысить свой престиж урегулированием споров. Как бы то ни было, в начале июля Гитлер сложил свои полномочия руководителя движения.

В этой обстановке в конце июля в Веймаре собралась конференция фашистских организаций. Речь шла о возможном их объединении под эгидой «Фёлькиш-немецкой партии свободы»; но [165] вместо этого заседания оказались целиком заполненными взаимной руганью, обвинениями во лжи, предательстве «идеи» и в коррупции. Розенберг решительно высказался против объединения, цель которого якобы лишь полное подчинение национал-социалистов Грэфе и К°. Между тем, по словам Розенберга, «национал-социалисты вкладывают в это предприятие духовный капитал (!), импульс, массы, т. е. собственно все»^[16]. Людендорф в своем выступлении показал, что Гитлер изменял мнение по вопросу о слиянии трижды (это подтверждает и переписка между Ландсбергом и нацистами Северо-Запада: для Гитлера важно было только одно: сумеет ли он стать во главе объединенной организации)^[17]. «Все движение, - писал в своих воспоминаниях Э. Рем, - переживало глубокий кризис. Раздробленное, расколотое, группа, выступающая против группы, военизированная организация - против партии, лидеры - против лидеров, оно являло картину брожения и разорванности»^[18]. Единства не получалось, и признанием этого было преобразование в октябре 1924 г. организации, возглавлявшейся Людендорфом - Грэфе - Штрассером, причем вне ее оказалась и большая часть баварских нацистов, и фашисты северо-западных округов.

Гитлер оставался в крепости до 20 декабря, в частности, потому, что выяснилась его причастность к упорным попыткам Рема возродить военизированные штурмовые отряды под другим названием^[19]. Выборы в рейхстаг в декабре 1924 г., которые принесли фашистам поражение (они провели лишь 14 депутатов), были для баварского правительства хорошим поводом избавиться от упреков в преследовании «патриотов» - Гитлера и К°; к тому же оно считало, что «при усиливающемся развале движения фёлькише не следует более ожидать какой-либо опасности с этой стороны»^[20].

<< Назад | Содержание | Вперед >>