На другой день после кровавого конфликта, каким была мировая война, трудно было представить себе возможность новой всеобщей войны. Исходя из этого, некоторые германские военные теоретики и политические деятели в период, предшествовавший Третьей империи, развивали теорию вооруженных конфликтов местного, ограниченного значения. В настоящее время положение в корне изменилось. Ведь, если программа, изложенная Гитлером в его книге «Моя борьба», не является лишь избирательной программой и если Третья империя действительно готовится «раздавить и уничтожить Францию», а затем «расширить Третью империю на Восток...», если первым этапом осуществления этого плана должен быть «аншлюс», после которого должно произойти создание «Срединной Европы» и возвращение германских колоний, а затем возврат к старым германским традициям и воссоздание Первой империи, то всех этих намерений вполне достаточно, чтобы не только держать Европу в состоянии постоянной осады, но также и для того, чтобы неизбежно привести ее к новой всеобщей войне, как это имело место в 1914 г.
Многочисленные международные договоры и соглашения тоже говорят за то, что будущая война будет всеобщей; лишь тенденциозные пацифисты, закрывающие глаза на вполне явное вооруженное нападение, готовы пожертвовать [60] более слабым, лишь бы конфликт не вышел из местных рамок. Однако, следует констатировать, что до сих пор эти договоры и соглашения способствовали в известной мере оттяжке столкновения между нациями, несмотря на то, что общие условия политического равновесия во всей своей совокупности отнюдь не благоприятствуют сохранению и окончательному укреплению мира в Европе и Азии.
В том же духе должен действовать устав Лиги наций, по которому (ст. XII, XIII, XV, XVI) каждое государство, начавшее войну, автоматически вступает в конфликт со всеми остальными членами Лиги. Подобный же характер имеют региональные пакты, вроде рейнского пакта, парафированного в 1925 г. в Локарно. Однако, едва ли эти пакты выдержат испытания войны или сыграют ту роль, которую им в данный момент приписывают: интересы отдельных групп государств противопоставляются друг другу в настоящее время и сталкиваются друг с другом с такой силой, что ни о каком ограничении будущего конфликта не может быть и речи.
К тем же результатам приводит технический прогресс новейших родов войск. Вследствие этого в настоящее время Великобритания гораздо более, чем в 1914 г., заинтересована в сохранении независимости Бельгии и Голландии. При современном развитии авиации Лондон и английские промышленные районы могут подвергнуться бомбардировке германскими воздушными силами, если великобританские вооруженные силы не будут иметь опору на материке. Также и оборона английских коммуникационных линий, идущих через Средиземное море в Индию, на Дальний Восток и в Австралию, невозможна без активного взаимодействия Англии с одной из континентальных средиземноморских держав.
Кроме того, в отличие от 1914 г., появились новые факторы, способствующие увеличению размаха новой войны. Этими факторами являются большевизм и его антитезис - фашизм. Вследствие этого основы будущего столкновения наций могут неожиданно расшириться и придать войне политико-социальный характер. [61]
Поэтому тот, кто, провоцируя войну в современных условиях национального, политического, экономического и социального антагонизма, питает надежду удержать ее в заранее предусмотренных рамках, тот совершает безумную ошибку. Будущая война наций, в особенности в Европе, быстро превратится, вероятно, в новый, еще более грозный, чем 20 лет тому назад, всемирный катаклизм. [62]