Среди множества отвратительных порождений империалистической реакции фашизм выделяется своей варварской, человеконенавистнической практикой и идеологией. Из памяти народов никогда не изгладятся чудовищные преступления фашизма, истребление миллионов людей, наглое надругательство над культурными ценностями, обретенными за многие века развития человеческого общества.

Все, даже самые мрачные, страницы истории необходимо не только помнить, но и познавать глубже и глубже. Прошлое, особенно недавнее прошлое, прочными нитями связано с настоящим и будущим. Хотя главные силы «традиционного» фашизма разгромлены в результате второй мировой войны, было бы серьезной ошибкой считать фашизм, как таковой, достоянием прошлого. Фашистская угроза коренится в социально-экопомической и политической почве современного империализма. «Империализм, - отмечает Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, - это строй жестокого угнетения трудящихся, подавления демократии, строй, который породил фашизм - самое крайнее воплощение реакции, мракобесия и террора»^[1].

Несмотря на чередование подъемов и спадов, неофашистские партии и организации являются постоянным негативным фактором в политической жизни ряда стран - и не только тех, где прежде находились цитадели «традиционного» фашизма. Западно-германские неонацисты выступают в качестве самых ревностных противников разрядки, поборников реваншизма. Итальянские неофашисты прилагают отчаянные усилия, чтобы сдвинуть ось политической жизни страны вправо. При поддержке международной реакции военно-фашистский режим был установлен в Чили. Партии и организации фашистского типа действуют примерно в 60 капиталистических странах. Углубление и обострение общего кризиса капитализма порождают у влиятельных фракций буржуазии тягу к жестким, экстремистским методам отстаивания классового господства. Неофашистские элементы надеются использовать подобную тенденцию.

Однако марксисты учитывают всю совокупность факторов, как способствующих, так и противодействующих реализации фашистского [3] потенциала, таящегося в недрах капиталистического общества. Изменения в соотношении сил между двумя противоборствующими системами, рост влияния рабочего класса на важнейшие социально-экономические и политические процессы современности, его растущая способность объединять вокруг себя широкие антифашистские силы, наконец, накопленный народами исторический опыт - все это резко ограничивает возможности реакции.

Особенно велика роль позитивных сдвигов на международной арене, свершившихся благодаря принятой XXIV съездом, подтвержденной и развитой XXV съездом КПСС Программы мира. Оценить их значимость в полной мере помогает исторический опыт, свидетельствующий, что внешний фактор часто срабатывал в пользу фашизма. Так, помощь международной реакции способствовала в свое время установлению и консолидации фашистских режимов в Италии и Германии. Интервенция фашистских государств при попустительстве буржуазно-демократических стран Запада предопределила исход народно-революционной войны в Испании. В удушливой атмосфере «холодной войны» выжили франкистский и салазаровский режимы. Теперь поворот к мирному сосуществованию в немалой степени препятствует деятельности наиболее реакционных фракций буржуазии, затрудняет экспорт контрреволюции. Поэтому борьба за разрядку - это одновременно борьба против существующих фашистских режимов, а также против возможности возрождения фашизма в какой бы то ни было форме.

Подлинным знамением времени явился крах самого долговечного фашистского режима - в Португалии. Рухнула диктатура «черных полковников» в Греции. Ликвидирован фашистский режим в Испании. «Необходимо искоренить фашизм, предотвратить его возрождение в открытой или завуалированной форме, бороться против организации и деятельности фашистских и неофашистских террористических организаций и групп»,- было заявлено на Берлинском совещании коммунистических и рабочих партий Европы 1976 г.^[2]

Для претворения этой программы в жизнь необходима последовательная борьба с силами реакции. На ее идеологическом фронте существенная роль принадлежит марксистско-ленинской исторической науке. За 30 с лишним лет, прошедших со времени тотального краха фашизма, накоплен огромный документальный и исследовательский материал, показаны пружины, которые приводили в действие чудовищную машину фашизма.

Особенно значительных результатов достигли историки-марксисты за последнее десятилетие, рассматривая фашизм как порождение империалистической стадии капитализма, который в [4] условиях общего кризиса ищет новые формы сохранения своего господства. Поэтому главной отличительной чертой фашистских режимов и движений в Западной Европе были террористические методы подавления рабочего движения и расправы со всеми «неугодными», с малейшими проявлениями оппозиции.

В периоды обострения социальных противоречий буржуазия и в прежние времена прибегала к неприкрытому насилию по отношению к тем, кто поднимался на борьбу против эксплуататорского строя. Но никогда раньше террор не носил такого всеобъемлющего характера, а подавление политических противников не принимало таких масштабов, не превращалось в систему ничем не ограниченного произвола, как при фашизме. Разнузданный террор непременно сопутствовал ему уже на пути к власти, а затем проводился с помощью неимоверно раздутого аппарата насилия, существовавшего в странах, где устанавливался фашистский режим. Необходимыми чертами фашизма были также оголтелый национализм и антикоммунизм, социальная демагогия, направленная на создание массовой мелкобуржуазной базы. Находясь у власти, фашизм осуществлял милитаризацию экономики в интересах крупного капитала, имея в виду при первой же благоприятной возможности приступить к территориальной экспансии.

Вместе с тем в различных странах фашизм обладал определенной спецификой. В предлагаемом вниманию читателей коллективном труде фашизм исследуется в рамках западноевропейского региона, где находились его наиболее опасные очаги - гитлеровская Германия и муссолиниевская Италия, - а различия в уровнях социально-экономического и политического развития отдельных стран обусловили разнообразие типов и форм фашистских движений и режимов, достаточно полно отражающее международный характер исследуемого явления.

Фашизм, будучи одним из следствий общего кризиса капитализма, поразившего все области жизни буржуазного общества, представляет собой многогранный феномен, имеющий политические, экономические, социально-психологические аспекты. В политической и социально-экономической сферах раскрывается его сущность как специфического метода отстаивания классового господства наиболее реакционных элементов монополистического капитала, как своеобразного варианта государственно-монополистических порядков. Через социально-психологическую сферу прежде всего реализуется непрямолинейная связь между преимущественно мелкобуржуазным социальным базисом фашистских движений и их политической функцией, противоречащей интересам тех слоев, которые фашисты мобилизуют под свои знамена. Тенденция к фашизации закономерно возникает в процессе эволюции капиталистического общества, но возможности ее реализации, ее формы зависят от конкретно-исторических ситуаций и соотношения классовых сил как внутри отдельных стран, так и на международной арене. [5]

Многочисленные варианты фашизма могут быть сведены к двум основным типам в зависимости от того, насколько полно каждый из них отражает сущность данного явления.

К первому относятся те разновидности фашизма, которым удалось в той или иной мере приобщиться к власти. У них типичные для фашизма свойства и признаки проявляются особенно четко и выразительно, рельефнее обнажается его сущность. Именно фашизм у власти - это «открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала»^[3].

Однако необходимо учитывать наличие довольно важных внутритиповых различий. Самую завершенную форму в период между двумя мировыми войнами фашизм обрел в тех странах (прежде всего в Германии, в меньшей мере в Италии), где фашистские организации стали главной опорой экстремистских фракций господствующих классов, где возникли тоталитарные диктатуры.

Помимо «классических» образцов имелись фашистские движения, которые были хотя и не главной, но все-таки существенной силой в составе правящих кругов и выступали в качестве младших партнеров в режимах фашистского типа. Это было особенно характерно для стран с относительно отсталой социально-экономической структурой, где не успели сложиться могущественные монополистические группировки. Здесь элементы тоталитарной диктатуры комбинировались в системах господства с традиционными авторитарными и даже парламентарными формами. На фоне «классических» вариантов у этих разновидностей фашизма многие типологические черты выглядят как бы размытыми.

Ко второму типу относятся многочисленные фашистские движения, не сумевшие прийти к власти, застрявшие на политической периферии. Их функция сводится к роли политического резерва реакционного крыла господствующих классов. Так обстояло дело в тех странах Западной Европы, где глубоко укоренились буржуазно-демократические традиции, где фашизм не смог найти массовой опоры, где в силу исторических и конкретно-ситуационных причин наиболее влиятельные фракции буржуазии делали главную ставку не на фашизм, а на иные методы отстаивания классового господства. Следует учесть, что фашисты в этих странах поднимали голову уже после прихода к власти Гитлера, когда фашизм в глазах широких слоев населения предстал в самом омерзительном виде. Поэтому здесь сложились более благоприятные предпосылки для сплочения антифашистских сил и организации отпора фашиствующим элементам.

На разновидностях фашизма второго типа особенности генезиса сказались сильнее, потому что эти разновидности так и [6] не достигли стадии зрелости, которая наступает после прихода к власти. Их отличительным признаком можно считать и гораздо меньшую степень внутренней консолидации. С этой точки зрения наиболее показателен французский фашизм, представлявший собой особенно пестрый конгломерат группировок и лидеров. Программные и тактические установки «малых» фашистских движений представляли комбинацию традиционалистских реакционных воззрений с расистской мистикой и широковещательной социальной демагогией.

Анализ многочисленных вариантов фашизма, относящихся ко второму типу, способствует выявлению многообразия его форм, особенностей в различных странах и регионах. Однако полное представление о сущности исследуемого феномена может дать лишь государственно оформившийся фашизм, прошедший весь цикл развития - от домогающегося власти движения до системы господства. Именно поэтому в центре внимания авторского коллектива находятся три основные разновидности западноевропейского фашизма (германская, итальянская, испанская), отражающие весь спектр первого типа. Углубленное исследование этих образцов фашизма, сопоставление их с другими разновидностями данного явления позволяют раскрыть ключевую проблематику истории западноевропейского фашизма.

В условиях общего кризиса капитализма, начало которому положила Великая Октябрьская социалистическая революция, особенно резко выявились слабости политической стратегии буржуазии, ее традиционных консервативных и либеральных методов отстаивания классового господства. Буржуазия разочаровалась в возможностях парламентских институтов. Отсюда модная в те годы тема «кризиса либеральной демократии» и поиски выхода из него. Благожелательное отношение буржуазных политических деятелей и идеологов к фашизму объяснялось не только элементарной «благодарностью» за расправу с революционным движением, но и надеждой на то, что фашистский опыт в Италии поможет нащупать новые, более эффективные методы достижения социальной стабильности.

«Потребность» крупного капитала в них стала ощущаться особенно в связи с кризисом привычного для Западной Европы партийно-политического эквилибризма, основанного на чередовании у власти партий консервативного и либерального толка в их всевозможных коалициях и комбинациях. С обострением классовой борьбы почти повсеместно усиливались позиции социал-демократии, возрастало влияние молодого коммунистического движения. Перед господствующими классами открывалась альтернатива: сдвиг влево по либерально-реформистскому пути, который предполагал широкое вовлечение социал-демократии в правительственную [7] сферу, или продвижение в правоэкстремистском, т. е. фашистском, направлении. Это значительно увеличивало амплитуду политических колебаний и таило в себе угрозу резкого поворота вправо.

Развитие западноевропейского фашизма в 1919-1945 гг. носило волнообразный характер. Подъемы чередовались со спадами, что было обусловлено неравномерностью глубинных социально-экономических и политических процессов, а также ситуационными факторами.

Первая волна пришлась на 1919-1923 гг. Ее кульминационные моменты - муссолиниевский «поход на Рим», гитлеровский «пивной путч». Однако в большинстве западноевропейских стран фашизм тогда еще не вышел из эмбрионального состояния. Прошло время, пока он обрел собственное лицо, выделился из широкого потока реакции.

В период относительной стабилизации капитализма - в 1924-1929 гг. - фашистская волна пошла на убыль. Стабилизация создавала иллюзию возврата к «добрым старым временам» до 1914 г., к «золотому веку уверенности». Однако господствующие классы западных стран так и не смогли оправиться от недавно пережитого безумного страха. Международная буржуазия после октября 1917 г. была, по словам В. И. Ленина, «запугана «большевизмом», озлоблена на него почти до умопомрачения»^[4]. Ее постоянную тревогу вызывали рост могущества Советского государства, возмужание международного коммунистического движения. Поэтому в капиталистическом мире сохранилась питательная среда для фашистской угрозы, которая временно перешла из открытой формы в латентную.

Вторая волна фашизма начинается под воздействием мирового экономического кризиса 1929-1933 гг., она охватила почти весь период 30-х годов. Грандиозный кризис 1929-1933 гг., в частности, обострялся потому, что буржуазия субъективно не была к нему подготовлена. После окончания первой мировой войны повсюду наблюдалось свертывание государственного участия в экономике, что расценивалось предпринимателями как временная мера, обусловленная войной. Экономический подъем в годы стабилизации подкреплял подобные взгляды.

Было еще одно важное новое обстоятельство: падение капиталистической экономики происходило на фоне впечатляющих успехов социалистического строительства в СССР. Кризис сопровождался подъемом рабочего и крестьянского движения.

Нарастание классовой борьбы шло параллельно с усилением внутриклассовых конфликтов в верхах, судорожно искавших выхода из кризиса. Если в период революционного подъема 1918- 1923 гг. особенно рельефно выявились слабости традиционных политических методов буржуазии, то во время кризиса обнажилась [8] несостоятельность традиционных подходов к социально-экономическим проблемам современного капиталистического общества. Поэтому авторитарно-фашистская и либерально-реформистская альтернативы обретают наряду с политическим и четкое социально-экономическое содержание. Вопрос о путях выхода из кризиса становится вопросом о путях развития государственно-монополистического капитализма.

Апогей второй фашистской волны приходится на 1933- 1934 гг. 30 января 1933 г. фашизм победил в одной из крупнейших стран Западной Европы - Германии. Это событие явилось мощным катализатором процесса фашизации на континенте. Почти 50% всех европейских фашистских движений возникли после 1933 г.^[5] По данным итальянского министерства иностранных дел, в октябре 1933 г. движения фашистского типа существовали в 23 странах, а через полгода - в 39^[6]. В 1936 г. в 20 европейских странах насчитывалось 49 фашистских организаций^[7].

Фашистская и профашистская пропаганда в то время твердила, что наступил «век фашизма», «век корпоративизма» и т. п. Современники стали говорить о «фашистском интернационале». Поводом для этого послужили организованные по итальянской инициативе сборища фашистов в Монтре (декабрь 1934 г.), Париже (январь 1935 г.), Амстердаме (апрель 1935 г.)^[8]. До того как Италия увязла в войне против Эфиопии, ей принадлежала главная роль в экспорте фашизма. Следствием установления гитлеровской диктатуры было не просто расширение сферы господства фашизма; наиболее мощная и экстремистская его разновидность решающим образом повлияла на все прочие фашистские движения и режимы, в том числе и на муссолиниевскую Италию. Это способствовало более полному и откровенному проявлению варварской сущности фашизма.

Приход фашизма к власти в Германии стимулировал усиление фашистских тенденций в Европе. «Но эта победа и неистовства фашистской диктатуры, - подчеркивал Г. Димитров, - вызвали ответное движение за единый пролетарский фронт против фашизма в международном масштабе»^[9]. Опыт германского фашизма не только вооружал прочие фашистские движения и режимы, он также способствовал вовлечению в антифашистскую борьбу многочисленных и разнообразных социальных слоев. Решающая роль в их мобилизации принадлежала коммунистам, накопившим богатый практический и теоретический опыт борьбы против фашизма. [9] Непреходящая историческая заслуга коммунистического движения состоит в том, что коммунисты сумели организовать отпор мощной волне фашизма.

Главные разновидности не только определяли существо фашизма, но и в значительной мере формировали его облик. В фашистском лагере в еще невиданных масштабах царил свойственный межимпериалистическим отношениям принцип силы. Со всей очевидностью прослеживается тенденция к превращению слабых фашистских движений и режимов в сателлитов более могущественных. Вместе с субсидиями и другими формами помощи мелкие фашистские движения воспринимали из Берлина и Рима всякого рода идеологические и организационные атрибуты. Некоторые из них просто имитировали «классические» образцы. До какой степени нелепости доходила порой имитация, видно хотя бы на примере датских фашистов, которые в качестве программного документа практически дословно переписали «25 пунктов» программы нацистской партии, провозгласив даже требование объединения всех датчан^[10]. Мощное внешнее влияние служило своеобразным катализатором, способствовавшим проявлению и реализации заложенных в малых фашистских движениях потенций. Сама сила и эффективность влияния была обусловлена тем, что оно находило подходящую почву.

Последний этап развития западноевропейского фашизма совпадает с периодом второй мировой войны, в подготовке и развязывании которой главную роль сыграла гитлеровская Германия. Во время войны еще более упрочилась ее гегемония, еще дальше зашел процесс сателлитизации в фашистском лагере. Даже Муссолини после серии тяжелых поражений фактически превратился в гитлеровского гауляйтера.

Несамостоятельный характер носили режимы фашистского типа, организованные в странах, оккупированных фашистскими агрессорами. Они не имели сколько-нибудь глубоких корней, будучи обязаны своим возникновением внешним факторам. Отношения между фашизмом-сюзереном и его вассалами в рамках гитлеровского «нового порядка» определялись не столько идеологическими, сколько прагматическими мотивами. Гитлеровцы руководствовались прежде всего соображениями военно-стратегического порядка, стремясь максимально мобилизовать для военных нужд ресурсы сателлитов. Те в свою очередь пытались извлечь какие-то выгоды для себя. Однако реальное соотношение сил, широкие возможности прямого давления обеспечивали явное превосходство гитлеровской Германии. Сложнее обстояло дело с франкистским режимом, который располагал возможностями вести собственную политическую игру. Франко, как пишет советский историк С. П. Пожарская, «проявлял крайнюю изворотливость, [10] отказываясь официально вступить в войну на стороне Германии; предпочел упреки Гитлера в «трусости» и «неблагодарности» риску потерять власть»^[11].

На годы войны приходится кульминация террористической практики фашизма. Внутренний террор был дополнен массовым уничтожением народов, ставших жертвами фашистской агрессии. Фашизм поставил под вопрос физическое существование многих государств, наций, этнических групп. Террористические методы - неотъемлемая черта всех разновидностей фашизма. Безраздельная гегемония самой варварской его формы, германского национал-социализма, лишь усугубила размах и степень террора.

В условиях военного времени фашистские режимы еще дальше продвинулись по государственно-монополистическому пути, достигла апогея концентрация власти в руках фашистской верхушки и сросшихся с нею монополий. Их еще теснее связал совместный грабеж оккупированных вермахтом территорий. Росту могущества экстремистских группировок монополистического капитала способствовала также невиданная концентрация производства, стимулируемая непосредственно государством.

Все явственнее вырисовывался звериный облик фашизма, раскрывалась его крайне реакционная социально-политическая суть. Между всеми этапами развития международного фашизма прослеживается закономерная взаимосвязь. Нельзя отрывать их друг от друга или противопоставлять один другому, как это нередко делают буржуазные историки. Судить о фашизме можно лишь с учетом всего пройденного им преступного пути.

Авторский коллектив данного труда рассматривает историю фашизма во взаимосвязи с антифашистской борьбой. Благодаря этому особенно убедительно звучат ответы на вопросы о том, какие социально-политические силы способствовали подъему фашизма и какие наиболее стойко и последовательно боролись против него. Такой подход дает возможность всесторонне показать, какое место занимал фашизм в европейской и мировой истории. Это тем более важно, что в современной буржуазной историографии широко распространен тезис Э. Нольте, согласно которому фашизм будто бы был определяющим фактором европейской истории в 1919-1945 гг.

В действительности подлинно эпохальное значение имела борьба широких антифашистских сил против международного фашизма и его союзников. Ведущая роль в этой борьбе принадлежала мировому коммунистическому движению, оплотом которого было первое социалистическое государство на нашей планете. Антифашистская борьба не только позволила сдержать натиск фашизма в ряде стран, ограничить сферу его распространения. Она [11] в значительной мере подготовила новую расстановку классовых и политических сил в мире.

Конечно, установление фашистских диктатур препятствовало развитию мирового революционного процесса. Фашизм нанес серьезный урон рабочему движению и его авангардной силе - коммунистическим партиям. Тяжелые испытания пришлось пережить прогрессивно-демократической общественности. Однако расчеты реакции, пытавшейся с помощью фашистских методов затормозить социальный прогресс, не оправдались. Разгром фашизма силами антигитлеровской коалиции при решающей роли СССР, при активном участии широких масс в антифашистском Сопротивлении обусловил грандиозные сдвиги в послевоенном мире, вследствие которых империалистический лагерь утратил господствующие позиции.

Исходя из задачи комплексного анализа фашизма, авторских коллектив проводит исследование в трех ракурсах: теоретико-методологическом, конкретно-историческом и историографическом. Отсюда вытекает структура работы.

К проблематике фашизма авторы подходят с учетом достигнутого уровня исторического знания об этом феномене, с учетом особенностей современного этапа идеологической борьбы против буржуазной историографии. Исследуя фашизм в контексте империалистической реакции, авторы данного труда, с одной стороны, стремятся раскрыть генетическую связь фашизма с традиционными реакционными течениями, а с другой - обращают особое внимание нa его самобытные черты. Это позволяет учесть профашистские тенденции в правых политических и милитаристских кругах, не входящих непосредственно в организационную сферу фашизма, и вместе с тем увидеть своеобразие фашистских движений и режимов, которое отличает их от традиционных буржуазных партий, авторитарных режимов, военных диктатур консервативного типа и всех прочих форм реакции. Это чрезвычайно важно не только с точки зрения углубленного анализа исторических форм фашизма, но и своевременного распознания его современных модифицированных проявлений. Этой же цели служит типологический анализ, в результате которого становятся ясны общие и специфические признаки различных вариантов фашизма.

Раскрывая социальную сущность фашизма, авторский коллектив прежде всего показывает характер взаимоотношений между фашистами и господствовавшими классами, с одной стороны, между фашистами и массовыми слоями населения - с другой. Благодаря исследованиям и документальным публикациям историков-марксистов (и других представителей прогрессивных течений историко-социологической мысли Запада) факты о многостороннем сотрудничестве буржуазных политических кругов, военщины и монополий с фашизмом прочно вошли в мировую историографию. Поэтому главные усилия авторов соответствующих [12] глав направлены на то, чтобы показать механизм реализации политического господства наиболее реакционных фракций монополистического капитала через фашистские диктатуры.

Когда речь идет о проблеме «фашизм - массы», авторы показывают, что способность создавать массовую опору - одна из важнейших черт фашистской формы реакции, придающая ей особую ценность в глазах монополий. В связи с этим подвергнуты углубленному рассмотрению фашистские методы воздействия на психологию масс: от разжигания националистическо-шовинистических эмоций до разнузданной социальной демагогии. На конкретном материале раскрывается серьезная опасность, которая заложена в фашистской демагогии, подкрепившей искусное манипулирование популярными лозунгами со строго дозированными реальными уступками определенным социальным слоям.

Тщательное исследование причин возникновения фашизма, его социальных корней, выявление того, кому и для чего он был нужен в прошлом, кому он может понадобиться в настоящем и будущем, - вклад не только в историческую науку, но и в идейнополитическую борьбу против современной империалистической реакции. Именно с таких позиций авторский коллектив подходил к своей работе. [13]

| Содержание | Вперед >>