Стараясь дезориентировать солдат, скрыть от них истинное положение в Петрограде и стране, командующий и армейский комитет 12-й армии рассылали приказы и телеграммы по армии, в которых восстание в Петрограде определялось как заговор, как попытка большевиков захватить власть единолично, без поддержки народа.

Однако расчеты контрреволюции не оправдались. На следующий день широкие массы солдат узнали правду о восстании в столице. [267]

Вечером 25 октября, по получении сигнала о восстании в Петрограде, Военно-революционный комитет 12-й армии издал манифест, в котором говорилось: «Настал решительный час! Началась борьба за переход всей власти в руки самого народа... Мы, революционные солдаты, должны быть сильны, чтобы наши братья на улицах Петрограда могли быть уверены в нас. Для того, чтобы объединить все революционные силы 12-й армии, образовался по примеру Красного Петрограда Военно-революционный комитет района 12-й армии...

Товарищи! Нужно полное спокойствие и организованность. Военно-революционный комитет призывает вас к этому! Избегайте всяких неорганизованных выступлений! Не забывайте, что мы ведем борьбу на два фронта. Но вместе с тем не исполняйте приказов и распоряжений контрреволюционных штабов о передвижении частей, если эти приказы не подписаны Военно-революционным комитетом»^[1].

В течение 26-27 октября манифест был распространен по всем частям армии. Дополнительно к этому 26 октября бюро военной организации 12-й армии в экстренном приложении к «Окопной правде» информировало солдат о вооруженном восстании в Петрограде. 28 октября бюро большевистской организации призвало солдат оказывать содействие Военно-революционному комитету армии.

Тем временем командование 12-й армии и меньшевистско-эсеровский Искосол напрягали все силы для того, чтобы собрать контрреволюционный отряд и отправить его на помощь генералу Краснову. 26 октября Ставка приказала командующему 12-й армией выделить из состава армии пехотный отряд с артиллерией для совместных с 3-м конным корпусом действий. Керенский затребовал в Петроград 5-й броневой дивизион. 27 октября последовал приказ об отправке из 12-й армии экстренным поездом «надежной» пехотной части в Псков^[2], а также 5-й кавалерийской и 45-й пехотной дивизий. К выезду готовился 49-й корпус.

Армейский комитет, комиссар армии и образовавшийся 27 октября контрреволюционный армейский «Комитет спасения родины и революции» принимали самое активное [268]

участие в подготовке контрреволюционных войск для подавления пролетарской революции. Они рассылали по армии телеграммы, в которых лживо утверждали, будто восстание в Петрограде уже подавлено и что перевозки носят обычный «оперативный» характер.

Большевики 12-й армии неустанно призывали солдат не выполнять контрреволюционных приказов о передвижении войск. «Окопная правда» разъясняла истинный смысл передвижений войск^[3].

Наряду с этим большевики в устной и печатной форме широко пропагандировали решения II Всероссийского съезда Советов.

29 октября 36-я артиллерийская бригада на своем экстренном собрании обсудила вопрос о событиях в Петрограде. В принятой резолюции она заявляла о полной поддержке большевистских Советов и о необходимости стоять бригаде на своем посту^[4]. Некоторые части выносили решения, требовавшие от Военно-революционного комитета немедленного выступления против Керенского.

Настроение солдат в армии ярко свидетельствовало о том, что ни о какой попытке перебросить войска на помощь Керенскому не может быть и речи. Однако в целях лучшего укрепления позиций революции надо было организовать захват стратегически важных пунктов революционными частями. С этим надо было спешить, тем более что Военно-революционному комитету стало известно о намерениях контрреволюционного командования создать в Вендене, Вольмаре, Валке и других важных пунктах расположения 12-й армии ударные группы из контрреволюционных войск. С этой целью в Венден был послан помощник комиссара армии Соболь, в распоряжение которого по приказу штаба армии уже к 16 октября должны были быть выделены из состава 2-го сибирского корпуса «ударный батальон» и одна казачья часть^[5]. В Вольмар, где находился штаб 43-го армейского корпуса, под видом охраны командования корпуса стягивались «надежные» роты^[6].

Быстрые и решительные действия военно-революционных комитетов армии и солдат сорвали все проекты и попытки [270] контрреволюции. По приказу Военно-революционного комитета 12-й армии латышские полки были сняты с фронтовых позиций и направлены на разгром сил контрреволюции в стратегически важные пункты. Оставленные ими позиции в случае наступления немцев прикрывались другими полками.

27 октября 1-й и 3-й латышские полки заняли город Венден, 29 октября 6-й и 7-й латышские полки заняли город Вольмар, 5 ноября 6-й латышский полк и два батальона [271] 436-го Новоладожского полка заняли город Валк^[7]. Запасной латышский полк, находившийся в Юрьеве, получил срочный приказ ВРК района 12-й армии: перейти в распоряжение местного ВРК и не пропускать контрреволюционные части. Этот приказ незамедлительно стал выполняться. С занятием вышеуказанных пунктов Военно-революционный комитет получил полную возможность контролировать передвижение воинских частей по фронтовой полосе и в тылу 12-й армии. Особенно важное значение имело взятие города Валка, где находились штаб 12-й армии и Искосол. С занятием этого пункта большевики брали фактически управление армией в свои руки.

Один из видных деятелей латышской социал-демократии - Я. Фабрициус^[8], служивший тогда в 1-м латышском стрелковом полку, в своих воспоминаниях писал: «...в первую очередь нужно было подумать о том, как смениться с позиций.., чтобы не обнажать фронта и этим не открыть путь немцам. Мы обратились к товарищам 78-го, 79-го и других сибирских стрелковых полков, заранее подробнейшим образом информированным о положении и важности момента, с просьбой сменить и обещать в случае германского наступления скорее сложить головы, чем отступить и сдать позиции. Сибирские стрелки поклялись в этом и взяли с нас слово, что мы сделаем все, чтобы свергнуть власть Керенского и компании»^[9].

Приказ Военно-революционного комитета о выступлении латышских полков был выполнен. По приказу полкового комитета полк собрался в местечке Вильзенгоф для следования в Вольмар^[10].

28 октября, т. е. на другой день после занятия латышскими полками Вейдена, там открылись заседания армейского съезда. Съезд обсудил два вопроса: 1) положение в стране и армии (фактически обсуждался вопрос о признании Октябрьской социалистической революции и ее [272] декретов) и 2) выборы Искосола. Соглашателям удалось избрать значительную часть своих делегатов в запасных частях, где они еще пользовались влиянием. Но зато солдаты-окопники послали большевистски настроенных делегатов. «Окопная правда» отмечала, что съезд, на котором присутствовало около 500 делегатов, разбился на две почти равные части: одна половина принадлежала к левому блоку, другая - к правому^[11].

Напряженность атмосферы чувствовалась уже в самом начале работы съезда. Избранный президиум никак не мог решить вопрос о председателе и вынес этот вопрос на решение съезда. После длительных дебатов председателем съезда большинством в два голоса был избран правый эсер Лихач; товарищем председателя съезд избрал большевика Нахимсона. Из 7 мест в президиуме три места принадлежали большевикам.

Докладчик от Искосола по вопросу о положении в стране и армии меньшевик Кучин, выступивший в прениях меньшевик Хараш и другие силились доказать, что их политика, т. е. политика меньшевиков, поддерживается всеми солдатами, что «представительными органами являются только «комитеты спасения родины»». Они клеветнически утверждали, что восстание в Петрограде является «заговором небольшой группы»^[12].

Выступивший на съезде большевик С. М. Нахимсон - руководитель левого блока - разоблачил позицию меньшевистско-эсеровских вожаков. Он дал глубокий научный анализ причин социалистической революции, показал гнусную, прислужническую роль меньшевиков в коалиционном правительстве, которое поставило страну на край катастрофы. Нахимсон подчеркнул, что основным вопросом, который разделяет правый и левый блоки, является вопрос о том, какому классу должна принадлежать власть: «Мы, душою и телом, сердцем и рассудком, е нашими братьями и товарищами - петроградскими солдатами и рабочими. Вы поддерживаете Керенского и «Комитет спасения», которые сообща с вами, контрреволюционными силами, борются против Красного Петрограда»^[13]. [273]

Лидер эсеров Чернов, специально вызванный Искосолом в Венден, пытался запугать делегатов «нашествием Вильгельма», если в России будет «множество правительств». Но его речь вызвала лишь бурю возмущения левого блока.

Положение большевиков на съезде было довольно тяжелым. Оно усугублялось еще и тем, что «левые» эсеры, входившие в левый блок, проявляли колебания и непоследовательность. Боясь потерять свое влияние среди солдат, «левые» эсеры формально признавали Советскую власть, но одновременно они же требовали создания правительства из всех «социалистических» партий. Большевики, считая возможным временное соглашение с «левыми» эсерами, в то же время разоблачали их непоследовательность и колебания.

Чтобы подчеркнуть большую политическую ответственность делегатов за свои действия, редактор «Окопной правды» А. В. Васильев от имени левого блока внес предложение о поименном голосовании резолюции «О положении в стране и армии».

В результате ожесточенной борьбы большевикам удалось добиться принятия большинством голосов съезда своей резолюции. В ней приветствовались победа революции и декреты II Всероссийского съезда Советов. За резолюцию большевиков голосовало 248 делегатов, а за резолюцию правого блока, не признававшую решений II съезда Советов, - 243 делегата. Слабость позиции правого блока станет еще более ясной, если учесть, что некоторые из его представителей голосовали по два раза, в чем были уличены.

Съезд избрал временный исполнительный комитет 12-й армии, в который вошли представители от левого и правого блоков, по 22 от каждого.

Вопрос об образовании коалиционного Искосола обсуждался на заседании бюро большевистской организации 12-й армии, большинство которого склонилось к соглашению с меньшевиками и эсерами по этому вопросу. Следует признать, что, пойдя на компромисс с меньшевиками и эсерами по вопросу о создании власти в армии в тот исторический момент, бюро большевиков 12-й армии допустило явную политическую ошибку. Один из членов бюро военной организации армии - А. В. Васильев, выступая на армейской партийной конференции в декабре [274] 1917 г., говорил по этому поводу: «Если бы в бюро не было разногласий в этом вопросе, если бы мы следовали резолюциям армейского съезда и подчинялись директивам центральных партийных организаций, то не дошло бы до создания коалиционного Искосола, а вся наша энергия была бы направлена на усиление военно-революционного комитета»^[14]. Об ошибочном решении бюро свидетельствуют также дальнейшие политические события в 12-й армии.

2 ноября временный Искосол разослал во все части 12-й армии телеграммы, в которых вместо призыва к продолжению революции содержался призыв к спокойствию, к прекращению «насилий и арестов», к поддержке создания так называемого «однородного социалистического правительства от большевиков до народных социалистов»^[15].

Используя предательство Медведева, избранного одним из председателей временного Искосола, меньшевики и эсеры превратили временный Искосол в свой опорный пункт для подавления революции в армии. Медведев уже в те годы поддерживал эсеров и меньшевиков. Он вместе с Лихачем подписывал явно контрреволюционные документы, требовавшие от Военно-революционного комитета 12-й армии, как «частной организации самораспуститься»^[16].

Прикрываясь нейтралитетом, меньшевики и эсеры временного Искосола приняли все меры к тому, чтобы воспрепятствовать продвижению революционных полков к стратегическим пунктам в тылу армии. 5 ноября они приняли в Искосоле, а затем разослали по армии постановление, в котором признавали продвижение латышских полков и Новоладожского полка в Валк «совершенно недопустимым»^[17].

Большевистская организация 12-й армии правильно определила свою тактику по отношению к временному Искосолу. Она решительно выступила против так называемого нейтралитета временного Искосола.

Трудности, связанные с борьбой против контрреволюционной деятельности временного Искосола, не позволили партийной организации и Военно-революционному комитету [275] немедленно отправить отряд для непосредственной помощи Петрограду. Первый отряд большевики армии смогли направить в распоряжение Советского правительства лишь после чрезвычайного армейского съезда, где Медведев и его сторонники не были избраны в Искосол, и когда положение в армии резко изменилось в пользу Советской власти. Но, несмотря на некоторое запоздание с отправкой отряда, занятие революционными полками важных стратегических узлов в пределах армии и пресечение передвижения контрреволюционных войск были огромной помощью революционному Петрограду.

Стараясь удержать за собой 12-ю армию, контрреволюция и после разгрома войск Керенского - Краснова пыталась создать в ее тылу свой ударный кулак. Командование фронта и армии надеялось создать этот кулак за счет 1-го кавалерийского корпуса (в его состав входили тогда 14-я, 16-я и 17-я кавалерийские дивизии), частей 49-го армейского корпуса, 5-й кавалерийской и 45-й пехотной дивизий, еще колебавшихся между революцией и контрреволюцией.

Расчет контрреволюции на создание ударного кулака в тылу 12-й армии не оправдался. Успехи революции в армии и на всем фронте сорвали этот план.

В процессе подготовки к чрезвычайному армейскому съезду, назначенному на 14 ноября, большевистские организации провели среди солдат большую агитационную работу. Разъяснялись решения II Всероссийского съезда Советов, выпускались специальные воззвания, в которых большевистские организации призывали солдат обсудить повестку дня съезда и составить наказы делегатам съезда.

Все это находило живейший отклик среди солдатских масс.

До созыва съезда в некоторых корпусах большевики сумели провести экстренные совещания корпусных комитетов совместно с низовыми комитетами и обсудить на них вопрос об организации власти в связи с петроградскими событиями.

Такое совещание прошло 6 ноября в 43-м корпусе, которое большинством в 19 голосов против 13 приняло резолюцию левого блока, предложенную большевиком Гразкиным^[18]. [276]

Позиции большевиков в 43-м корпусе были очень прочными. Этот корпус явился родиной «Окопной правды», подавляющее большинство солдатских комитетов в 109-й и 110-й дивизиях (они входили в корпус) были большевистскими. К Октябрьскому восстанию лишь некоторые комитеты 186-й дивизии этого корпуса оставались в руках эсеров. Поэтому, как только резолюция корпусного комитета дошла до солдат, они приступили к ее выполнению. Началось массовое переизбрание начальствующего состава. А 31 октября, по донесению из штаба 186-й дивизии, группа членов левого блока, «во главе с Травкиным от имени 436-го пехотного Новоладожского полка» отстранила от должности старого комиссара корпуса прапорщика Маковского^[19].

Командир 49-го корпуса вынужден был признать в начале ноября: «Из обмена мнений с начальниками частей корпуса выяснилось, что... большевики развили широкую агитацию и теперь в большинстве частей власть признается советская»^[20].

По распоряжению Народного комиссариата по военным делам в начале ноября временный комиссар правительства Керенского в 12-й армии поручик Соболь был отстранен от должности и на его место назначен член нового ЦИК С. М. Нахимсон^[21]. Это мероприятие значительно укрепило позиции большевиков в борьбе с правым блоком.

Накануне съезда Военно-революционный комитет 12-й армии приказал конфисковать приказ Искосола армии о прекращении «беспорядков»^[22]. Большевики армии в своем обращении «Ко всем товарищам солдатам!» писали: «За последние дни от имени временного Искосола рассылаются по полкам телефонограммы явно контрреволюционного содержания... Мы убедительнейше просим всех товарищей солдат не верить всем этим телефонограммам Искосола»^[23].

Большевики готовились к новому армейскому съезду.

Меньшевики и эсеры накануне съезда тоже проводили подготовительную работу. Орган временного Искосола - [277] газета «Рижский фронт» и эсеровская газетка «Сибиряк», выходившая при комитете 2-го сибирского корпуса, пророчили гибель Советской власти в ближайшие дни. Меньшевики и эсеры угрожали революционным солдатам физической расправой «в недалеком будущем». Эсеры провели корпусные совещания, на которых условились о расстановке сил в связи с выборами делегатов на армейский съезд. Однако количественного перевеса на съезде меньшевики и эсеры добиться уже не смогли.

Чрезвычайный съезд 12-й армии открылся 14 ноября в Вендене. Большинством голосов председателем съезда был избран Нахимсон. Петроградский ВРК прислал на съезд 12-й армии своего представителя. Съезд обсудил основной вопрос: «Текущий момент и организация власти». Основным докладчиком по этому вопросу выступил большевик Нахимеон. Он глубоко проанализировал внутреннее положение страны и международное положение в связи с вопросом о перемирии.

Докладчик оценил попытки кучинцев выступать от имени армии как авантюристические. На ярких примерах он показал кровавую роль правых эсеров и меньшевиков: «Вспомните то, что было в Москве, Гатчине, и тогда скажите, есть ли разница между «Комитетом Спасения», Ставкой, Черновым, Авсентьевым, Войтинским, Лихачами и Кучиными...»^[24].

С возмущением встретило большинство съезда выступление меньшевика Кучина, повторявшего измышления «о заговоре большевиков» и пр.^[25] Обсуждение принимало все более бурный характер. Большинство выступлений делегатов свидетельствовало о горячей поддержке Октябрьского вооруженного восстания и новой власти. Делегат от 1-й Прибалтийской конной бригады Петр Оксов заявил: «Мы клеймим политику Керенского... и не признаем иной власти, кроме Военно-Революционного Комитета и Совета Народных Комиссаров». От имени солдат своих частей и соединений выступили делегаты 12-й авиационной дивизии, 10-й Туркестанской, 116-й, 45-й пехотных дивизий, 1-го Эстонского полка и др. Все они горячо поддержали первые шаги Советской власти. [278]

После бурных заседаний, продолжавшихся в течение двух суток (съезд заседал и днем и ночью с небольшими перерывами), была принята резолюция. За резолюцию, предложенную большевиками, голосовали 396 делегатов, против - 123 и воздержались 26 делегатов. Отмечалось, что политика правых меньшевиков и эсеров «была на деле политикой предательства интересов народа», что эта политика стоила стране миллионов жертв, хозяйственной разрухи и голода. «Принимая все это во внимание, - говорилось далее в резолюции, - армейский съезд находит, что только правительство Советов Солд(атских), Раб(очих) и Крестьянских Депутатов, вступившее на путь решительной борьбы за мир, за хлеб и за землю, может спасти страну от гибели». Резолюция одобрила все декреты II Всероссийского съезда Советов и практические шаги Совета Народных Комиссаров по их осуществлению^[26]. [279]

Чрезвычайный съезд 12-й армии принял ряд других важных решений. Съезд потребовал созыва к концу ноября I фронтового съезда солдат всего Северного фронта для создания единой фронтовой солдатской организации и избрания полновластного представительного солдатского органа всех революционных армий Северного фронта.

Специальная резолюция требовала немедленного роспуска всех «ударных», «смертных», женских и других частей белой гвардии.

Съезд направил Совнаркому свое решение с просьбой о немедленном заключении в одну из тюрем Кронштадта Николая II, Керенского, Корнилова, Каледина и некоторых других представителей контрреволюции.

Делегаты избрали большевистский Искосол, в который вошли 45 представителей левого блока и 15 представителей правого блока. Съезд поручил вновь избранному Искосолу вступить в переговоры о мире.

Съезд обратился с приветствием к Совнаркому, возглавляемому В. И. Лениным, к верховному главнокомандующему Крыленко и ко II Всероссийскому съезду крестьянских депутатов.

В течение 16-18 ноября новый Искосол принял ряд решений. Был избран новый состав ВРК 12-й армии, председателем Искосола избрали С. М. Нахимсона, товарищем председателя - Яна Фабрициуса. Новый Искосол предложил провести перевыборы солдатских комитетов там, где они еще не были проведены. Комитетам было предложено избрать комиссаров, стоящих на точке зрения левого блока. Старые комиссары отзывались и лишались полномочий^[27]. Искосол объявил также, что ему принадлежит вся полнота власти в 12-й армии.

Подавляющее большинство бригадных, дивизионных и корпусных съездов, прошедших вслед за чрезвычайным армейским съездом, заявило о признании большевистского Искосола. Это сделали съезды даже в 49-м корпусе, части которого до середины ноября занимали колеблющуюся позицию по отношению к революции.

* * *

Большевистские организации 5-й армии из-за кровавого террора контрреволюции, который достиг здесь, как [280] мы видели, гораздо больших размеров, чем в других армиях, находились в подполье до разгрома первого корниловского заговора. Выйдя из подполья, большевики 5-й армии за короткий срок сумели разоблачить меньшевиков и эсеров как непосредственных участников массовых расстрелов революционных солдат, изолировать их и стать признанными руководителями солдат в борьбе за мир и свободу.

К началу социалистической революции значительная часть руководящих работников большевистской организации 5-й армии находилась в Петрограде, прибыв туда в качестве делегатов II Всероссийского съезда Советов. В ночь с 24 на 25 октября делегаты съезда от 5-й армии - Склянский, Никитин и другие - дали телеграмму в армейский комитет и Двинский Совет, где сообщали о начале вооруженного восстания в столице и требовали от большевистских фракций решительных действий.

С получением известия о начале восстания в Петрограде Двинский Совет, стоявший уже с середины октября на большевистских позициях, создал Военно-революционный комитет и распространил свою власть на город Двинск и Двинский уезд.

Получив указанную телеграмму из Петрограда, бюро военной организации большевиков 5-й армии и большевистская фракция армейского комитета на совместном заседании обсудила положение. По решению совещания утром 26 октября во все солдатские комитеты армии была дана телеграмма, извещавшая о переходе власти в столице в руки Петроградского военно-революционного комитета. Солдаты призывались не поддаваться провокации контрреволюции и выполнять распоряжения новых комиссаров армейского корпуса^[28]. Затем был избран большевистский Военно-революционный комитет 5-й армии.

Солдаты 5-й армии приветствовали победу вооруженного восстания в Петрограде. 26 октября на совместном заседании полкового и ротных комитетов 478-го Торжокского пехотного полка обсуждалось «Сообщение о низвержении Временного правительства». Заседание выразило протест против попытки штаба полка утаить это сообщение и избрало своего комиссара^[29]. 27 октября [281] большевистский комиссар был избран и в 480-м Даниловском пехотном полку^[30].

«Солдаты открыто заявляют, что не желают слушать офицеров»^[31], - доносил 27 октября в Ставку генерал-квартирмейстер фронта Барановский.

Предвидя попытки контрреволюции использовать известную часть армии для подавления революции, большевики и члены армейского комитета еще до начала революции провели большую подготовительную работу по отбору надежных солдат в революционный отряд. В ответ на попытку штаба армии отправить в Гатчину 1-й бронированный дивизион армейский комитет 26 октября решил предложить Петроградскому ВРК вооруженную помощь и продовольствие^[32].

Солдатские массы армии и местные комитеты поддержали инициативу армейского комитета о помощи революционному Петрограду. 480-й Даниловский пехотный полк на экстренном собрании 29 октября заслушал доклад своего комиссара и постановил: «Сформировать батальон от полка (для чего) назначить три роты и одну пулеметную команду»^[33]. Такие же постановления выносились в 5-й армии повсеместно.

Формирование революционного отряда 5-й армии^[34] полностью закончилось к 29 октября. Но соотношение борющихся сил в армии и на всем Северном фронте не позволило Военно-революционному комитету 5-й армии выслать в тот момент в Петроград сформированный отряд. Большевистская фракция армейского комитета и Военно-революционный комитет армии использовали революционный отряд как самую надежную силу для предотвращения авантюр штаба армии и для закрепления побед революции.

Командующий армией генерал Болдырев и комиссар Временного правительства Пирогов рассылали телеграммы, в которых запретили передвижение войск без их разрешения^[35]. Болдырев заявил представителям Военно-революционного [282] комитета, что он «не позволит никакой посылки и никаких войск на поддержку большевикам из Двинска, хотя бы для того пришлось действовать оружием»^[36]. Армейский комитет и Военно-революционный комитет предупредили Болдырева, что в случае сопротивления командиры, штаб и комиссар будут арестованы^[37].

Штаб Северного фронта каждый день требовал от Болдырева присылки войск. Но начальник штаба 5-й армии 29 октября в телеграфном разговоре с генерал-квартирмейстером фронта докладывал, что ни на одну из частей «положиться нельзя» и даже «броневой дивизион, по заявлению командира, также малонадежен и может пойти лишь... для мирной демонстрации». Он отмечал, что большевистская работа Военно-революционного комитета и армейского комитета парализовала деятельность командования^[38].

Генерал Болдырев все же пытался отправить в стан Керенского - Краснова броневой дивизион. Не имея возможности погрузить его в Двинске, он отдал приказ о его погрузке в Режице (85 верст от Двинска). Но с подходом броневиков к городу вооруженный отряд Режицкого военно-революционного комитета разобрал железнодорожный путь в двух местах. Затем вместе с подошедшим отрядом из Двинска, посланным армейским Военно-революционным комитетом вдогонку броневикам, обезоружил бронемашины и арестовал офицеров. Две из 15 обезоруженных машин были оставлены в Режице в распоряжении местного Военно-революционного комитета, а остальные отправлены обратно, в Двинск^[39].

Позорный провал затеи Болдырева внес в армию еще большее политическое оживление. Возвращенная из Режицы часть броневого дивизиона организовала в дивизионе митинг, на котором солдаты заявили, что они готовы идти в бой за Советы. Во многих частях прошли митинги протеста против вылазок контрреволюции. В такой обстановке Военно-революционный комитет 5-й армии перешел к еще более решительным действиям. С помощью [283] солдат 1-го броневого дивизиона он арестовал комиссара Пирогова, занял помещение комиссариата и назначил комиссаром армии солдата-большевика Собакина. Военно-революционный комитет занял важнейшие пункты Двинска. Меньшевистско-эсеровские газеты в Двинске были закрыты^[40].

Чтобы окончательно пресечь провокационные попытки контрреволюции вывести некоторые части из армии, армейский комитет и Военно-революционный комитет направили в Режицу революционный батальон Кромского полка^[41]. Благодаря этим решительным действиям контрреволюционное командование армии было изолировано. В телеграфном разговоре с Черемисовым 1 ноября Болдырев признавал, что «на стороне армиекома большинство армии» и что все его (Болдырева) попытки, в том числе и попытка организовать в армии «Комитет спасения родины», провалились^[42].

В начале ноября армейский комитет издал приказ № 1. В этом приказе, адресованном всем комитетам 14-го, 19, 27, 37 и 45-го корпусов, всем командирам частей 5-й армии для сведения и исполнения, говорилось: «Вся верховная власть в V армии принадлежит ВРК при армискоме 5. ВРК V армии действует в полном согласии с СНК... Приказы ВРК-та действительны за подписью двух его членов... ВРК предлагает всем комитетам и комиссарам V армии неуклонно контролировать действия комсостава в хозяйственном и оперативном отношении, стараясь работать в контакте с ним»^[43]. 6 ноября состоялось собрание членов Двинской организации РСДРП (б), на котором присутствовали представители большевистской организации 5-й армии. Оно осудило поведение штрейкбрехеров революции - Каменева, Зиновьева и других. Собрание констатировало «факт полного доверия масс Совету Народных Комиссаров». Собрание заверило Советское правительство в том, что оно может рассчитывать на полную поддержку рабочих Двинска и солдат 5-й армии^[44]. [284]

5-я армия была первой среди армий фронта, которая приступила к выполнению ленинской директивы о немедленном заключении перемирия.

Известно, что после смещения генерала Духонина с поста верховного главнокомандующего, утром 9 ноября, В. И. Ленин разослал во все армии фронта телеграмму, которая предлагала солдатам, стоящим на позициях, взять дело мира в свои руки.

10 ноября армейский комитет 5-й армии обсудил телеграмму В. И. Ленина и принял следующее постановление: «Взять на себя ведение переговоров о мире с германцами, для чего выработать план ведения переговоров. До объявления выработанного плана армиском предлагает частям быть бдительными и осторожными и воздержаться от сепаратных выступлений»^[45]. Меньшевистско-эсеровская часть комитета выступила против заключения перемирия, предлагая предварительно добиться создания «однородного социалистического» правительства.

Телеграмма В. И. Ленина и решение армейского комитета с радостью были приняты в солдатских окопах.

Зная, что Советское правительство избрало местом переговоров о перемирии 5-ю армию, как самую передовую в борьбе за Советскую власть, 11 ноября Духонин связался по телеграфу с Болдыревым, передал ему содержание нот глав иностранных миссий и потребовал от контрреволюционного командования армии предельного напряжения сил для срыва переговоров о мире^[46].

12 ноября в Двинск во главе отряда матросов и солдат прибыл верховный главнокомандующий Советской республики Крыленко. Вместе с отрядом в Двинск прибыла Коллонтай - представитель ЦК большевиков.

Крыленко, Коллонтай и большевистские руководители армейского комитета посетили передовые позиции, выступали на солдатских митингах. Солдаты встречали большевистских руководителей восторженно.

Контрреволюция теряла последние остатки своего влияния в армии. Генерал Болдырев не успел развернуть свою контрреволюционную деятельность в армии: 13 ноября он был арестован вооруженным отрядом Кромского [285] полка во главе с членом Военно-революционного комитета армии^[47].

Штаб армии и командиры корпусов все же пытались настроить солдат против директивы В. И. Ленина о немедленном заключении перемирия. Они запугивали солдат отказом США оказывать помощь России «до тех пор, пока не установится твердое правительство». Под этим понималось создание контрреволюционного буржуазного правительства.

Выполняя распоряжение Советского правительства, армейский комитет 5-й армии направил своих парламентеров к немецкому командованию, которые доставили официальное согласие последнего начать переговоры о заключении перемирия.

В середине ноября открылся чрезвычайный съезд 5-й армии. Обсуждались два вопроса: 1) мероприятия, связанные с организацией перемирия в объеме армии, 2) организация власти и дальнейшая борьба с контрреволюцией. Заслушав краткие доклады представителей корпусов о ходе борьбы за немедленное перемирие, съезд призвал революционных солдат к бдительности и организованности, к выполнению единой воли Советского правительства. Съезд отметил, что «бесконтрольное хозяйничание буржуазии руками меньшевиков и правых социалистов-революционеров довело деревню до краха и всю страну до гибели». Выходом из такого тяжелого положения страны мог быть только переход власти в руки Советов. «Восстание петроградского гарнизона и пролетариата было единственным средством добиться этого перехода, и съезд поэтому горячо приветствует революционный Петроград и его победоносное восстание». Бегство правых меньшевиков и эсеров со II съезда Советов съезд оценил как неслыханное преступление перед народом^[48]. Резолюция по вопросу о дальнейшей борьбе с контрреволюцией, предложенная большевиками, была принята 364 голосами из 439. В ней съезд приветствовал революционный Петроград, декреты II Всероссийского съезда Советов и партию большевиков. Резолюция требовала беспощадной борьбы с теми «социалистами», которые не признают народной [286] власти Советов и организуют саботаж чиновников и служащих^[49].

19 ноября в Двинск для ведения мирных переговоров приехала делегация Совета Народных Комиссаров. От имени чрезвычайного армейского съезда она в полном составе была приглашена на съезд. В связи с подготовкой мирных переговоров и армейским съездом в Двинске состоялась демонстрация трудящихся и солдат Двинского гарнизона, организованная большевиками. Демонстранты несли лозунги: «Да здравствует СНК», «Контроль над производством!» и др.^[50]

Мирная делегация Советского правительства была заверена от имени революционных солдат всего фронта съездом 5-й армии в том, что они «уничтожат все осиные гнезда контрреволюции, тормозящие дело мира»^[51]. В ноябре делегация направилась в Брест. На другой день начались переговоры о перемирии^[52].

* * *

Борьба за установление Советской власти в 1-й армии развивалась в очень сложной обстановке. Армия была сформирована в начале октября в центре фронта, в отрыве от крупных рабочих центров.

Армейская организация большевиков оформилась лишь в период II армейского съезда (30 октября - 5 ноября 1917 г.). Хотя большинство на нем составляли «левые» эсеры, руководителями являлись открытые оборонцы. В корпусных и дивизионных комитетах вплоть до середины ноября руководство находилось в руках главным образом эсеров и украинских буржуазных националистов.

Получив сообщение о победе Советской власти в столице, армейский комитет вынес решение о признании власти Петроградского Совета, однако в вооруженной поддержке Советской власти отказал. На следующий день, когда обсуждалось «телеграфное приказание Керенского о выводе 23-го Донского казачьего полка из армии», [287] комитет постановил: «Не давать войск ни одной из борющихся сторон впредь до разрешения этого вопроса II армейским съездом»^[53].

Армейский комитет выделил из своей среды «особую комиссию», которая стала именовать себя Военно-революционным комитетом. Политика этого комитета по сути дела не отличалась от колеблющейся политики самого армейского комитета.

С 30 октября по 5 ноября в местечке Альтшванненбург (Вецгулбен), где размещался армейский штаб, собрался II армейский съезд 1-й армии. Съезд утвердил такой порядок работы, в соответствии с которым решения по каждому вопросу принимались предварительно по всем четырем фракциям: большевиков, «левых» эсеров, меньшевиков-интернационалистов и беспартийных^[54].

Хотя большевистская фракция была самой крупной на съезде, она все же не смогла добиться принятия съездом большевистских решений. Это можно объяснить, во-первых, тем, что ядро большевистской фракции из-за политической и организационной неопытности не сумело сплотить вокруг себя большинство съезда. Во-вторых, некоторые из делегатов, называвшие себя большевиками, были слабы политически и теоретически. Например, от фракции большевиков выступил один учитель, который заявил, что «он просто народный учитель, не знает и программы большевиков, а... душа настрадалась, хочется мира»^[55].

По основному, определяющему политическую физиономию съезда, вопросу - «О событиях в Петрограде» - было вынесено решение в духе «левых» эсеров. В постановлении говорилось: «Приветствовать переход власти в руки Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, как в центре, так и на местах». Но в то же время решение требовало «составления советского правительства из всех социалистических групп... пропорциональна представительству социалистических партий во II Всероссийский съезд Советов и во II Всероссийский съезд Крестьянских Депутатов»^[56]. Съезд потребовал созыва [288] Учредительного собрания и отказался поддержать правительство Керенского.

Эсеры и меньшевики рассчитывали прикрыться так называемыми «нейтральными» решениями армейского съезда и удержать солдатские массы за собой. Однако в своих руках они смогли удержать только армейский комитет.

Иначе вели себя солдатские массы.

Изучение архивных документов показывает, что с распространением в 1-й армии известия о победе вооруженного восстания в Петрограде подавляющая часть солдат стала на позицию активной борьбы за Советскую власть. В протоколах заседания полкового комитета 94-го Енисейского полка говорится, что первым вопросом обсуждался вопрос о текущих событиях в Петрограде. Из докладов рот и команд выяснилось, что солдаты высказывались за передачу власти Советам. Было решено в связи с этим произвести перевыборы комитетов^[57].

В официальной сводке о настроении Северного фронта на 27 октября отмечалось, что в 1-й армии «агитационной работы политических партий не заметно, за исключением большевистской... охотно воспринимаемой и дающей определенные результаты» ^[58].

Разгром мятежа Керенского - Краснова явился толчком для перехода целых дивизий 1-й армии на позицию большевиков. Так, 51-я, 22, 60-я пехотные дивизии, входившие в армию, заявили, что они готовы поддержать Совет Народных Комиссаров.

Характерна резолюция дивизионного обоза 60-й пехотной дивизии, вынесенная в начале ноября. Солдаты приветствовали «истинных борцов за свободу - петроградский пролетариат, гарнизон и Балтийский флот, а также... наш уважаемый печатный орган «Окопную правду»» и заявляли, что они стоят «на платформе II Всероссийского Съезда Советов». Далее солдаты требовали: немедленной чистки командного состава, упразднения офицерских и генеральских чинов, немедленного переизбрания всех комитетов, не отражающих настроения народных масс^[59]. [289]

С большой радостью встретили Солдаты 1-й армии телеграмму В. И. Ленина о немедленном заключении перемирия. На многочисленных митингах и собраниях с большим вниманием они слушали речи большевиков о мире и выражали готовность поддержать всеми силами Советское правительство, возглавляемое В. И. Лениным. Солдаты решительно выступали против меньшевиков и эсеров, стремившихся сорвать мирные переговоры, вплоть до открытия фронта немцам. Так, в сводке о настроении армии на 10 ноября указывается, что «сообщенная путем газет и радиограммы декларация о перемирии на всех фронтах приводится в исполнение явочным порядком посредством братания»^[60]. К 10 ноября во всей армии, кроме 21-го корпуса, где меньшевики и эсеры имели влияние до конца ноября, были переизбраны все полковые и дивизионные комитеты, оказавшие сопротивление проведению братания.

При поддержке армейского комитета соглашательские партии продолжали навязывать солдатам «идею» создания при Ставке «однородного социалистического правительства» во главе с эсером Черновым. Но ничего, кроме провала, из этого не получилось.

Ясно, что при таком положении в армии колеблющаяся позиция армейского комитета долго существовать не могла. Под давлением солдатских масс 14 ноября был созван новый, III армейский съезд 1-й армии. Он осудил политику старого армейского комитета и избрал новый комитет.

Основным вопросом, вокруг которого разгорелась политическая борьба на съезде, был, естественно, вопрос о власти. Попытка незначительной части делегатов съезда защитить «необходимость» создания «однородного социалистического правительства» получила резкий отпор. Съезд заклеймил позором троцкистско-зиновьевских предателей, покинувших посты в ЦК большевиков и в Совнаркоме. Большевистская резолюция по вопросу о власти получила подавляющее большинство голосов делегатов съезда.

Новый состав армейского комитета, избранный на съезде, был большевистским. Основываясь на решениях III армейского съезда, комитет телеграфировал вечером [290] 14 ноября Советскому правительству: «Армиском 1 приветствует все решительные шаги Совета Народных Комиссаров... Революционные солдаты и рабочие не выпустят без боя власти из своих рук. Категорически протестуем против попытки общеармейского комитета при Ставке сформировать какое-то другое правительство, ибо эта попытка ведет к гражданской войне»^[61].

В своем обращении «К солдатам и комитетам 1 армии» армейский комитет потребовал немедленного переизбрания всех тех комитетов, которые еще не признали Советской власти и ее законов. После обращения были переизбраны и приняли большевистские резолюции комитеты 28-го и 1-го корпусов, а также комитеты дивизий, входивших в них. И лишь комитет 21-го армейского корпуса оставался в руках эсеров. В середине декабря этот комитет был распущен решением командования Северного фронта.

Таким образом, небольшая армейская большевистская организация в ходе социалистической революции окрепла, сумела в короткий срок преодолеть трудности, связанные с засильем эсеров и меньшевиков в руководящих солдатских органах армии, и организовать солдат на борьбу за победу Советской власти.

* * *

Перевес сил революции над силами контрреволюции, который наблюдался уже в период подготовки Октября, обеспечил быстрое установление Советской власти на Балтийском флоте, в финляндских войсках и Ревельекой группе войск. Вот, в частности, как развивались события в 42-м корпусе и Ревельекой группе войск в момент победы социалистической революции.

В составе 42-го корпуса к этому времени было сравнительно немного войск. В него входили 106-я и 128-я пехотные дивизии, Финляндская пограничная сводная дивизия, 5-я Кавказская казачья дивизия, 2-я отдельная Прибалтийская конная бригада и гарнизон Выборгской крепости. Опорой большевиков была 106-я, 128-я пехотные дивизии и Выборгский гарнизон. [291]

Первые известия о начале вооруженного восстания в столице в вышеуказанных частях были получены уже 24 октября. В тот же день в Гельсингфорсе состоялось совместное заседание областного комитета Гельсингфорсского Совета, комитетов частей и кораблей, на котором обсуждались события в Петрограде, а также воззвание Петроградского военно-революционного комитета о том, что «контрреволюция подняла свою преступную голову». В принятой резолюции говорилось: «Собрание, находя, что контрреволюция переходит в наступление, вновь заявляет, что целиком стоит на точке зрения Петроградского Совета и Революционного комитета и поддержит их всеми средствами в их борьбе за переход всей власти в руки Советов»^[62].

Час спустя после заседания областной комитет разослал во все части 42-го корпуса и корабли Балтийского флота специальную юзограмму. В ней было изложено содержание воззвания Петроградского ВРК от 24 октября и решение только что закончившегося пленарного заседания при нем. В юзограмме говорилось о том, что общее руководство по организации помощи Петрограду областной комитет берет на себя, не выделяя ВРК.

Воззвание Петроградского ВРК от 24 октября и решение областного комитета быстро распространились по всему 42-му корпусу. Во многих частях уже 24 октября состоялись заседания комитетов и солдатские собрания по вопросу о событиях в Петрограде. Так, в 509-м Гжатском полку 128-й пехотной дивизии состоялось расширенное заседание комитета полка, которое обсудило вопрос об известиях из Питера. Члены комитета от имени всего полка в своей резолюции записали: «Заявляем, что интересы революции и свободы считаем выше каковых бы то ни было личных интересов и на борьбу за революцию 509-й пехотный Гжатский полк по первому зову своих демократических организаций готов выступить во всякое время с оружием в руках, о чем и считаем своим революционным долгом довести до сведения областного комитета Финляндии»^[63].

Дивизионный комитет 128-й дивизии 25 октября переизбрал своего председателя и вынес решение о том, что [292] он «готов в любой момент выделить из своих частей столы ко товарищей солдат, сколько понадобится областному комитету Финляндии, чтобы кровью защитить завоевания революции»^[64]. Резолюции о готовности выполнить решения областного комитета вынесли все полки 106-й пехотной дивизии.

В отдельных гарнизонах возникли местные военнореволюционные комитеты. 25 октября гарнизон 2-го Финляндского пограничного полка избрал «для продуктивности работы» ВРК из 6 человек, возложив на него выполнение мероприятий «по поддержке Петроградского Совета и областного комитета»^[65].

В Выборге ВРК был создан утром 25 октября. В его состав вошли представители армейского комитета 42-го корпуса, Выборгского Совета, полковых и ротных комитетов Выборгского гарнизона. На первом заседании ВРК объявил себя высшей властью в районе Выборгской крепости и призвал население и солдат к соблюдению полного порядка^[66].

Гельсингфорсский и Выборгский комитеты большевиков, областной комитет рабочих, армии и флота, а также местные Советы и военно-революционные комитеты уделяли много внимания популяризации решений II Всероссийского съезда Советов. Они организовали доклады и выступления делегатов II съезда Советов. «Прибой» - орган Гельсингфорсского комитета большевиков, а также «Известия Гельсингфорсского Совета Депутатов армии, флота и рабочих» поместили отчеты о съезде и все его постановления. Декреты съезда о мире и земле были отпечатаны отдельным оттиском.

В результате хорошо организованной и успешно проведенной подготовки штурма революционные органы и солдаты 42-го корпуса 24 и 25 октября взяли власть в свои руки. Нигде контрреволюция не могла оказать серьезного сопротивления.

Командир и комиссар 42-го корпуса, командиры дивизий были лишены власти.

Попытка командира корпуса отправить 5-ю Кавказскую казачью дивизию и 43-й Донской казачий полк в [293] распоряжение Керенского под Петроград была немедленно пресечена распоряжением областного комитета.

Развернулась энергичная работа по организации помощи революционному Петрограду.

В ответ на требование В. И. Ленина выслать из Финляндии «максимум штыков»^[67] против войск Керенского - Краснова областной комитет отдал распоряжение комитету 42-го корпуса подготовить сухопутные силы для отправки в распоряжение Петроградского ВРК.

28 октября на своем экстренном заседании комитет 42-го корпуса обсудил «предложение областного комитета о посылке войск в Петроград для поддержания Революционного комитета» и принял решение о немедленном исполнении этого решения. Заседание также заслушало телеграмму Керенского «о продвижении его во главе войск» и телеграмму «Комитета спасения родины и революции» с воззванием не подчиняться власти Советов. По этому вопросу было вынесено одно решение: «Принять к сведению, не рассылая по частям»^[68].

31 октября вслед за командами моряков из Гельсингфорса в Петроград был направлен первый отряд двухбатальонного состава из специально отобранных революционных солдат 42-го корпуса^[69]. Готовились к отправке в Петроград и другие революционные отряды. Но они уже были использованы для разгрома других контрреволюционных очагов.

Так Октябрьская революция нашла живейший отклик в сухопутных и морских частях, расположенных в Финляндии. Ее поддержали все трудящиеся Финляндии. Опираясь на революционную власть областного комитета, фактически установленную в середине сентября, большевики и революционные солдаты сумели увенчать борьбу в Финляндии победой Советской власти.

Выполняя личные указания В. И. Ленина и Петроградского ВРК, финляндские войска оказали наиболее активную помощь революционному Петрограду.

Явный перевес сил на стороне революции быстро обозначился в войсках, расположенных в Ревельском укрепленном [294] районе. Это явилось результатом всей подготовительной работы Северо-Балтийской большевистской организации. Советская власть победила здесь 25 октября быстро и бескровно, как и во многих других пунктах Северного фронта.

25 октября Военно-революционный комитет Эстляндского края отдал приказ о занятии отрядами Красной гвардии и революционными солдатами всех важнейших пунктов Ревеля. В этот же день ВРК назначил своих комиссаров в морскую крепость, в штаб сухопутных войск, в береговую оборону и объявил себя высшей властью в Эстонском крае, а также в воинских частях, находящихся в Ревельском укрепленном районе. Войсковые морские и сухопутные начальники обязывались выполнять распоряжения комиссаров ВРК; без подписи комиссара ни один приказ не считался действительным.

Контрреволюция уже с утра 25 октября была лишена возможности распоряжаться войсками Ревельского укрепленного района. Как указывалось, в бтвет на требование Керенского и штаба Северного фронта отправить 13-й и 15-й Донские полки и 44-ю пехотную дивизию под Гатчину Всеэстонский ВРК 25 октября вынес решение о запрещении посылать части в помощь Керенскому^[70]. Телеграммы контрреволюционных властей задерживались комиссарами ВРК, находившимися на телеграфах.

Северо-Балтийская большевистская организация и ВРК провели большую работу по организации революционных отрядов, которые приняли участие как в разгроме мятежа Керенского - Краснова, так и отдельных очагов контрреволюции.

28 октября по приказу Всеэстонского ВРК из Ревеля в Петроград был отправлен крейсер «Олег» и эсминец «Победитель», а также отряд из революционных матросов для борьбы с наступавшими бандами Керенского - Краснова. В тот же день в Нарву были отправлены два революционных батальона Батуринского полка и две батареи 4-го артиллерийского полка, которые должны были по получении приказа ударить в тыл войскам Керенского^[71]. [295]

В тыл Керенского был двинут запасной полк, находившийся в распоряжении Всеэстонского ВРК. Полк занял железнодорожную линию Гдов - Псков, препятствуя продвижению контрреволюционных войск, а вскоре прошел через Гатчину в Петроград, где поступил в распоряжение Петроградского ВРК. По мере необходимости Всеэстонский ВРК направлял революционные подразделения в различные пункты Эстонии и соседних с ней губерний.

Особое внимание Эстонский ВРК уделил тем частям, которые длительное время находились под сильным влиянием контрреволюции. Таковой была, например, 44-я пехотная дивизия, находившаяся к моменту революции в Ревеле.

Однако солдаты и этой дивизии начинали все больше разбираться в обстановке и принимали большевистские резолюции.

29 октября комендантская рота штаба 44-й пехотной дивизии после обсуждения последних известий вынесла постановление о переизбрании своих командиров^[72].

30 октября собрание 173-го Каменецкого полка 44-й дивизии, при 2 воздержавшихся и 4 против вынесло следующее постановление: «Признать власть ВРК при Совете Рабочих и Солдатских Депутатов Ревеля и исполнять приказания, исходящие от ВРК. А действия Керенского и Кучина признаем контрреволюционными... Все телеграммы из полка посылать только за подписью комитета и комиссара полка»^[73].

Подобную резолюцию вынесло собрание комитетов 44-й артиллерийской бригады, входившей в 44-ю пехотную дивизию. Квалифицировав Керенского как «предателя и изменника всего русского народа», собрание заявляло: «Выражаем полное доверие Петроградскому Совету, считая его высшим органом правления в России, и выражаем доверие Ревельскому ВРК-ту. В любое время готовы поддержать вышеуказанные органы»^[74]. Скоро вся 44-я дивизия стала на позиции революции.

С целью укрепления своего влияния эстонские большевики решили провести съезд делегатов сухопутных частей [296] Ревельской крепости. Съезд, проходивший с 30 октября по 3 ноября в Ревеле, приветствовал все декреты II Всероссийского съезда Советов и практические шаги Советского правительства. Съезд избрал исполнительный комитет сухопутных войск Ревельского района, приравняв его к армейскому.

Советская власть была установлена в течение короткого времени по всей Эстонии.

Таким образом, борьба солдат за проведение Октябрьской революции на Северном фронте прошла два этапа: первый этап - с 25 октября по 1 ноября, второй - с 1 ноября до середины ноября. Революционные силы фронта на первом этапе были сосредоточены на борьбе против отправки войск с фронта штабами армии и меньшевистско-эсеровскими организациями для подавления пролетарского восстания в Петрограде и Москве. Вся деятельность большевистских организаций в этот период была подчинена задаче: не допустить переброски войск с фронта на Петроград и Москву. Вместе с тем военные большевистские организации возглавили борьбу масс за завоевание власти и передачу ее солдатским комитетам. На первом этапе была завоевана власть и передана солдатским комитетам в 42-м отдельном корпусе (25 октября), в большинстве частей Ревельской группы войск (25 октября) и в 5-й армии (1 ноября). На втором этапе солдаты завоевали власть во всех частях и соединениях 12-й армии (14 ноября) и 1-й армии (14 ноября).

<< Назад | Содержание | Вперед >>