1. В сто шестидесятом году^[1] Александр, сын Антиоха Епифана, вернулся в Сирию и занял Птолемаиду благодаря измене находившихся в ней воинов, которые были восстановлены против Димитрия за его заносчивость и надменное к ним отношение. Дело в том, что Димитрий замкнулся в какой-то дворец с четырьмя башнями, постройку, которую он сам воздвиг себе невдалеке от Антиохии, и никого не допускал к себе; кроме того, он относился крайне легкомысленно к своим обязанностям правителя и пренебрегал ими. Отсюда еще более обострялась к нему ненависть подчиненных, как мы уже имели случай указать в другом месте^[2].

Итак, когда Димитрий узнал, что Александр находится в Птолемаиде, он двинулся на него со всем своим войском, а также послал послов к Ионафу с просьбой о вступлении с ним в дружественный союз. Таким образом он думал предупредить Александра, дабы последний не мог более ранними предложениями гарантировать себе поддержку Ионафа. Все это он сделал, опасаясь, как бы Ионаф, помня о прежних неприятностях, не оказался в числе его противников. Ввиду всего этого он поручил Ионафу собрать войско и заготовить боевые припасы и взамен того получить обратно иудейских заложников, которые были заключены Вакхидом в иерусалимской крепости. В силу этого предложения со стороны [12] Димитрия Ионаф отправился в Иерусалим и по прибытии туда прочитал в присутствии народа и крепостного гарнизона послание царя. После этого все отступники и перебежчики, бежавшие из крепости, сильно перепугались, потому что царь поручил Ионафу набрать войско и взять себе обратно заложников. Заложников Ионаф всех вернул их родителям.

Таким образом Ионаф (опять) очутился в Иерусалиме; он стал теперь обновлять городское управление и переделывать все по своему благоусмотрению.

Между прочим, он распорядился также выстроить городские стены из четырехугольных отесанных камней, дабы стены эти представляли более надежный оплот против врагов. Когда об этом узнали гарнизоны, находившиеся в иудейских крепостях, то покинули свои стоянки и бежали в Антиохию; так поступили все, кроме гарнизонов города Вефсуры и иерусалимской крепости, потому что те большей частью состояли из иудейских вероотступников и перебежчиков; в силу именно последнего обстоятельства они и не покинули своих укреплений.

2. Когда до сведения Александра дошли обещания, сделанные Ионафу Димитрием, и когда он узнал о храбрости Ионафа и как он отличался в войне с македонянами, а с другой стороны, сколько Ионаф претерпел от Димитрия и его полководца Вакхида, он сказал своим друзьям, что в настоящем случае ему трудно найти более подходящего союзника, чем Ионаф: последний-де выказал необычайную храбрость в борьбе с врагами и должен отличаться особенной ненавистью к Димитрию, так как он не только претерпел от него массу зла, но и, в свою очередь, причинил ему немало горя.

Поэтому, сказал Александр, если следует его отвратить от союза с Димитрием, то теперь наиболее подходящий момент к тому, чтобы предложить Ионафу союз. И вот, так как он сам и друзья его решили отправить к Ионафу послов с соответствующим предложением, Александр адресовал на его имя следующее письмо:

«Царь Александр посылает привет брату Ионафу. Мы давно уже слышали о твоей храбрости и надежности и поэтому посылаем тебе предложение вступить в дружественный союз с нами. Ввиду этого мы сейчас же назначаем тебя иудейским [13] первосвященником и принимаем тебя в число наших друзей. При этом я отправляю тебе в дар пурпуровую одежду и золотой венец и прошу тебя относиться к нам с тем же уважением, с каким мы относимся к тебе».

3. Получив это письмо, Ионаф облекся в первосвященническое облачение, так как наступил праздник Кущей, - это было в первый раз в течение тех четырех лет, которые протекли со времени смерти брата его Иуды (в продолжение всего этого времени иудеи вовсе не имели первосвященника), стал собирать большое войско и заготовлять массу оружия.

Когда же Димитрий узнал об этом, он очень огорчился и стал себя укорять в медлительности, что не сумел как следует предупредить Александра, снискать дружбу Ионафа, и дал Александру возможность сделать это. Ввиду этого он сам также отправил Ионафу и еврейскому народу письмо следующего содержания:

«Царь Димитрий посылает привет свой Ионафу и всему иудейскому народу. Так как вы соблюдаете дружественную к нам верность и не поддаетесь попыткам врагов склонить вас на свою сторону, то я не могу не воздать вам за это должную похвалу и прошу вас оставаться мне верными; за это вы получите от нас благодарность и всякие льготы. Я освобожу вас от большинства налогов и сборов, которые вы платили прежним царям и мне, и слагаю с вас теперь все налоги, которые вы обыкновенно платили. Кроме того, я с вас слагаю сборы за соль и государственный налог в пользу короны, которые вы нам платили, а также освобождаю вас с сегодняшнего дня от платежа третьей части злаков и от половины части древесных плодов, которые вы мне обыкновенно отдавали. Равным образом я отныне и навеки слагаю с вас подушную подать, которую каждый из жителей Иудеи, равно как из населения трех топархий, Самарии, Галилеи и Иереи, обязан был платить мне. Город Иерусалим я объявляю священным, неприкосновенным и свободным вплоть до границ его от десятины и от всех прочих поборов. Крепость (иерусалимскую) я поручаю вашему первосвященнику Ионафу; пусть он поместит в ней такой гарнизон, который он сочтет достаточно надежным и преданным, дабы эти люди сберегали ее нам. Всех находящихся в нашей стране военнопленных или впавших в рабство иудеев я отпускаю на волю и запрещаю употреблять [14] на какие бы то ни было казенные надобности принадлежащий иудеям вьючный скот. Пусть будут дни субботние, всякий праздник и три предшествующих ему дня свободны от всякой принудительной работы. Равным образом возвращаю я свободу и все права живущим у меня (в Сирии) иудеям и позволяю желающим из них вступить ко мне в войско до тридцати тысяч человек; люди эти будут получать, куда бы они ни пошли, такое же точно содержание, какое причитается моему собственному войску. Некоторых из них я помещу в крепостные гарнизоны, других сделаю своими личными телохранителями, отчасти же назначу их начальниками моих придворных войск. Я разрешаю (иудеям) жить по их собственным законам и соблюдать их и желаю, чтобы эти же законы распространялись и на три прилегающие к Иудее провинции. Вместе с тем мне угодно, чтобы первосвященник позаботился о том, чтобы ни один иудей не поклонялся (Богу) в другом святилище, как только в иерусалимском. Из своих личных средств я отпускаю на расход по жертвоприношениям ежегодно сто пятьдесят (драхм) и желаю, чтобы из них весь излишек поступал в вашу же пользу. Те же десять тысяч драхм, которые обыкновенно получали цари из средств храма, я также предоставляю вам в пользу священников, несущих обязанности по богослужению в храме. Все те, кто стал бы искать убежища в иерусалимском храме или в одном из зависящих от последнего учреждений, будут отпущены на волю, и имущество их останется в целости, хотя бы они искали спасения по задолженности царю или по какой-либо иной причине. Я разрешаю возобновить и достроить храм и отпускаю на то нужные суммы из своих собственных средств; равным образом, я разрешаю и постройку городских стен и позволяю возвести высокие башни, причем и на все это отпускаю свои средства. Если же понадобится где-нибудь в стране иудейской возвести сильную крепость, то да будет это сделано также за мой личный счет».

4. Такие обещания и льготы иудеям отметил в своем послании Димитрий. Между тем царь Александр собрал огромное войско из наемных и присоединившихся к нему сирийских солдат и пошел походом на Димитрия. Когда же произошла битва, левое крыло Димитрия обратило врагов в бегство и преследовало их на дальнее расстояние, причем перебило [15] множество их и принялось разграблять лагерь. Между тем правое крыло, на котором находился Димитрий, потерпело поражение. Все тут бросились бежать; Димитрий же, сражаясь геройски, перебил немалое количество противников, но во время погони за остальными въехал на коне в глубокую трясину, из которой уже не был в состоянии выбраться. Тут ему, вследствие падения лошади, пришлось поплатиться жизнью, так как не было никакой возможности спастись бегством. Дело в том, что, когда неприятели увидели, что с ним случилось, они вернулись и, окружив Димитрия, забросали его дротиками. Хотя он и пеший геройски отбивался от них, однако в конце концов был так изранен, что пал, не будучи уже более в силах сопротивляться.

Таков был конец Димитрия, успевшего процарствовать одиннадцать лет, как мы уже упомянули в другом месте^[3].

<< Назад | Содержание | Вперед >>