5. Донское казачество и Московское государство. Вольная община донских казаков образовалась в первой половине XVI в. В это время казаки заняли среднее и нижнее течение Дона своими «городками» и «зимовщиками» и создали правильную военную организацию с войсковой столицей в Раздорах (с 1644 г. столицей Донского войска был Черкасск). В течение XVI и XVII в. донцы вели постоянную упорную борьбу с турками, татарами, ногайцами и калмыками (и тем прикрывали юго-восточные границы России). Отражая их нападения, казаки, со своей строны, на своих легких стругах производили опустошительные [193] набеги на берега Крыма и Малой Азии, a иногда даже на европейское побережье Турции. Особенно героической была борьба казаков с турками и татарами за обладание сильной крепостью Азовом, которая загораживала казакам свободное плавание из Дона в Азовское море. В 1637 г. донцы (с пришедшими к ним 4 тыс. запорожцев) внезапным штурмом взяли грозную турецко-татарскую крепость с 300 пушками (тогда как у казаков почти не было артиллерии). В 1641 г. небольшой гарнизон Азова (под командой атаманов Осипа Петрова и Наума Васильева) выдержал четырехмесячную осаду и отразил ряд приступов огромной турецко-татарской рати, которая вынуждена была отступить от Азова, понеся тяжелые потери. Казаки, со своей стороны, были значительно ослаблены неравной борьбой и просили помощи Москвы; но Москва не решилась на войну с Турцией, и казаки вынуждены были оставить Азов. Борьба казаков с их южными мусульманскими соседями продолжалась до самого конца XVII в. В 1696 г. при взятии Азова Петром I весьма существенную помощь Петру оказали донские казаки под начальством атамана Фрола Минаева.
Верховным органом управления на Дону был войсковй Круг, который собирался обычно в столице Войска. Круг выбирал (и сменял) войскового атамана и других должностных лиц войскового управления; решал вопрос о приеме в казаки; распределял царское жалованье; судил все преступления против Войска и все тяжелые преступления вообще; при основании новых городков Круг выдавал им «заимные грамоты» на определенное пространство земли, а в случае споров между городками из-за земельных угодий Круг разбирал тяжбы и выдавал «разводные грамоты». Круг вел дело внешних сношений как с Москвою, куда он регулярно посылал свои посольства («станицы»), так и с иными государствами и народами: с Крымом, с Запорожьем, с Азовом, с ногайцами, с калмыками. Круг же решал - идти походом на извечных своих неприятелей - турок, азовцев, крымцев или «замириться» с ними «по войсковому обычаю».
Внутри казачьей общины в течение первого столетия ее существования не было социальных различий. Казаки были все между собой равны в правах, каждый мог сделаться выборным атаманом или есаулом, если заслуживал этого, по сдаче же должности снова становился рядовым казаком. Когда Москва, привыкшая к различию общественных разрядов, потребовала в 1638 г., чтобы донцы прислали к царю «лучших атаманов и казаков», то казаки [194] ответили царскому послу, что «лутчих де людей у них на Дону нет, все они меж себя ровны».
Однако во 2-й половине XVII в. это старое общественное равенство на Дону стало нарушаться. Не все жители Дона принадлежали к казачьему обществу. Некоторые новопришлые люди работали на Дону в качестве «бурлаков», или «работных людей»; был еще и (немногочисленный) разряд вовсе бесправных людей - рабов; это были пленники и пленницы («ясырь»), которых казаки держали для домашних услуг и работ.
Наконец, и в среде самого казачества в течение второй половины XVII в. происходит общественное расслоение. Старые донские казаки (и в особенности их старшины) становятся оседлыми, «домовитыми», заводят многочисленные табуны коней и стада скота и пользуются трудом пленных и «бурлаков». «Новоприходцы», бежавшие на Дон от государственного «тягла» или крепостной неволи, находят здесь убежище (ибо «с Дону выдачи нет»), но не сливаются вполне со старыми домовитыми казаками, образуя массу неимущего «голутвенного» казачества, или «голытьбы», населявшей главным образом «верховые» городки, т. е. расположенные по верховьям Дона.
Сношения войска Донского «низового» с Москвой в XVII в. становятся постоянными и регулярными. Войско посылает в Москву свои станицы, а Москва регулярно посылает казакам свое жалованье: деньги, хлеб, вино, сукно, холст (на паруса), железо, смолу, наконец, боевые припасы - поpox, свинец, пушечные ядра. Московское жалованье хлебом и боевыми припасами имело весьма важное значение в жизни Дона; до конца XVII в. на Дону не было своего хлебопашества, и оно было прямо запрещено войсковыми постановлениями в тех видах, чтобы казаки не омужичились и «дабы воинским промыслам помешки не было». Относительно боевых припасов Войско писало царю Михаилу перед походом на Азов (1636 г.): «...а свинцу, государь, и зелья (поpoxy) и ядер железных пушечных не стало у нас холопей твоих, а делать, государь, ядра у нас на Дону некому и не в чем, железа, государь, нет... а взять негде, окроме твоей государской милости»[1].
Но служа московским государям («с воды да с травы», как выражались казаки), донцы не хотят приносить московскому [195] царю верноподданнической присяги, которая связывала бы их свободу. В 1632 г. они решительно отказываются исполнить требование московского посла о принесении присяги, говоря, что «крестного целованья» на Дону «не повелось» и что «прибывших государев старые атаманы и казаки им непременно (т. е. неизменно) cлуживали не за крестным целованьем». Лишь в 1671 г., после подавления Разинского бунта, Москве удалось принудить донцов принять присягу в том, что они не будут сноситься с царскими недругами или принимать их к себе, а в 1676 г., при воцарении Федора Алексеевича, донские казаки впервые принесли общую для всех подданных присягу на верность царю, которую и повторяли потом при восшествии на престол каждого нового государя[2].
[1] Конечно, «окромя государской милости» донцы добывали себе хлеб торговлей, а боевые припасы войной, но иногда эти источники оказывались недостаточными.
[2] Интересные сведения о донских казаках сообщает современник царя Алексея Михайловича Гр. Котошихин: «А будет их казаков на Дону с 20 000 человек, учинены для оберегания Понизовых городов от приходу турских, и нагайских людей, и калмыков. А люди они породою Москвичи и иных городов, и новокрещеные татаровя, и запорожские казаки, и поляки»... Многие из них - беглые люди из Московского государства, но даже если бы они перед побегом на Дон совершили какое-нибудь преступление, «и быв на Дону хотя одну неделю или месяц, ...и до них вперед дела никакого ни в чем не бывает никому, потому что Доном от всяких бед свобождаютца. И дана им на Дону жить воля своя, и начальник людей меж себя атаманов в иных избирают, и судятца во всяких делах по своей воле, а не по царскому указу... А как они к Москве приезжают, и им честь бывает такова, как чужеземным нарочитым людям; а ежели бы им воли своей не было, и они б на Дону служить и послушны быть не учали, и только б не они Донские казаки, не укрепились бы и не были б в подданстве давно за Московским царем Казанское и Астраханское царствы, з городами и з землями, во владетельстве»...