Ведущей силой революционного подполья в дни Февральской революции, как и ранее, явилась Петроградская организация большевиков. Руководящий большевистский и революционный центр в Петрограде складывался формально из трех партийных органов: Русского бюро ЦК, [195] Петербургского комитета РСДРП и Выборгского районного комитета партии. По существу это был единый Руководящий большевистский центр. Во-первых, все заседания трех партийных органов 23-28 февраля происходили в присутствии представителей всех трех центров, т. е. как заседания единого Руководящего центра. Во-вторых, все три центра в подавляющем большинстве были укомплектованы большевиками-пролетариями и студентами с Выборгской стороны: в Бюро ЦК П. А. Залуцкий и А. Г. Шляпников до войны работали на выборгских заводах, а В. М. Молотов являлся студентом Политехнического института; в ПК РСДРП из 15 членов 8 являлись рабочими Выборгского района (Н. Ф. Агаджанова, Н. К. Антипов, П. И. Ганшин, П. А. Залуцкий, П. Т. Коряков, А. П. Костина, И. Д. Чугурин, В. В. Шмидт), а Н. Г. Толмачев, студент-политехник, и К. И. Шутко, профессионал-нелегал, жили и скрывались на Выборгской стороне; членами в Выборгском районном комитете являлись почти поголовно рабочие-выборжцы (кроме профессионалов М. Я. Лациса и Н. Г. Толмачева). В-третьих, Бюро ЦК и ПК РСДРП широко практиковали метод взаимной кооптации своих членов в параллельные руководящие органы. Так, член БЦК П. А. Залуцкий являлся одновременно членом ПК по связи с БЦК; члены Выборгского районного комитета И. Д. Чугурин, Н. Ф. Агаджанова, П. Т. Коряков, Н. Г. Толмачев были членами ПК РСДРП, а первый и третий и членами Исполнительной комиссии ПК; члены Нарвокого районного комитета Ф. А. Лемешев и С. И. Афанасьев являлись членами ПК; члены Петроградского районного комитета А. К. Скороходов, К. П. Блохин - членами ПК, а первый после ареста В. В. Шмидта являлся секретарем-организатором ПК. В-четвертых, немаловажное значение в Руководящем партийном центре имела земляческая взаимосвязь: из 30 его членов 11 человек по происхождению являлись сормовичами-нижегородцами, рабочими-металлистами, боевиками из Сормова и Нижнего Новгорода периода 1902-1908 гг. В-пятых, территориально все три партийных органа размещались на Выборгской стороне, где и происходили почти все их заседания; за редким исключением, некоторые заседания ПК РСДРП происходили на Петроградской стороне.
Интересен анализ качественного состава Руководящего [196] центра большевиков. Из 30 членов Центра (БЦК - ПК - Выборгский райком) 21 человек (свыше двух третей) являлись непосредственными участниками и руководителями вооруженной борьбы масс 1905-1907 гг. На 30 человек приходилось 340 лет партийного и революционного стажа (в среднем на каждого по 11 лет). Из 30 человек 10 являлись революционерами-профессионалами (из них М. И. Калинин и А. Г. Шляпников были по профессии металлистами), 17 были рабочими (из них 14 металлистов), двое - студентами и один - работник больничной кассы. Семь (из 8) членов и работников Бюро ЦК принимали участие в вооруженных и баррикадных боях в 17 российских городах, 8 (из 11) членов ПК - в 15 городах, 6 (из 11) членов Выборгского районного комитета - в 9 городах. Характерна и география участия руководящих питерских большевиков в схватках 1905-1907 гг.: 4 человека участвовали в Декабрьском восстании 1905 г. в Москве, 6 человек являлись организаторами и участниками боевых дружин в Петербурге и Финляндии, 6 человек сражались на баррикадах в Сормове и Нижнем Новгороде, 5 человек - в районах Киева, Екатеринослава, Одессы, Николаева. Кроме этого питерские партийцы имели опыт военно-революционной работы в Иваново-Вознесенске, Ярославле, Костроме, Муроме, Мотовилихе (близ Перми), Риге, Вольмаре, Томске, Чите, Владивостоке[1]. Эта группа большевиков концентрировала в себе по существу всероссийский опыт вооруженных пролетарских боев первой русской революции.
Недаром В. И. Ленин сообщал А. М. Коллонтай в Осло 17(3) марта 1917 г.: «...в Питере, вероятно, есть не только фактически руководящие товарищи нашей партии, но и формально уполномоченные представители Центрального Комитета...»[2] В. И. Ленин имел в виду члена ЦК, председателя Бюро ЦК А. Г. Шляпникова, кандидатов в члены ЦК М. И. Калинина, Е. Д. Стасову, членов БЦК П. А. Залуцкого, В. М. Молотова.
Сила Центра заключалась в неразрывной связи с пролетарской массой, а его члены являлись лучшими представителями питерских рабочих. Член Петербургского комитета партии (1914-1916 гг.) И. Н. Егоров (Кирилл Орлов) вспоминал о связи Большевистского центра с рабочей массой: «Петербургский комитет был... спаянным единой пролетарской мыслью, единой волей, единым желанием [197] и энергией. Он чутко прислушивался к движению рабочих фабрик и заводов. Он твердо знал, что не пролетариат для него, а он для пролетариата, как исполнитель его воли и желания. Он жил неразрывной жизнью с рабочей массой»[3].
Высшим партийным органом в Петрограде и в России являлось Русское бюро ЦК РСДРП, которое действовало по директивам Заграничного бюро ЦК во главе с В. И. Лениным. С началом революции Бюро ЦК активизировало деятельность. Оно усилило координацию своих действий с Петербургским комитетом, с ведущими районными комитетами - Выборгским, Нарвским, Петроградским, Василеостровским. Все решения и проекты листовок Руководящего центра принимались под контролем Бюро ЦК. В эти дни члены и работники Бюро ЦК П. А. Залуцкий, В. М. Молотов, А. Г. Шляпников, А. И. Елизарова, Д. А. и М. Г. Павловы, Г. Б. Красин, Е. Д. Стасова, Н. И. Подвойский, Н. Г. Полетаев находились в самой гуще революционных событий, вместе с рабочими массами демонстрировали на окраинах и в центре города, главное - организовывали работу революционного большевистского подполья, внимательно следили за пульсом революции. Бюро ЦК наметило правильную революционную тактику в массовом движении. Бюро ЦК принадлежала инициатива подготовки и проведения общегородской всеобщей политической забастовки, перевода ее в вооруженное восстание. Штаб-квартира Бюро ЦК (Сердобольская улица, дом № 35) стала одним из важных координирующих центров революционного движения не только Выборгской стороны, но и всего Петрограда. Сюда стекались сведения со всех концов бастующей столицы, отсюда исходили руководящие указания для районных комитетов партии, фабрично-заводских большевистских ячеек[4].
Вместе с тем Бюро ЦК был допущен и ряд ошибок. 23-24 февраля Бюро не сумело обеспечить оперативного руководства движением масс. Член Выборгского районного комитета партии Н. Ф. Свешников вспоминает о событиях 24 февраля: «Настроение приподнятое, но чувствуется отсутствие общего руководства, плохая информация из других районов, настоятельно требуется точная революционная директива ЦК». Бюро ЦК не поддержало своевременно инициативы Выборгского районного комитета [198] партии в организации .выборов в Совет рабочих депутатов[5]. Спустя два дня тактический промах Бюро ЦК был использован лидерами партий меньшевиков и эсеров при организации временного исполкома Петроградского Совета рабочих депутатов. Неправильную позицию Бюро ЦК, и прежде всего А. Г. Шляпников, заняли в вопросе массового вооружения рабочих. Шляпников был против создания боевых дружин и вооружения рабочих-боевиков, считая, что это «нетактично», пущенное против солдат оружие «может только повредить делу», «дать повод властям натравливать солдат на рабочих»[6]. Его позиция была двойственной, ибо, с одной стороны, она ориентировала Бюро ЦК, ПК и Выборгский районный комитет на ускоренную и решительную борьбу рабочих за солдатские массы, с другой - она ограничивала пролетарскую инициативу в вооружении, в создании проверенных декабрьским опытом 1905 г. боевых дружин, столь необходимых для уличных схваток с полицией и жандармерией. Конечно, рабочие дружины не могли рассчитывать на успех в восстании без широкой поддержки восставших солдат, но от совместных действий боевых дружин рабочих и вооруженных солдат только выигрывало общее дело свержения самодержавия. Эта ошибочная линия не получила поддержки ни в Петербургском комитете партии, ни среди выборгских большевиков-пролетариев.
Гибко и оперативно руководил стачечным и уличным движением масс Петербургский комитет РСДРП, работавший в эти дни в тесном контакте с Бюро ЦК и Выборгским районным комитетом партии. ПК РСДРП и Исполнительная комиссия ПК (А. К. Скороходов, И. Д. Чугурин, П. И. Ганшин - трое кадровых рабочих, К. И. Шутко и Н. Г. Толмачев - интеллигенты) имели разветвленный и четко отработанный подпольный партийный аппарат (районные комитеты и заводские ячейки), надежную связь с рабочими окраинами и предприятиями. С лета - осени 1915 г. ПК РСДРП совместно с Бюро ЦК усиленно разрабатывали единую программу революционных действий[7]. Известно четыре программных документа Бюро ЦК и ПК РСДРП: первый - 22-23 августа 1915 г., второй - в январе 1916 г., третий - в октябре 1916 - январе 1917 г., четвертый - 25 февраля 1917 г. Учитывая преемственность в деятельности всех трех составов Бюро ЦК и 10 составов ПК РСДРП в годы войны[8], следует, на [199] наш взгляд, каждую из этих программ рассматривать и качестве своеобразной подготовительной ступени в выработке единой большевистской программы революционных действий, созданной Руководящим партийным центром в условиях назревания революционной ситуации лета 1915-1916 г. и общенационального политического кризиса осени 1916 - начала 1917 г., переросшего во Вторую российскую революцию.
Первые три программы Большевистского центра, выработанные накануне Февральской революции, охватывали широкий круг проблем и революционных действий на каждом этапе развития рабочего движения в августе 1915 - январе 1917 г. Основная суть этих программ сводилась: 1) к выработке единой революционной тактики; 2) к подготовке всеобщей стачки с переводом ее при благоприятных условиях в вооруженное восстание; 3) к созданию вооруженных сил революции; 4) к организации органов революционной власти - Совета рабочих депутатов и его низовых ячеек - заводских комиссий; к подготовке всеобщих выборов в Учредительное собрание, в местные органы самоуправления, созданию Временного революционного правительства и установлению в стране демократической республики; 5) к конфискации продовольствия и предметов первой необходимости и организации планомерного снабжения ими населения.
Эти программы послужили основой для выработки единой обобщающей программы революционных действий применительно к условиям начавшейся революции. Во второй половине дня 25 февраля 1917 г. Петербургский комитет РСДРП совместно с представителем Бюро ЦК выработал на своем заседании новую, четвертую по счету программу, которая предельно четко определила тактику партии, соответствующую текущему политическому моменту. Эта программа состояла из трех основных пунктов: 1) издать 25-26 февраля листовку с призывом к солдатам встать на сторону восставшего народа; 2) утром 26 февраля созвать заседание ПК «для разрешения вопроса о наилучшем и целесообразном порядке управления уже возбужденными, но недостаточно еще организованными массами бастующих рабочих»[9]. При этом планировалось с понедельника, 27 февраля, приступить к строительству баррикад, к прекращению подачи электрической энергии, отключению водопровода и телеграфа-телефона [200] телефона; 3) для установления тесных связей с рабочей массой ПК предусматривал немедленную организацию на предприятиях заводских комитетов, члены которых должны были выделить своих представителей в межпартийное Информационное бюро, «каковое послужит связующим звеном между (партийной) организацией и заводскими комитетами и будет руководить последними, передавая им директивы Петербургского комитета (РСДРП)». На основе Информационного Бюро ПК предусматривал создать Совет рабочих депутатов по образцу 1905 г. Таким образом, у единого руководящего Большевистского центра имелась конкретная и предельно ясная программа революционных действий в дни революции[10].
Помимо выработки единой программы действий на ближайшие дни Бюро ЦК и ПК РСДРП приняли меры к усилению координации действий между Руководящим центром и партийными районами Петрограда, а также периферийными большевистскими организациями. Член ПK И. Д. Чугурин осуществлял взаимодействие между ПК и Выборгским районным комитетом, член ПК А. К. Скороходов - между ПК и Петроградским районным комитетом, член ПК С. И. Афанасьев - между ПК и Парвским и Московским районными комитетами, член ПК Э. К. Эйзеншмидт - между ПК и Латышским районом, работник Бюро ЦК Д. А. Павлов связался с Василеостровским районным комитетом, член ПК А. Н. Винокуров - с Невским районом[11]. В тот же день ПК РСДРП направил своих представителей (К. Н. Самойлову и Н. И. Иконникова) в Москву и Нижний Новгород, чтобы проинформировать местные парторганизации о событиях и Петрограде и призвать рабочие массы к поддержке питерцев[12]. Одновременно ПК РСДРП переслал Харьковской большевистской организации письмо со сведениями о революционных боях в Петрограде и текст листовки, выпущенной 25 февраля[13]. Петроградские подпольщики выехали также в Ригу, Ревель, Гельсингфорс, Выборг. Руководящий большевистский центр стремился принять необходимые меры к направлению народного движения и русло организованной революционной борьбы.
Прочную и систематическую связь с Бюро ЦК и ПК РСДРП поддерживал Выборгский районный комитет партии. Непосредственный контакт с Центром осуществляли члены районного комитета И. Д. Чугурин, В. Н. Каюров, [201] В. Н. Нарчук, Н. Ф. Свешников, Н. Ф. Агаджанова. От Бюро ЦК, ПК РСДРП и Выборгского районного комитета партийные директивы шли прямо на промышленные предприятия. Эта вторая ступень связи проводилась членами районного комитета партии, каждый из которых являлся рабочим одного из крупных заводов Выборгской стороны. Так, И. Д. Чугурин поддерживал связь с партийной ячейкой завода Я. М. Айваза, Н. Ф. Агаджанова - с «Новым Прометом», П. А. Алексеев и С. И. Иванов - с «Фениксом» и Металлическим, И. Ф. Антюхин и И. И. Моисеев - с «Новым Лесснером», А. П. Ефимов - со «Старым Парвиайненом», И. Г. Гаврилов и С. С. Лобов - с заводом Розенкранца, И. П. Жуков, В. Н. Каюров и В. Н. Нарчук - с заводом Эриксона, Н. Ф. Свешников - со «Старым Лесснером».
Большую помощь членам Выборгского районного комитета в поддержании связей с предприятиями района и с другими районами города оказывали хозяева явочных квартир: И. И. Александров (квартира помещалась в районе Новой деревни, в Головинском переулке), Я. П. Клинов (квартира - в районе завода Я. М. Айваза на Выборгском шоссе), Е. Н. Степанова (квартира - в районе Большой Охты), Д. А. Павлов (квартира - на Сердобольской улице, дом № 35), Ю. П. Сергеева (квартира - на углу Забалканского проспекта и Обводного канала). На явочные квартиры поступала важная партийная информация, здесь происходили заседания членов заводских ячеек с представителями районных комитетов, хранилось оружие, прокламации, литература, поддерживалась связь с другими районами[14].
Важным легальным каналом получения нелегальной партийной информации в Выборгском районе являлся Вечерний рабочий университет имени Лутугина, находившийся в здании ремесленного училища машиностроительного завода «Феникс» на Полюстровской набережной. В помещении Вечерного университета дважды - 25 и 26 февраля - собирался районный актив для получения информации от представителей Руководящего центра. Большевик завода Людвига Нобеля И. М. Гордиенко рассказывает о собрании актива вечером 25 февраля: «Партийный актив большевиков района, несмотря на поздний час, собрался в помещении Вечернего рабочего университета. Собрание было немноголюдным и непродолжительным. [202] Решался вопрос, как обеспечить выступление рабочих завтра, 26 февраля. Это было воскресенье, и было ясно, что рабочих на заводы не пустят. Было решено подойти к воротам заводов раньше, чем начнут собираться рабочие... У заводских ворот мы наметили устроить летучий митинг и призвать рабочих к дальнейшей борьбе»[15]. Приведенные данные показывают, что в дни революции Выборгская организация большевиков имела нормально функционирующее революционное подполье.
В февральские дни Центр поддерживал постоянную связь и с Нарвским партийным районом. В письме Бюро ЦК от 26 февраля 1917 г. в Московское областное бюро ЦК РСДРП о революционных событиях в Петрограде имеется фраза: «Рабочие Путилов(ского) зав(ода) обратились за помощью к (городской) организации», - свидетельство прямой связи Бюро ЦК и ПК РСДРП с Нарвским районом[16]. Организатор Нарвского районного комитета партии путиловец С. И. Афанасьев дважды (24 и 25 февраля) побывал на явочной квартире ПК - Выборгского районного комитета - в квартире Ю. П. Сергеевой, где встречался по вопросам координации действий с членом ПК РСДРП А. К. Скороходовым. Днем 26 февраля С. И. Афанасьев присутствовал и на совместном заседании Бюро ПК и Выборгского районного комитета на квартире Д. А. и М. Г. Павловых, где решался вопрос об организации нового ПК РСДРП[17].
Руководящим центром поддерживались контакты и с другими партийными районами Петрограда, хотя они и не носили такой систематической связи, как с Выборгским, Нарвским и Петроградским районами.
Связующим звеном между отдельными предприятиями, между рабочими и населением внутри районов являлись больничные кассы крупных заводов и фабрик. Работник больничной кассы Путиловского завода большевичка И. И. Кащевская вспоминает: «В дни Февральской революции в больничной кассе было организовано круглосуточное дежурство, так как население района особенно часто обращалось в наиболее близкую им организацию. Коллектив кассы участвовал во всех демонстрациях вместе с заводом»[18]. Роль координирующих центров выполняли: на Петроградской стороне - больничные кассы заводов Дюфлона и «Вулкана», на Васильевском острове - кассы заводов «Сименс-Шуккерт» и «Сименс-Гальске», [203] в Московском - кассы «Сименс-Шуккерта» и «Скорохода», в Выборгском - кассы «Нового Лесснера», Эриксона, Я. М. Айваза, «Старого Парвиайнена», Металлического и т. д. В помещении больничных касс при содействии страховых работников происходили короткие собрания и совещания представителей различных партийных направлений (большевики, межрайонцы, левые эсеры и меньшевики-интернационалисты), передавалась партийная и революционная информация, вырабатывались маршруты рабочих колонн, согласовывались действия с соседними предприятиями[19].
Определенную роль в установлении связей между предприятиями и координации их действий сыграли рабочие кооперативы, и прежде всего те, где наряду с меньшевиками и эсерами работали большевики. Информационными центрами рабочего движения являлись: в Выборгском районе - Выборгский рабочий кооператив, в Нарвском районе - кооператив «Трудовой путь», в Василеостровском районе - кооперативы «Объединение» и «Вперед». Работники революционного подполья использовали легальный кооперативный и нелегальный профсоюзный аппарат для нелегальных выборов в Совет рабочих депутатов 25-26 февраля 1917 г.[20]
Таким образом, в дни революции Руководящий центр большевиков для связи с пролетарскими массами широко опирался на подпольный партийный аппарат (районные комитеты, заводские ячейки-кружки, явочные квартиры), а также использовал легальные рабочие организации - страховые больничные кассы, профсоюзы, кооперативы. Сочетание нелегальных и легальных форм работы позволило большевикам в ходе стачечной и уличной борьбы расширить свое идейно-организационное влияние на рабочую массу. Однако Петроградская организация большевиков не смогла охватить своим влиянием всю забастовавшую и восставшую пролетарскую массу. В условиях карательных репрессий, относительной малочисленности партийных ячеек и стремительного развития событий у питерских большевиков не хватало сил, чтобы полностью овладеть движением многотысячных масс. В этом смысле партийное руководство несколько отставало от движения масс.
В дни Февральской революции под влиянием бурно развернувшихся событий в руководство рабочим движением [204] пытались включиться также и левые мелкобуржуазные интернационалистские группы - межрайонцы[21], эсеры, - и меньшевики-интернационалисты, и анархисты. Но всех их отличала крайняя непоследовательность, колебания, политическая неустойчивость, организационная слабость. Они не возглавляли события, а по существу пленись в их хвосте.
В первый день революции Петербургский междурайонный комитет (далее - ПМРК) выпустил листовку, посвященную Международному дню работниц. В листовке разъяснялись причины войны и продовольственных беспорядков, международное положение России и задачи революционной борьбы. «Давно пора крикнуть: Довольно! Долой преступное правительство и всю его шайку грабителей и убийц!... Долой самодержавие! Да здравствует Революция!»[22] В ночь на 25 февраля ПМРК постановил «призвать петербургских рабочих к трехдневной стачке протеста против арестов и расстрелов рабочих Путиловского завода». ПМРК направил группу агитаторов в центральную часть города для выступления на рабочих митингах[23]. Первое заседание ПМРК состоялось лишь в конце второго дня революции, а его решение о призыве к трехдневной стачке явно недоучитывало грандиозного размаха движения. На следующий день Междурайонный комитет выпустил новую листовку. Несмотря на революционные призывы, листовка носила половинчатый характер, ибо в ней, по свидетельству одного из ее авторов, нашла «свое выражение неуверенность и том, что настоящий бой есть решающий», и она не нацеливала на вооруженное восстание[24].
Подпольный аппарат (заводские и студенческие ячейки, кружки) Междурайонного комитета концентрировался в нескольких районах Петрограда: в Выборгском - основная база - Психоневрологический институт и завод П. В. Барановского, в Нарвском - «Треугольник», в Невском - Обуховский и фабрика Торнтона, Василеостровском - Петроградский университет (сотрудничали вместе с большевиками в кассе взаимопомощи и студенческой столовой) и завод «Сименс-Гальске». ПМРК имел в своем распоряжении подпольную типографию, несколько явочных квартир. Немногочисленных сил межрайонцев (150 членов) явно не хватало для проведения широкой агитационно-массовой работы. Поэтому ПМРК направил [205] своих агитаторов (главным образом студентов) на организацию митингов и демонстраций только в Выборгский и Нарвский районы и в центральную часть города. В ночь на 26 февраля Междурайонный комитет призвал рабочих к продолжению всеобщей стачки в связи с появлением приказа начальника военного округа об обязательном начале работ с понедельника. Межрайонцы допускали повторную ошибку в оценке революционной обстановки, проявив неверие в возможности восставшего пролетариата. Лишь в конце 26 февраля, когда часть межрайонцев вступила в контакты с организацией большевиков, Междурайонный комитет решил призвать рабочих к вооруженному восстанию.
В революционном движении участвовали и отдельные группки левых эсеров. В первые дни революции левоэсеровская организация проявила явную растерянность. Только на третий день революции охранное отделение зафиксировало некоторый поворот эсеров к революционному движению. В силу организационной слабости левые эсеры объединились с организацией межрайонцев. Они совместно выпустили три листовки с призывом к солдатам объединиться с рабочими в борьбе против самодержавия[25].
Несколько активизировала свои действия организация анархистов. Начало революции вызвало растерянность среди вожаков анархистов. Лишь на третий день удалось выработать план действий, сводившийся к «развитию террора против представителей правительственной власти, к устройству взрыва охранного отделения и губернского жандармского управления»[26]. Анархисты имели несколько явочных квартир, где хранилось оружие, изготовлялись гранаты и самодельные бомбы. Боевые группы рабочих-анархистов принимали участие в стычках с полицией, жандармерией, в ее разоружении. Однако среди анархистов были и уголовно-деклассированные элементы, использовавшие сложившуюся ситуацию для грабежей и разгрома магазинов.
Грянувшие события явились полной неожиданностью и для Петроградской инициативной группы меньшевиков (далее - ПИГ). Полуоборонческой позицией руководители группы изолировали себя от рабочей массы. Член ПИГа, меньшевик-интернационалист О. А. Ерманский вспоминает: «...что касается нашей, правда, слабой [206] Инициативной рабочей группы, то она за эти дни (т. е. за 23-25 февраля. - И. Л.) не собиралась: она существовала как сумма единиц, но не как целое»[27]. Руководители ПИГа были в определенной мере оторваны от рабочего движения, не знали истинного положения на предприятиях. Если рабочие меньшевики-интернационалисты вместе с большевиками организовывали стачки, митинги, шествовали в колоннах, сражались с полицией, то руководители ПИГа ограничивались только ролью пассивных наблюдателей, не рискнув возглавить хотя бы одну из рабочих колонн или забастовок. Они отвергали, вспоминает О. А. Ерманский, «всякую мысль о вооруженном восстании как ребяческую»[28]. Это была социал-оппортунистическая линия политических филистеров, оторванных от рабочего движения, хотя и считавших себя революционерами-интернационалистами.
В февральских событиях петроградские большевики отнюдь не придерживались сектантской линии, они стремились объединить все силы революции. Единый революционный фронт левых интернационалистских партийных группировок складывался на промышленных предприятиях, в рабочих районах в ходе стачечного и уличного движения. Логика революционной борьбы, решающего натиска на царизм требовала создания этого фронта. Ведущей силой революционного фронта были подпольные большевистские коллективы. Они шли на соглашение лишь с теми силами и партийными группировками, которые признавали необходимость активных революционных действий вплоть до вооруженного восстания против царизма.
Утром 26 февраля на совместном заседании 28 активистов - большевиков, левых эсеров и межрайонцев, собравшихся на Васильевском острове в квартире рабочего-большевика А. А. Грисманова, была выработана общая тактика. Принятая резолюция состояла из четырех пунктов: продолжать всеобщую стачку и демонстрационные выступления, доводя их «до крайних пределов», т. е. до всенародного восстания; провести сбор оружия для «образования боевых дружин»; произвести разоружение городовых «путем неожиданных нападений» на них и «насильственно заставить» владельцев кинематографов и биллиардных «закрыть таковые, дабы заставить рабочих работать на улице (т. е. митинговать и демонстрировать. [207] - И. Л.), а не заниматься праздничными развлечениями»[29]. Резолюция содержала перечень подготовительных мероприятий к вооруженному восстанию. Она и легла в основу совместных действий большевиков, межрайонцев и левых эсеров на завершающем этапе революции.
Решительная и последовательная позиция Петроградской организации большевиков оказала положительное влияние на левые группировки, помогла им преодолеть колебания и более активно включиться в революцию.
В одной из листовок Петербургского междурайонного комитета говорилось: «К всеобщей стачке протеста, к удару по самодержавному произволу зовем мы вас. К организации и мобилизации своих сил, мы - большевики, меньшевики социал-демократы и социалисты-революционеры - призываем пролетариат Петербурга и всей России»[30].
Группа межрайонцев от имени левых социалистических революционных партий и групп (большевики, межрайонцы, меньшевики-интернационалисты, эсеры-интернационалисты) призывала рабочий класс к решительной борьбе против самодержавия. В листовке на первом месте в перечне партий и групп названы большевики, этим межрайонцы признавали наиболее действенную роль большевиков в революции. В совместной листовке межрайонцев и левых эсеров, выпущенной 27 февраля, содержался план проведения вооруженного восстания, фактически дублировавший план восстания, выдвинутый на заседании Петербургского комитета большевиков 25 февраля. В листовке выдвигалась задача «захватить в свои руки все телеграфы, телефонную связь, вокзалы, электрические станции, Государственный банк и министерства. Выбирать своих представителей для Временного революционного правительства»[31]. Листовка заканчивалась лозунгами, равнозначными лозунгам большевиков.
Таково было состояние революционного подполья, его основных партийных сил в дни Февральской всеобщей политической стачки. [208]
[1] Подсчеты произведены автором.
[2] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 49, с. 401.
[3] Орлов Кирилл (Иван Егоров). Жизнь рабочего революционера. От 1905 до 1917 г. Л., 1925, с. 25-26.
[4] Павлова М. Г. Дом на Сердобольской. - В кн.: Ленинградки. Воспоминания, очерки, документы. Л., 1968, с. 35.
[5] Свешников Н. Отрывки из воспоминаний. - Петроградская правда, 14 марта 1923 г.
[6] Шляпников А. Семнадцатый год, кн. 1. М.-Пг., 1923, с. 105, 106.
[7] Документы Бюро ЦК РСДРП в России (июль 1914 - февраль 1917 г.). - Вопросы истории КПСС, 1965, № 8, с. 99-100.
[8] Так, Н. Ф. Агаджанова являлась членом второго и десятого составов ПК; А. Е. Бадаев входил в первый (военный) состав БЦК, первый и второй составы ПК; К. С. Еремеев - во второй БЦК и шестой ПК; В. Н. Залежский - в составы второго БЦК, пятого и шестого ПК; П. А. Залуцкий - в третий БЦК, третий и десятый ПК; М. И. Калинин - в первый БЦК, четвертый и пятый ПК; И. Н. Егоров - в четвертый и пятый ПК; В. В. Куйбышев - во второй и третий ПК; В. М. Молотов - во второй ПК и третий БЦК; И. И. Фокин - во второй, третий, четвертый ПК и второй БЦК; А. Г. Шляпников - во все три состава БЦК; В. В. Шмидт - в четвертый, пятый, девятый ПК; К. И. Шутко - во второй, девятый и десятый составы ПК и т. д.
[9] Это заседание происходило на Петроградской стороне, на явочной квартире ПК по Кронверкской улице, в доме № 5. На заседании присутствовали: П. А. Залуцкий, П. И. Ганшин, А. К. Скороходов, И. Д. Чугурин, позднее подошел Я. Я. Озол-Осис - агент охранки (он был казначеем ПК). Я. Озол и сообщил решение Бюро ЦК и ПК в департамент полиции. - О записках провокатора Я. Озола. М,-Л., 1931, с. 58-59.
[10] ЦГАОР СССР, ф. ДП, ОО, 1917 г., д. 341, ч. 57, л. 42; см. также Барштейн Е. К, Шалагинова Л. М. Департамент полиции о плане петроградских большевиков в феврале 1917 года. - Вопросы архивоведения, 1962, № 1, с. 112.
[11] Петроградские большевики в трех революциях, с. 172-173.
[12] ЦГАОР СССР, ф. ДП, ОО, 1917 г., д. 341, ч. 57, л. 42 об.; Минц И. И. История Великого Октября. Изд. 2, т. I. М., 1977, с. 456.
[13] Коротенко А. П. Большевики Харькова в период февральской революции. - Сборник научных работ кафедр общественных наук вузов г. Харькова, вып. 2. Харьков, 1957, с. 51.
[14] Свешников Н. Отрывки из воспоминаний. Петроградская правда, 14 марта, 1923 г.; ЛПА, ф. 4000, оп. 5, св. 459, д. 74, воспоминания И. Д. Чугурина, л. 27; Гордиенко И. Указ. соч., с. 46; Скородников М. Г. Александр Касторович Скороходов. Л., 1965, с. 132. Из воспоминаний С. И. Афанасьева (запись 1958 г.).
[15] Гордиенко И. Указ. соч., т. 59.
[16] Вопросы истории КПСС, 1965, № 9, с. 82.
[17] Из воспоминаний С. И. Афанасьева (запись 1958 г.).
[18] Кащевская Е. И. Больничная касса Путиловского завода. В сб.: В огне революционных боев, с. 190.
[19] ЛПА, ф. 4000, оп. 5, св. 499, д. 1060, воспоминания М. С. Мансырева, л. 16-18; Мильчик И. Указ. соч., с. 60; Ефимов А. Из истории партийного коллектива на Петроградском заводе «Старый Парвиайнен». - Красная летопись, 1926, № 3 (18), с. 41-42 и т. д.
[20] Александров А. П. За Нарвской заставой. Л., 1963, с. 127; Ковнатор Р. Накануне февраля (отрывки из воспоминаний). - В кн.: Революционное юношество, сб. 1, с. 125; ЛПА, ф. 4000, оп. 5, св. 499, д. 1060, воспоминания М. С. Мансырева, л. 11-13, 16, 17; св. 511, д. 1319, воспоминания Дм. Ершова, л. 5-6.
[21] Петербургский междурайонный комитет («Межрайонка») - немногочисленная социал-демократическая группа, образовалась в 1913 г. В нее входили меньшевики-интернационалисты и большевики-примиренцы, вышедшие из партии. После Февральской революции в группу вошел Л. Троцкий. На VI съезде партии межрайонцы вошли в партию большевиков.
[22] Шляпников А. Семнадцатый год, кн. 1, с. 308, приложение 17.
[23] Юренев И. «Межрайонка» (1911-1917 гг.). - Пролетарская революция, 1924, № 2 (25), с. 140.
[24] Там же, с. 141.
[25] ЦГАОР СССР, ф. ДП, ОО, 1917 г., д. 341, ч. 54, л. 42 об.; Вопросы архивоведения, 1962, № 1, с. 112; Шалагинова Л. М. Эсеры-интернационалисты в годы первой мировой войны. - В кн.: Первая мировая война. М., 1968, с. 333.
[26] ЦГАОР СССР, ф. ДП, ОО, 1917 г., д. 341, ч. 57, л. 43.
[27] Ерманский О. А. Из пережитого (1887-1921 гг.), с. 142.
[28] Там же, с. 142, 143.
[29] Былое, 1918, № 1 (29), с. 171.
[30] Шляпников А. Семнадцатый год, кн. 1, с. 338, приложение 23.
[31] Шалагинова Л. М. Указ. соч., с. 333-334.