Все началось в четверг, 23 февраля 1917 г. Накапливавшаяся десятилетиями ненависть трудящихся масс к царскому самодержавию, помноженная на неисчислимые тяготы войны и до предела обострившийся продовольственный кризис, вылилась в огромный революционный взрыв. События Февральской революции были подготовлены всем ходом общественного развития, предшествующей революционной борьбой российского пролетариата, выступившего под руководством большевиков в роли гегемона, вождя второй революции в России.
В накаленной до предела атмосфере народного гнева первый ощутимый удар по царизму был нанесен рабочими Выборгской стороны. И это не случайно. В этом районе концентрировался самый боевой и организованный отряд петроградского пролетариата - стотысячная масса рабочих-выборжцев, две трети которых составляли металлисты. Около одной трети пролетариев Выборгского района являлись участниками революции 1905-1907 гг., две трети всех выборжцев участвовали в революционных выступлениях 1912-1914 гг. и находились под влиянием ленинской газеты «Правда». В годы войны [117] около 60 тыс. выборжцев объединялись в больничных кассах, 30 тыс. - в рабочих кооперативах, не менее 3-4 тыс. были членами подпольных профсоюзов. В районе действовала самая многочисленная и сплоченная районная большевистская организация, коллективы и ячейки которой имелись почти на всех крупных предприятиях. Здесь размещался Руководящий большевистский центр - Русское бюро ЦК, Петербургский городской и Выборгский районный комитеты РСДРП. Наряду с рабочими Путиловского завода выборжцы были инициаторами всех крупных революционных выступлений в Петрограде военных лет. Итак, в Выборгском районе был сосредоточен ударный кулак революционных сил петроградских рабочих.
Вместе со всеми питерскими пролетариями выборжцы тяжело переносили все тяготы продовольственного кризиса. С особой силой ударило по жизненным интересам рабочих Выборгской стороны распоряжение уполномоченного по продовольствию о запрещении Союзу потребительских обществ отпускать муку и хлеб рабочим кооперативам и столовым с 15-16 февраля 1917 г. Подобные действия царских властей вызывали глубокое возмущение рабочих и членов их семей.
23 февраля рабочие и работницы отмечали традиционный праздник - Международный женский день. На различных предприятиях состоялись митинги и собрания, на которых большевистские агитаторы выступали с докладами и речами на тему «Война, дороговизна и положение работниц». На массовом митинге в районе Лесного выступил член Выборгского районного комитета большевик-металлист В. Н. Каюров, на «Новом Промете» - член ПК Н. Ф. Агаджанова, на заводе Я. М. Айваза - курсистка Т. Г. Толмачева (сестра члена ПК Н. Г. Толмачева), на «Старом Лесснере» - член Выборгского районного комитета Н. Ф. Свешников, петроградском «Арсенале» - Ф. 3. Евсеев и др. На ряде предприятий большевики агитировали вместе с межрайонцами (А. М. Иткина, Б. А. Ратнер)[1]. Агитаторы разъясняли женщинам-работницам причины войны и продовольственных трудностей, призывали их выступить против царского самодержавия. Одновременно ораторы предлагали воздерживаться [118] от частичных выступлений и действовать исключительно по указаниям районного комитета партии[2].
Однако массовое революционное движение явно перерастало рамки мирных средств классовой борьбы - заводских митингов и собраний. Рабочие массы рвались на улицу. Рабочий завода Эриксона И. И. Мильчик вспоминает: «В это утро работа на ум не идет. Распад государственного механизма, распад жизни доходит до какого-то предела, вызывая острое сознание: так дальше жить нельзя... Личное, индивидуальное преобразовалось в отчетливое сознание общности и неотделимости от тех, с кем изо дня в день работаешь бок о бок, рука об руку, - в безоглядочную готовность к бою за себя, за класс. Люди поминутно бросают станки, сходятся в кучки у станков и верстаков передовых рабочих. Трансмиссии работают попусту: станки вертятся на холостых шкивах... Наступает один из тех моментов, когда подлинная масса без побуждений, сама выходит из пассивного состояния и толкает передовиков к руководству»[3].
Застрельщиками массового революционного движения на Выборгской стороне, как и во всей столице, выступили одновременно пролетарии-металлисты и работницы-текстильщицы. Первыми в утренние часы забастовали выборжцы на крупных металлообрабатывающих и текстильных предприятиях, где возмущение рабочих и работниц, их революционная закалка были наиболее высокими.
Активную роль в организации первых забастовок и демонстраций сыграли женщины-работницы Выборгской стороны. Текстильщицы Невской ниточной мануфактуры после митинга двинулись к близ расположенному заводу «Новый Лесснер». Проникнув на заводскую территорию, они предложили новолесснеровцам поддержать их выступление. Под напором заводской молодежи и горячей агитации ниточниц новолесснеровцы прекратили работу и вместе с текстильщицами направились к заводу «Русский Рено».
Забастовавшие работницы Сампсониевской бумагопрядильной мануфактуры приняли участие в снятии с работ рабочих завода Людвига Нобеля. Активист большевистской ячейки нобелевцев И. М. Гордиенко вспоминает: «Ворота 1-й Большой Сампсониевской мануфактуры [119] были широко распахнуты. Массы по-боевому настроенных работниц залили переулок. Те, что заметили нас, стали махать руками, кричать: «Выходите! Бросайте работу!» В окна полетели снежки. Мы решили примкнуть к демонстрации». У главной конторы, у ворот, состоялся короткий митинг, и рабочие вышли на улицу. Работницы встретили нобелевцев криками «Ура!»[4]. Демонстранты направились к Большому Сампсониевскому проспекту.
Женщины-работницы на заводе Я. М. Айваза, как доносил пристав Лесного участка градоначальнику, «предложили отпраздновать сегодня как день равноправия женщины, мотивируя тем, что женщина несет непосильный труд, так как она, работая на заводе, еще должна заботиться о детях, и поэтому просят мужчин поддержать их предложение». Невзирая на сопротивление оборонцев, на заводском митинге было решено объявить стачку, выделить рабочую делегацию для переговоров с администрацией по продовольственному вопросу[5].
Доведенные войной и голодом до отчаянного положения, работницы Выборгской стороны в первый же день Февральской революции проявили невиданную инициативу и мужество. И в этом сказывался накопленный ими опыт в совместной классовой борьбе с мужчинами-рабочими под руководством большевистской партии.
Как правило, застрельщиками революционных выступлений являлись те фабрично-заводские коллективы, где особенно чувствовалось большевистское влияние. На каждом крупном заводе большевикам приходилось давать жестокий бой правым меньшевикам и эсерам-оборонцам по поводу присоединения рабочих к революции, объявления политических стачек и демонстраций. Вместе с тем с первого дня революции большевики действовали не сепаратно, не изолированно, а пытались наладить контакты с антивоенными интернационалистскими группами и ячейками других партийных организаций, существовавшими на промышленных предприятиях. Большевики стремились укрепить в пролетарских массах единый, общедемократический фронт борьбы против царизма и войны.
В утренние часы на заводе Эриксона, как только стало известно о выступлении текстильщиц, было собрано экстренное совещание актива большевистской ячейки (В. Н. Каюров, Н. И. Ильин, И. П. Жуков, М. С. Мансырев, [120] В. Н. Нарчук и др.). На совещании было принято решение о поддержке забастовки работниц. При этом указывалось на необходимость повести на улицу всех рабочих независимо от их партийной принадлежности. Во главе забастовок и демонстраций должны были встать представители большевистских ячеек. Это было доведено до сведения районного комитета партии. «И удивительная вещь, - вспоминает В. Н. Каюров, - ни районный комитет, ни представители рабочих по цехам не были удивлены подобным постановлением; ясно: мысль о выступлении давно уже зрела среди рабочих, но только в тот момент никто не предполагал, во что оно выльется»[6]. Совещание затем было перенесено в больничную кассу, и в нем приняли участие представители левых эсеров (И. И. Мильчик), межрайонцев (А. Я. Володин) и меньшевиков-интернационалистов. Совещание поддержало предложение большевиков о начале общезаводской забастовки и демонстрации[7]. Таким образом, благодаря оперативным действиям большевистской ячейки вся масса эриксоновцев была вовлечена в движение. На организованном митинге у проходной меднопрокатного завода Розенкранца выступил большевик-вальцовщик М. С. Михайлов. Он заявил: «Мы не приступим к работе до тех пор, пока не свергнем царя и не прекратим войны!» Рабочие-розенкрановцы сотнями голосов подхватили заключительные слова его речи: «Долой царизм!», «Долой войну!» - и сделали их лозунгами уличного шествия[8]. В условиях стремительно разворачивавшихся событий в утренние часы 23 февраля большевики Выборгской стороны не всегда могли собраться на совещание для выработки и принятия определенного коллективного решения. В этих случаях особое значение приобретали определенные действия партийных активистов, выступавших на митингах и собраниях с призывами к немедленным массовым уличным выступлениям против войны и царской монархии. Один из участников революции вспоминал: «Взгромоздившись на металлический люк, на старые станки, рабочие ораторы обращаются к массе с речами... Речи инструктивные: как вести себя на улице. Цель выхода - свержение самодержавия... Ни в коем случае не поддаваться соблазну громить лавки - в этом опасность потопить в погромах возможность свержения самодержавия»[9]. [121]
Эти призывы пролетарских вожаков к организованности, сознательности, сплоченности в революционной борьбе имели огромное значение для судеб начавшегося массового движения.
С первых же часов революции большевикам и рабочим-активистам пришлось столкнуться с меньшевиками и эсерами. Необходимо было бороться также и за влияние на ту часть рабочих, которая находилась под влиянием мелкобуржуазных оборонцев и не хотела сразу же прекратить работу на предприятиях и участвовать в забастовках. Так, на заводе Людвига Нобеля, невзирая на решение большевиков начать выступление, группа меньшевиков и некоторая часть рабочих, их поддерживавших, отказалась присоединиться к стачке, ссылаясь на то, что «женский, мол, день, ну и пусть женщины демонстрацию устраивают». Большинство революционно настроенных нобелевцев поддержали забастовку, и социал-оборонцам сорвать ее не удалось[10]. Такая же картина наблюдалась и на заводах Я. М. Айваза, «Арсенале», Патронном. В последующие дни борьба за влияние на массы между большевиками и социал-оборонцами еще более усилилась и обострилась.
Следует отметить, что Руководящий большевистский центр не намечал на 23 февраля массовых революционных выступлений трудящихся в форме политических стачек и демонстраций. Русское бюро ЦК, ПК и Выборгский районный комитет исходили при этом из двух обстоятельств: как бы повышенное революционное настроение масс в условиях продовольственного кризиса не переросло в стихийные и анархические действия и чтобы силам контрреволюции не удалось раздавить разрозненные и неорганизованные выступления трудящихся. Именно поэтому большевистский центр предостерегал массы от стихийных и разрозненных выступлений, одновременно дисциплинируя и организовывая их.
Однако петроградские большевики сразу же подхватили революционную инициативу рабочих масс, их героический почин. Большевики приняли самые энергичные меры к тому, чтобы направить мощный революционный взрыв народного гнева в организованное и планомерное русло, к одной цели - к свержению романовской монархии[11]. События 23 февраля в Петрограде подтверждали известное ленинское положение о том, что «таких революций [122] не бывает... чтобы можно было наперед сказать, когда именно революция вспыхнет...»[12].
К 9-10 часам утра 23 февраля 1917 г. весь Большой Самлсониевский проспект - центральная магистраль Выборгской стороны - и близлежащие улицы и переулки заполнились многотысячной рабочей массой. К этому времени начали бастовать такие крупные и ведущие предприятия района, как «Новый Лесснер» - 7720 человек, Людвига Нобеля - 1597, «Русский Рено» - 1695, механический П. В. Барановского - 5043, ниточная бумагопрядильная мануфактура «Невка» - 2700, Эриксона - 2211, «Сампсониевская бумагопрядильная мануфактура» - 1591, Парвиайнена - 2800 человек и ряд других. Если к 10 часам забастовало 27,3 тыс. рабочих, то к 12 часам число стачечников выросло до 50 тыс. человек, а количество забастовавших предприятий соответственно увеличилось с 10 до 21[13]. Колонны рабочих направлялись в центральную часть района, чтобы, сконцентрировавшись, затем двинуться к Литейному мосту.
Полицией и казачьими разъездами, вызванными на Выборгскую сторону, принимались меры к разгону демонстрантов, но одолеть шествия и рассеять массовые колонны рабочих им не удавалось. Необычный шум, гул радостных голосов, возгласы: «Хлеба давайте!», «Долой войну!», «Долой самодержавие!» - наполняли в эти часы Большой Сампсониевский.
Около часу дня с Сампсониевского проспекта двухтысячная колонна выборжцев свернула по Боткинской на Нижегородскую улицу. «Полиция предприняла попытку рассеять рабочих, - рапортовал пристав 1-го участка Выборгской части, - но рабочие не расходились, крича «Давай хлеба», останавливая трамвай. При рассеивании толпы был тяжело ранен старший помощник пристава 2-го участка Выборгской части. Рабочие затем по Финскому переулку направились к Финляндскому вокзалу»[14].
С первых часов массового движения выборгские рабочие-активисты применяли так называемую тактику «снятия с работ» тех пролетариев, которые отказывались примкнуть к забастовке. Обычно эта тактика быстро парализовала действия колеблющихся и штрейкбрехеров, ибо противостоять решительным действиям стачечников и демонстрантов было чрезвычайно трудно[15]. Так, например, произошло на петроградском «Арсенале». [123]
Для того чтобы приостановить работы в «Арсенале», демонстрантам пришлось длительное время бомбардировать окна и ворота завода камнями и кусками железа. Дело в том, что арсенальцы, работая из поколения в поколение на этом старейшем казенном заводе, находились на военном положении, получали повышенную заработную плату, пенсии по болезни и старости. В условиях войны завод усиленно пополнялся выходцами из буржуазной и мелкобуржуазной среды. Серьезным влиянием здесь пользовались социал-оборонцы во главе с колесником И. Воронковым. С 1905 и вплоть до января 1917 г. рабочие «Арсенала» не принимали участия в революционном движении. Поэтому 4669 арсенальцев хотя и покинули завод, но так и не присоединились к демонстрации.
Затем колонна демонстрантов (в ней шествовали новолесснеровцы, эриксоновцы, ниточницы и парвиайненцы), свернув на Безбородкинский проспект, сняла с работы пролетариев завода «Феникс» и, выйдя на Симбирскую улицу, направилась к Патронному заводу. Группе рабочих удалось проникнуть на заводскую территорию и призвать патронников к стачке. Пять тысяч пролетариев Патронного завода дружно забастовали и присоединились к демонстрантам.
К четырем часам дня отдельные группы стачечников, слившись в одну 15-тысячиую колонну, двинулись по Симбирской и Нижегородской улицам к Литейному мосту. Сюда были стянуты усиленные наряды полиции и казаков, конный эскадрон драгунского Малороссийского полка и конные стражники 5-го отделения коннополицейской стражи. Отдельные группы выборжцев пытались обороняться кусками льда и булыжниками. Но силы были неравны: пролетарии еще не были достаточно организованы и объединены; полиция, казаки и драгуны взяли верх. Единая колонна демонстрантов начала стремительно растекаться по набережным Невы и Большой Невки, Нижегородской и боковым улицам. Одна часть их ушла по Сампсониевскому мосту на Петроградскую сторону, другая прорвалась сквозь двойной военно-полицейский заслон по Литейному мосту и невскому льду в центр столицы.
Сохранился рапорт пристава 4-го участка Литейной части в градоначальство, во всех подробностях воспроизводящий [124] действия демонстрантов-выборжцев в районе Литейного моста и Литейного проспекта. В рапорте говорилось, что «около 5 часов дня толпа рабочих в несколько сот человек, долго сдерживаемая конным заслоном на стороне Александровского моста, упирающегося в Нижегородскую улицу, прорвалась на мост и хлынула на Литейный проспект. Причем бывшие в моем распоряжении мелкие конные части не могли сдержать напора толпы»[16]. На помощь был вызван эскадрон 9-го запасного кавалерийского полка. Совместными усилиями кавалерии, конных жандармов и городовых удалось разогнать демонстрантов.
К вечеру почти все крупные предприятия Выборгской стороны были охвачены стачкой. По инициативе передовых пролетариев у ворот целого ряда заводов, главным образом казенных и тех, где среди рабочих преобладало оборонческое влияние, были выставлены пикеты стачечников, чтобы не допустить к работе ночные смены. Ночная смена завода Я. М. Айваза (1300 человек) на митинге постановила: «Сегодня не работать, явиться завтра (т. е. 24 февраля. - И. Л.) вместе с дневной сменой и обсудить сообща, работать или бастовать»[17]. Проходную у завода «Арсенал» несколько часов охранял пикет в количестве трехсот стачечников. Когда ночная смена арсенальцев попыталась проникнуть на завод, пикетчики их не пропустили.
Всего в течение 23 февраля на Выборгской стороне забастовало 32 крупных и средних предприятия с 59,8 тыс. стачечников, что составляло 61% от общей массы рабочих района. Известная часть стачек выборжцев еще носила разрозненный и в ряде случаев стихийный характер. Рабочие еще не были сплочены в монолитную, единую массу общностью политической цели, единством революционных лозунгов. Но забастовочное движение уже начало перерастать в политические демонстрации. По нашим подсчетам, выборжцы провели в этот день 6 демонстраций с 17,8 тыс. участников, т. е. в уличное демонстрационное движение было втянуто примерно около 30% общего числа стачечников. Кроме того, выборжцы участвовали в пяти групповых схватках с полицией, казаками и кавалеристами, трое полицейских были ранены и обезоружены, 19 рабочих арестовано.
Днем в Выборгском районе демонстранты на несколько [125] часов парализовали трамвайное движение. Активные действия пролетариев на Выборгской стороне продолжались до вечера. В половине восьмого вечера на перекрестке Лесного проспекта и Бабурина переулка группа рабочих опрокинула прицепной вагон трамвая и попыталась строить баррикады, но была рассеяна полицией[18].
Выборгская сторона стала эпицентром массового революционного движения в Петрограде с первого дня Февральской революции.
Известие о массовых выступлениях выборжцев в течение дня стремительно распространилось по рабочим окраинам города. Массовые выступления начались прежде всего в тех рабочих районах, которые находились по соседству с Выборгским - в Петроградском и Невском.
На Петроградской стороне первыми включились в движение пролетарии заводов Дюфлона и «Лангензипен», где имелись большевистские ячейки. Как только были получены сообщения о событиях на Выборгской стороне, здесь были проведены митинги «по вопросу о недостатке хлеба» и объявлены стачки. Около 3 часов дня 300 рабочих завода «Лангензипен» прошли по Каменноостровскому проспекту на Большую Ружейную улицу и сняли с работ 528 рабочих картонажной фабрики Киббеля. Объединенная демонстрация направилась к кронверкскому отделу Петроградского трубочного завода и ворвалась на заводскую территорию. Вызванный наряд полиции пытался рассеять демонстрантов. Но рабочие, вновь сгруппировавшись, предприняли попытку снять рабочих фабрики конторских книг Ф. Кона, однако здесь, на Кронверкской улице, у дома № 21, были окончательно рассеяны полицией. Рабочие фабрики Ф. Кона отказались от участия в стачке. Действиями рабочих в центральной части района руководил член ПК А. К. Скороходов.
Во второй половине дня движение охватило рабочих других крупных предприятий Петроградской стороны. На 11 предприятиях забастовало 8341 пролетарий, что составляло 25,4% общей численности рабочих района. Причем на таких заводах и фабриках, как В. П. Керстена, из 2528 рабочих забастовало всего 800 человек, на «Вулкане» из 2907 - 1500, а на Воздухоплавательном С. С. Щетинина из 1933 - 300 человек. Рабочие Петроградской стороны значительно активизировали действия [126] с появлением в районе пролетариев-выборжцев. Пристав 3-го участка Петроградской части сообщал: «Около 3 часов дня с Выборгской стороны через Сампсониевский мост по Б. Дворянской улице прошла толпа рабочих около 4000 человек, но на углу Большой и Малой Дворянских улиц нарядом конных городовых частью была рассеяна, часть же ее прошла на Троицкую площадь, намереваясь перейти через Троицкий мост»[19].
Рассеявшись по близлежащим улицам, выборжцы вместе с рабочими Петроградской стороны приняли участие в уличных шествиях, в снятии с работ пролетариев других предприятий. Так, в половине восьмого вечера полуторатысячная колонна трудящихся атаковала наряд полиции, пытавшийся не пропустить демонстрантов на воздухоплавательный завод С. С. Щетинина. Сломив сопротивление полиции и обезоружив городового, рабочие прорвались на заводскую территорию и заставили колеблющихся прекратить работы[20].
Во второй половине дня одна из колонн выборжцев, пройдя по Полюстровской набережной в Невский район, остановила работу Охтинской бумагопрядильной мануфактуры. Часть текстильщиков присоединилась к выборжцам и направилась вместе с ними по Большеохтинскому проспекту к заводу «Снарядный цех» Морского ведомства. Здесь они предприняли попытку остановить завод. Однако в ремонтно-механической мастерской около ста рабочих во главе с мастером-оборонцем отказались прекратить работы. В результате потасовки демонстранты, используя гайки и куски железа, насильно заставили штрейкбрехеров покинуть территорию завода. Затем стачечники двинулись в глубь Невской заставы[21].
В отличие от выборжцев основная масса бастовавших путиловцев активных действий 23 февраля не предпринимала. Администрация Путиловского завода вывесила объявление о недопуске стачечников на заводскую территорию. На Путиловской судоверфи рабочие, придя в мастерские, к работам не приступали. После обеда забастовала турбинная мастерская[22]. Отдельные малочисленные группы революционно настроенных путиловцев (главным образом молодые рабочие) приняли участие в демонстрациях в центральной части города, вместе с выборжцами снимали с работ рабочих Орудийного завода. Во второй половине дня у Нарвской триумфальной арки [127] рабочие и работницы Путиловского и Тентелевского химического заводов, женщины-солдатки провели массовый антивоенный митинг, а затем организовали демонстрацию[23].
В Московском районе движение в этот день вообще не приняло массового характера. В районе бастовали лишь 1918 рабочих Вагоностроительного завода, требуя увеличения заработной платы на 50%[24].
Таким образом, 23 февраля из окраинных пролетарских районов помимо Выборгской стороны революционным движением в той или иной мере были охвачены рабочие фабрично-заводских предприятий Петроградского, Нарвского и Невского районов. Пролетарии Василеостровского и Московского (за исключением Вагоностроительного завода) районов, не говоря уже о рабочих пригородов (за исключением Ижорского завода в Колпино), в движении участия еще не приняли. Анализ массового движения в окраинных районах позволяет сделать ряд наблюдений: 1) пролетарская масса втягивалась в движение далеко не сразу; 2) наряду с передовой и сознательной частью кадровых рабочих в движение активно включалась ранее малоподвижная часть пролетариата - работницы, а также молодежь (17-20 лет) и подростки (14-16 лет); 3) определенная часть как кадровых, так и новых пополнений рабочих еще проявляла серьезные колебания и не решалась выступить на улицы. Требовалось определенное время для раскачивания пролетарских масс и последующего втягивания их в революцию.
Во второй половине дня 23 февраля центр тяжести начавшегося массового движения с Выборгской стороны передвинулся в центральную часть столицы. Тяготение рабочих масс к центру, на Невский проспект, объяснялось их стремлением объединить свои силы и противопоставить их военно-полицейским нарядам. В этом сказывалась классовая традиция, сложившаяся за десятилетия рабочего движения в Петербурге.
Около 5 часов дня выборжцы подошли к Орудийному заводу, находившемуся на Литейном проспекте. Разделившись на три группы (по 200 человек в каждой), они повели организованный штурм заводской территории с трех сторон: с Литейного проспекта, Шпалерной и Сергиевской улиц. Их действиями руководила небольшая группа пролетариев во главе с председателем Выборгского [128] райкома И. Д. Чугуриным и большевиком-орудийцем Ф. 3. Евсеевым[25]. Проникнув на территорию завода, выборжцы убедили рабочих Орудийного завода прекратить работу и присоединиться к демонстрантам. Шеститысячный гигант стал. Трехтысячная колонна выборжцев и орудийцев двинулась с криками «Хлеба, хлеба!» по Литейному проспекту. Вскоре усиленные наряды конной полиции настигли демонстрацию и пытались рассеять ее.
Однако демонстранты, разойдясь по близлежащим улицам, через час вновь начали концентрироваться в районе Пантелеймоновской, Симеоновской и Бассейной улиц, затем тысячной колонной вышли на Литейный проспект. Среди них находились и отдельные группы путиловцев, прорвавшиеся в центр города. Следовавший параллельно с колонной рабочих казачий разъезд не решился напасть на демонстрантов[26].
На углу Литейного и Невского проспектов находилась военно-полицейская застава. По приказу пристава 1-го участка Московской части она была брошена на рабочих-демонстрантов. Казаки, пустив в ход плетки, топтали людей конями, городовые избивали ножнами шашек и кулаками. Часть демонстрантов прижалась к стенам домов и, прикрывая друг друга телами, стремилась защититься от казачьих плеток и полицейских шашек, но безуспешно. Группа пролетариев и женщин бросилась к зеркальным окнам близлежащих магазинов и начала выдавливать и разбивать стекла. Безоружные люди искали спасения в помещении[27].
Все же отдельным рабочим колоннам в первый день революции удалось прорваться на Невский проспект. С 4 до 7 часов вечера питерские пролетарии были хозяевами положения в различных частях этой центральной магистрали. Часов в 5 дня с Садовой улицы на Невский с пением «Марсельезы» вышла колонна рабочей молодежи в 200 человек, прорвавшаяся с Петроградской стороны через Троицкий мост и Марсово поле. На Невском проспекте демонстранты были атакованы полицией и казачьим разъездом. Однако группа молодежи у Городской думы успела снять в трех вагонах трамвая рукоятки от контролеров и тормозов. Трамвайное движение в сторону Знаменской площади было остановлено на 40-50 минут.
Одновременно к Казанскому мосту на Невском проспекте [129] с Михайловской улицы подошла колонна рабочих и работниц с Выборгской и Петроградской сторон. Около тысячи демонстрантов шли плотными рядами и пели революционные песни. В район Казанского собора власти стянули внушительные силы и начали разгонять демонстрацию по боковым улицам. Демонстранты оказали сопротивление: небольшие группы рабочих, работниц и подростков, не желая расходиться, продолжали стоять на мостовой, панелях и петь пролетарские песни. Военно-полицейским силам понадобился целый час, чтобы сломить сопротивление демонстрантов. После разгона этой колонны рабочих центральная часть Невского проспекта патрулировалась конными разъездами 9-го кавалерийского полка и жандармерии[28].
Часов в 6-7 вечера две небольшие колонны демонстрантов, пройдя от 3-й и 4-й Рождественских улиц по Суворовскому проспекту, с криками «Ура!» вышли в районе Знаменской площади к Николаевскому вокзалу. Демонстранты по пути останавливали трамвайные вагоны. Здесь также против рабочей массы действовала конная и пешая полиция. На другом конце центральной части столицы - на Франко-Русском заводе с 7 часов вечера забастовали 5916 рабочих, потребовав увеличения сдельной заработной платы на 100%[29].
На этом и закончились действия питерских рабочих в центральной части Петрограда. По нашим подсчетам, в этой части столицы в течение трех часов прошло 6 колонн общей численностью 5,5 тыс. человек, было остановлено 28 вагонов трамвая. Лозунг «На Невский проспект!» начал претворяться в жизнь, но движение еще не приняло общегородского масштаба, ибо целые рабочие районы (Василеостровский, Московский), основная масса промышленных предприятий центральной части города (1, 2 и 3-й Городские районы) и части окраинных районов (Петроградский, Нарвский, Невский) еще не втянулись в движение. Выступления пролетариев на Невском, Литейном и Суворовском проспектах, на Знаменской и Казанской площадях не переросли в открытые схватки с полицией и казаками. Движение рабочих в центральной части города еще не приобрело наступательного характера, как это было на Выборгской стороне; действия демонстрантов являлись разрозненными и стихийными. К тому же и силы противоборствующих сторон были [130] слишком неравными: наряды пешей и конной полиции и жандармерии, а также кавалерия в этот день смогли довольно быстро рассеивать немногочисленные колонны демонстрантов, хотя последние и пытались оказывать сопротивление.
По нашим подсчетам, 23 февраля 1917 г. в Петрограде забастовало 128 388 рабочих 49 промышленных предприятий, что составляло 32,6% общего количества петроградских рабочих, принявших участие в Февральской революции. Из этой массы пролетариев металлисты составляли 114 206 человек (или 89%), текстильщики - 13 110 человек (или 10,2%), на долю остальных рабочих (печатники, химики, кожевники, пищевики и т. д.) приходилось всего 1082 человека (или 0,8%). Питерские рабочие провели в этот день 15 массовых митингов с 22,4 тыс. участников, 16 массовых демонстраций с 28,3 тыс. участников (или 22% числа всех стачечников), 9 групповых схваток с полицией и казаками, в ходе которых были ранены 4 полицейских и 3 из них обезоружены. Полиция арестовала 21 рабочего. Эти данные говорят о высоком накале революционной борьбы петроградских рабочих в первый же день революции.
Что же касается характеристики участников первого дня революции по половому и возрастному признакам, то она выглядит следующим образом. Подсчет количества мужчин, женщин и подростков - стачечников по предприятиям показывает, что мужчины-пролетарии в движении составляли 87,6 тыс. человек (68,2% от общего количества стачечников), женщины-работницы - 29,2 тыс. (22,8%) и подростки - 11,6 тыс. человек (9%)[30]. Из приведенных данных видно, что женщины и подростки играли активную роль в движении: они вместе составили почти одну треть (31,8%) от общего количества забастовщиков. Русское бюро ЦК РСДРП в листовке «Великий день», выпущенной 1-2 марта 1917 года, указывало: «Первый день революции - женокий день, день женского рабочего Интернационала... И женщина... подняла знамя революции. Слава женщине-работнице!»[31] С другой стороны, эти же данные говорят о том, что центральной фигурой движения, определившей его политическую направленность, размах и темп с первого дня революции, стал многоопытный к а д р о в ы й питерский рабочий-металлист, сумевший повести за собой другие отряды столичного [131] пролетариата, а также в последующие дни студенчество, солдатско-крестьянские и матросские массы, трудящихся города.
Широкий размах революционных выступлений питерских пролетариев 23 февраля 1917 г. явился полной неожиданностью для царских властей. «Уже утром выяснилось стремление народа, явное и неуклонное, со всех частей города идти на Невский проспект. Толпы состояли из рабочих, а также большого числа городского населения... Это движение, - признал в Чрезвычайной следственной комиссии петроградский градоначальник А. П. Балк, - застало нас врасплох - нарядов полиции на улицах не было, и я вызвал части, всегда имевшиеся в моем распоряжении, - конную полицию, жандармский дивизион и кавалерийские отряды»[32]. Однако практически в первой половине дня военно-полицейским силам не удалось добиться прекращения забастовок и демонстраций на Выборгской и Петроградской сторонах, а также рассеять демонстрантов в центре города.
Со второй половины дня 23 февраля царское правительство начало принимать лихорадочные меры к пресечению политических выступлений пролетариата. С одной стороны, оно усилило военно-карательные меры против забастовавших рабочих, а с другой - пыталось успокоить трудящиеся массы заверениями о возможности ликвидировать продовольственный кризис.
С 12 часов дня в действие вступил «План охраны Петрограда», утвержденный 8 февраля 1917 г. По указанию министра внутренних дел Протопопова и градоначальника Балка полицеймейстерами отделений были вызваны воинские патрули от гвардейских полков для охраны правительственных зданий, военных объектов, почтамта, телеграфа, мостов. Усиленные наряды полиции, жандармерии, казачьи разъезды приступили к борьбе со стачечниками и демонстрантами. Аппарат министерства внутренних дел, департамент полиции, корпус жандармов, Петроградское градоначальство и столичная полиция были полностью переключены на борьбу с революционным движением. Протопопов поддерживал беспрерывную связь с Балком и директором департамента полиции А. Т. Васильевым, координируя их действия с министерством внутренних дел[33]. Дважды Протопопов связывался по телефону с помощником царскосельского дворцового [132] коменданта генералом Н. А. Гротеном, докладывая через него императрице о «начавшихся беспорядках» в Петрограде. При вторичном разговоре с Царским Селом министр внутренних дел выразил уверенность, что «движение на следующий день успокоится».
Вечером в Петроградском градоначальстве состоялось совещание полицеймейстеров и приставов тех полицейских участков, в районах расположения которых произошли выступления рабочих. На нем присутствовал и командир жандармского дивизиона. Председательствовавший градоначальник предложил «всем чинам полиции находиться на следующий день на улицах, громким голосом убеждать группы численностью более пяти человек расходиться и предупреждать, что собирающиеся на Невском проспекте толпы будут рассеиваться»[34]. Командир жандармского дивизиона советовал применить нагайки против демонстрантов.
В ходе совещания Балк был срочно вызван в штаб Петроградского военного округа для доклада генералу Хабалову о положении в столице. Выслушав доклад, Хабалов спросил градоначальника: «Что же завтра?» На это Балк ответил, что, по сведениям охранного отделения, «на следующий день нельзя ничего ожидать». Затем выступил главный уполномоченный по снабжению города продовольствием В. К. Вейс. После докладов генерал Хабалов подписал обращение к столичному населению. «В последние дни отпуск муки в пекарни и выпечка хлеба в Петрограде производится в том же количестве, что и прежде, - говорилось в обращении. - Недостатка хлеба в продаже не должно быть»[35].
Члены Совета министров, представители царского двора и военно-полицейские власти были чрезвычайно далеки от объективной оценки политической обстановки в Петрограде. Последующие события показали, что самодержавным властям ни карательными, ни тем более увещевательными мерами не удалось приостановить нарастание революционной борьбы питерских рабочих.
Если штаб контрреволюционных сил принимал срочные меры к подавлению революции, то Руководящий центр пролетарских сил - Русское бюро ЦК, ПК РСДРП и Выборгский районный комитет партии приняли меры к расширению и углублению массовых выступлений петроградских рабочих. [133]
Выборгский районный комитет партии был оповещен еще в утренние часы о выступлениях рабочих. Члены ПК А. К. Скороходов, К. И. Шутко, И. Д. Чугурин, Н. Ф. Агаджанова взяли на себя инициативу созыва совместного заседания Петербургского городского и Выборгского районного комитетов. В течение дня Чугурин сумел оповестить всех членов ПК РСДРП и Выборгского райкома о предстоящем заседании[36]. Активное участие в организационной подготовке первого заседания Руководящего центра приняли члены Сормовско-Николаевского землячества, хозяева явочных квартир Д. Павлов, Я. Клинов, И. Александров и Е. Степанова.
С утра в курсе революционных событий находилось и Русское бюро ЦК РСДРП. В штаб-квартиру Бюро ЦК стекались известия с Выборгской и Петроградской сторон, с Нарвской и Невской застав о начавшемся революционном движении. Эти сведения доставлялись членами ПК А. К. Скороходовым, Н. Ф. Агаджановой, И. Д. Чугуриным, К. И. Шутко, Н. Г. Толмачевым, членом Выборгского районного комитета В. Н. Каюровым, большевиками А. С. Куклиным, И. И. Александровым, Д. А. Павловым. Бюро ЦК приняло меры к установлению непосредственных связей с подпольными районными партийными организациями, с большевистскими ячейками на крупных предприятиях.
События истекшего дня свидетельствовали о том, что движение будет стремительно расширяться. Поэтому перед большевиками с первого же дня революции со всей очевидностью вставал вопрос о необходимости охвата организационным и идейным влиянием начавшегося движения. Ослабленной систематическими репрессиями большевистской организации Петрограда было невозможно полностью охватить своим организационным влиянием массовое движение пролетариата. Но придать этому движению политическую направленность, сплотить передовую часть рабочих и направить их движение в русло организованной борьбы - это было в силах питерских большевиков, они к этому стремились, за это успешно боролись. Большевистский центр стремился взять революционную инициативу в свои руки, придать движению более наступательный и организованный характер. В течение дня аппарат большевистской организации столицы был приведен в движение и действовал непрерывно. [134]
Поздним вечером 23 февраля 1917 г. большевистский центр собрался в районе Новой деревни, в Головинском переулке, в домике большевика И. И. Александрова. Здесь состоялось совместное экстренное заседание представителей Бюро ЦК П. А. Залуцкого и В. М. Молотова, членов ПК РСДРП А. К. Окороходова (представлявшего одновременно и Петроградский райком), И. Д. Чугурина, К. И. Шутко, Н. Г. Толмачева, а также членов Выборгского районного комитета партии Н. Ф. Агаджановой, П. А. Алексеева, И. Ф. Антюхина, А. П. Ефимова, С. С. Лобова, В. Н. Каюрова и В. Н. Марчука, Н. Ф. Свешникова. На заседании были приняты важные решения о необходимости усиления агитации среди солдат Петроградского гарнизона, о приобретении оружия, о продолжении начавшейся забастовки, о проведении 24 февраля антивоенной демонстрации на Невском проспекте и массового митинга у Казанского собора. На промышленные предприятия, где еще не начались забастовки, решено было послать лучшие пропагандистские силы, чтобы быстрее втянуть питерских рабочих в революционную борьбу.
[1] В 1917 г. обе вошли в ряды большевиков.
[2] Каюров В. Шесть дней Февральской революции. - Пролетарская революция, 1923, № 1 (13), с. 158; Шляпников А. Февральские дни в Петербурге. - Там же, с. 80; Юренев И. «Межрайонка» (1911-1917). - Пролетарская революция, 1924, № 2 (25), с. 134; Из воспоминаний старых питерских большевиков Н. Ф. Агаджановой, Н. Ф. Свешникова, Ф. 3. Евсеева (записи автора, сделанные им в 1956-1967 гг.).
[3] Мальчик И. Рабочий Февраль. М.-Л., 1931, с. 59-60.
[4] Гордиенко И. Из боевого прошлого. М., 1957, с. 56-57.
[5] ЦГИА СССР, ф. 1282, oп. 1, д. 741, л. 128 об., 129.
[6] Каюров В. Петроградские рабочие в годы империалистической войны. М., 1930, с. 118.
[7] Там же, с. 118; ЛПА, ф. 4000, оп. 5, св. 499, д. 1060, л. 16-18.
[8] ЛПА, ф. 4000, оп. 5, св. 511, д. 1313. Воспоминания И. Г. Гаврилова, л. 1.
[9] Мальчик И. Указ. соч., с. 61-62.
[10] Гордиенко И. Указ. соч., с. 56.
[11] Партия большевиков в Февральской революции 1917 года. М., 1971, с. 141-143.
[12] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 30, с. 347.
[13] Подсчеты произведены автором по данным: ЦГАОР СССР, ф. ДП, 00, 1917 г., д. 341, ч. 57; ЦГИА СССР, ф. 23, оп. 16, 1917 г., д. 253; ф. 1282, oп. 1, 1917 г., д. 741.
[14] ЦГИА СССР, ф. 1282, oп. 1, д. 741, л. 111 и об.
[15] Астрахан X. М. О тактике «снятия с работы» в Петрограде в первые дни Февральской революции в 1917 г. - В кн.: Свержение самодержавия. М., 1970, с. 123-124.
[16] ЦГИА СССР, ф. 1282, oп. 1, д. 741, л. 142.
[17] Там же, л. 112 об., 117 об.
[18] Там же, л. 10 об.
[19] Там же, л. 131 об.
[20] ЦГАОР СССР, ф. ДП, ОО, 1917 г., д. 341, ч. 57, л. 96.
[21] ЦГИА СССР, ф. 1282, oп. 1, д. 741, л. 119 и об.
[22] Там же, л. 145.
[23] Там же, л. 138 об. и др.; Мительман М., Глебов Б., Ульянский А. История Путиловского завода. Изд. 3. М., 1961, с. 548.
[24] ЦГИА СССР, ф. 1282, oп. 1, д. 741, л. 120.
[25] ЛПА, ф. 4000, оп. 5, св. 459, д. 74, воспоминания И. Д. Чугурина, л. 27-28; свидетельство Ф. 3. Евсеева (запись 60-х годов).
[26] ЦГИА СССР, ф. 1282, oп. 1, д. 741, л. 137 и об., 138.
[27] Там же, л. 137 и об.
[28] Там же, л. 126 и об., 135, 136 и об., 143 и об., 144 и об.
[29] Там же, л. 130.
[30] Подсчет произведен по следующим данным: ЦГИА СССР, ф. 23, оп. 16, 1917 г., д. 318, л. 56-58, 69-75; ф. 1282, oп. 1, д. 741, л. 124-125, 131 об. и др.
[31] Революционное движение в России после свержения самодержавия. Документы и материалы. М., 1957, с. 8-9.
[32] ЦГАОР СССР, ф. 1467, oп. 1, д. 471, л. 2.
[33] ЦГАОР СССР, ф. 1467, oп. 1, д. 466, л. 169-170.
[34] ЦГАОР СССР, ф. 1467, oп. 1, д. 471, л. 5-7.
[35] Речь, 24 февраля 1917 г.
[36] ЛПА, ф. 4000, оп. 5, св. 459, д. 74, воспоминания И. Д. Чугурина, л. 27-28.