Иван Никифорович Фоменков
(1899-?)
Октябрьские события 1917 г. в Петрограде 18-летний рабочий фабрики Керстена И. Н. Фоменков встретил имея за плечами немалый жизненный опыт. Работа по найму с 8 лет, участие в Февральской революции, активная деятельность в Социалистическом союзе рабочей молодежи. С декабря по март 1918 г. он состоял в 1-м Красногвардейском отряде Петроградского района. В 1919 г. избирается в Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов. С 1919-го по 1924-й и с 1928 по 1936 г. - в Красной Армии. В 1928 г. окончил Военно-политическую академию имени Толмачева. С 1936 г. - на руководящей административно-хозяйственной работе в авиационной и судостроительной промышленности. В последние годы жизни - персональный пенсионер.
Настоящий текст воспоминаний воспроизведен по книге: В огне революционных боев. М., 1967, с. 405-408.
Рабочий контроль на чулочно-трикотажной фабрике, принадлежавшей капиталисту Керстену, был введен сразу же после Октябрьской революции[1]. Осуществлением его занялся фабричный комитет, возглавляемый большевикамии превратившийся вскоре в настоящий боевой штаб управления всей жизнью предприятия.
Владелец фабрики и правление оказали было сопротивление мероприятиям фабкома и пытались дезорганизовать производство. Однако это им не удалось.
Помню, как 24 ноября 1917 г. фабком созвал общее собрание рабочих и служащих, чтобы заслушать отчет правления о работе фабрики, ее перспективах и об отношении администрации к рабочему контролю. На этом собрании присутствовали представители Петербургского комитета партии большевиков и Петросовета. Состоялось оно на втором этаже в белошвейном отделе.
С докладом выступил один из директоров правления - Пини. Он был опытный «волк», умел увильнуть от острых вопросов. В своей речи представитель правления пытался обвинить рабочих в том, что они-де стали плохо работать.
Но хитрость его не удалась. Присутствовавшие закидали Пини вопросами: «Сколько получено прибыли за год и куда она идет? Почему цех-прачечная работает не с полной нагрузкой? Сколько в запасе хлопка? Почему на собрание не явился хозяин фабрики Керстен? Признает ли правление право фабкома на прием и увольнение рабочих и служащих?» [252]
Затем от ПК выступила А. Коллонтай. Она рассказала о задачах комиссии рабочего контроля на фабрике. Разъяснила, что рабочий контроль над производством и распределением является одной из форм классовой борьбы пролетариата, школой, где рабочий класс учится управлять промышленностью, и призвала нас вести борьбу с разрухой и саботажем. Она говорила с большим подъемом, понятно, четко и на убедительных примерах показала, как фабриканты и заводчики, хищнически эксплуатируя рабочих, наживают миллионные прибыли. С горячими словами обратилась Коллонтай к женщинам-работницам; она призвала их к активной борьбе за свои права.
Раздались громкие аплодисменты. Послышались голоса:
- Расстрелять этих гадов!.. Довольно попили нашей кровушки!..
Больших усилий стоило председателю собрания успокоить возбужденную массу.
После этого слово от Петросовета взял анархо-синдикалист[2] Андреев. Помнится, он начал свою речь так:
- Товарищи, граждане! Я только что прошел по вашей фабрике. Сколько у вас богатства! Сколько товару! Это все теперь принадлежит вам! Все это надо разделить между вами!
Его слова пришлись по душе некоторым рабочим, раздавались даже голоса: «Разделить!..»
Но тут спокойная, твердая речь председателя-большевика охладила пыл анархиствующих. Собрание постановило избрать на фабрике комиссию рабочего контроля. Вначале она состояла из трех человек, а позже в нее ввели одного представителя от коллектива молодежи.
С первого дня своей деятельности комиссия встретилась с трудностями. Когда, например, решили проверить по бухгалтерским книгам финансовое положение фабрики, ее прибыли и расходы, то натолкнулись на упорное сопротивление правления.
Позднее положение еще более обострилось. Оказалось, что в начале декабря правление вывезло в Москву 40 кусков трикотажа и получило деньги помимо банка, без разрешительной подписи комиссии рабочего контроля. Чтобы не дать заводчикам расхитить народное богатство, фабком и его комиссия установили на [253] фабрике красногвардейские посты. Были взяты на учет все сырье и запасы готовых товаров (последние исчислялись суммой в 6 млн. руб. На фабрике, кроме того, оказалось около 700 пудов нефтяного топлива; заказами она была обеспечена полностью).
С явным намерением помешать деятельности рабочего контроля к нам прибыли однажды представители союза фабрикантов-текстилыциков. Они выразили желание примирить рабочих с правлением. Тогда фабком созвал общее собрание. Оно прошло шумно и гневно: рабочие не захотели и слышать о примирении.
Потом на фабрику стали являться темные дельцы и крупные спекулянты. Они предлагали продать за наличный расчет весь готовый товар, обещая пригнать автомашины и сразу же вывезти все с фабрики. Расчет спекулянтов был прост: рабочим надо платить зарплату, однако денег в распоряжении фабкома нет, и он будет вынужден согласиться с их предложением. Разумеется, фабком и контрольная комиссия не пошли на эту грязную сделку. А рабочие, услышав о появлении на фабрике спекулянтов, потребовали от фабкома «гнать немедленно проходимцев в шею».
Красногвардейцы фабрики продолжали бдительно охранять все имущество. Вооруженные винтовками, а некоторые личными револьверами, они дежурили круглосуточно, по четверо в смену. Посты располагались в самых важных местах: два красногвардейца патрулировали вокруг фабрики с внешней стороны по Б[ольшой] Спасской и Б[ольшой] Гребецкой; один обходил территорию двора с внутренней стороны, а еще один неотлучно находился в будке у входных ворот, где был телефон. Благодаря этому диверсий на фабрике не случалось, она работала без простоев.
Вскоре, как раз под новый год, хозяин фабрики Керстен (прихватив из кассы наличные деньги) скрылся; рассказывали, что он бежал в Финляндию.
Обеспечивая управление производственной деятельностью фабрики и порядок в цехах, фабричный комитет и комиссия рабочего контроля предпринимали также меры, способствовавшие облегчению крайне тяжелых бытовых условий рабочих и служащих предприятия. В течение года неоднократно пересматривались расценки оплаты труда, с тем чтобы они увеличивались по мере продолжавшегося роста цен на продукты. Часть рабочих была переведена на сдельную работу (к концу [254] года 388 из 1259 человек). Это повысило производительность труда и заработки на 30-45%.
Однако, как зарплата ни повышалась, в 1918 г. ее все же ни в какой степени не хватало. Начинался голод. Тогда на Корпусной улице открыли фабричную общественную столовую под символическим названием «Надежда» и организовали рабочий кооператив. Рабочими служащим из брака выдавались трикотажно-чулочные изделия по сниженным ценам, и они могли менять их на картошку. Была создана также комиссия по закупке ненормированных продуктов.
Примечательным фактом явилось открытие на фабрике детских яслей; этого мы добились одними из первых в Петрограде.
Уже в январе 1918 г. фабком поставил перед правлением вопрос о выделении для яслей помещения и средств, необходимых для найма одной-двух нянь. Правление всячески уклонялось от решения этого вопроса.Тогда молодая работница чулочно-штопального отдела В. Кульчинкова принесла своего грудного ребенка на фабрику. На работу ее с ребенком не пустили. Она обратилась с жалобой в фабком, и ей было выдано на это письменное разрешение. Несколько дней работница приносила своего ребенка в штопальный отдел. Глядя на нее, потянулись в фабком за таким разрешением и другие матери. Правление было поставлено в безвыходное положение. И вот 16 января управляющий фабрикой В. Шехтер сообщил в фабком, что, поскольку, согласно правилам внутреннего распорядка, дети на фабрику допускаться не могут, «правление временно разрешает воспользоваться одной комнатой приемного покоя в проходной конторе для оставления в ней детей».
А вскоре было выделено для яслей постоянное помещение. <...> [255]
[1] «Положение о рабочем контроле», принятое ВЦИК и СНК 14(27) ноября, было опубликовано 16 ноября 1917 г. в «Газете Временного Рабочего и Крестьянского Правительства».
[2] После Февральской революции анархизм в России был представлен двумя основными течениями: анархо-коммунизмом и анархо-синдикализмом. В большинстве своем анархисты враждебно встретили установление Советской власти, выступая против строительства пролетарского государства, дисциплины труда, создания Красной Армии и т. д. К концу 1918 г. число членов анархистских организаций не превышало 3 тыс. В процессе развития революции часть их перешла на сторону Советской власти, другая ушла в подполье, участвуя в мятежах, террористических актах и антисоветских движениях, наиболее крупным из которых была махновщина.