Глубокоуважаемый Георгий Валентинович,

Я очень боюсь, что Вы совсем забыли обо мне или подумали, что опять что-нибудь расстроилось. У нас, действительно, не все было благополучно. Во время мартовских обысков пропал весь наш материал, так что пришлось собирать все снова. Боясь, что опять случится что-нибудь, я не писал Вам, тем более, что мне было слишком грустно, что уже несколько раз не сдерживал своего слова.

Материала у меня все еще нет; но после стольких неудач я не стал бы снова писать Вам, если бы не был вполне уверен, что [на] этот раз друзья мои примут все меры предосторожности, чтобы он снова не пропал. Пришлют его мне в 20-х числах мая (н. с.)[1].

По получении Вашей брошюры «Vademecum», я сейчас же послал в Петербург «Объявление об изданиях группы Освобождение труда»[2]. Это объявление встретило там очень большое сочувствие. Дело в том, что и мы, как и Вы, все время думали о том, чтобы осветить, главным образом, те вопросы, которые так упорно замалчиваются Рабочей мыслью[3], и выступить с той программой, которую поддерживает группа «Освобождение труда». Когда я прочел Ваше объявление, в котором Вы говорите о возобновлении своих изданий, придавая этому такое значение, как Ваш поход против народничества в 80-х годах, - я подумал, что с Вашей помощью мы сможем многое сделать для выяснения программных вопросов. Но вот что мне ответили на это мои петербургские друзья. «...Здесь, впрочем, по-видимому, есть между нами разногласия, вследствие того, что Вы неправильно оцениваете [185] наши силы. Дело в том, что мы хотим создать хороший орган для рабочих и думаем, что нас хватит лишь на это. О более же широких задачах мы пока не можем помышлять, хотя и видим всю важность и необходимость полного выяснения программных вопросов. Мы с восторгом встретили объявление группы "Освобождение труда" и с радостью будем действовать с ней заодно. Но существование ее послужило еще лишним доводом для нас в пользу того, чтобы издавать лишь хороший орган для рабочих. Стало возможным разделение труда между нами: мы - практики, группа "Освобождение труда" - теоретики. Этим можно охарактеризовать наши взаимные отношения»[4].

Я хочу еще подчеркнуть, что мы не сильная организация в финансовом отношении. Годичный бюджет наш приблизительно 5000 р. Это, разумеется, очень скромная сумма.

Теперь я обращаюсь к Вам от своих товарищей, глубокоуважаемый Георгий Валентинович, с большой просьбой, не можете ли Вы взять на себя ведение заграничного отдела[5], причем без всяких стеснений с нашей стороны. Мы только об одном попросили бы Вас, - насколько возможно, не вводить в нашу рабочую газету полемического элемента. Вообще полемика в высшей степени необходима; но эта работа требует больших размеров журнала и предполагает интеллигентных читателей. Размер нашего издания, как я писал Вам в первом письме, приблизительно такой, как «Die Neue Zeit».

Быть может, Вы напишите мне, что хотите сначала ознакомиться с материалом. Если это необходимо, придется подождать немного. Хотя, если возможно, лучше не ждать его, чтобы не затянулось дело. Впрочем, может быть, для Вас слишком трудно предпринять что-нибудь, не зная нас. В общем, я убежден, что ни в отношении программы, ни в других вопросах между нами не будет недоразумений.

Я очень прошу Вас, дорогой Георгий Валентинович, согласиться на нашу просьбу. О том, как мы будем благодарны Вам, незачем писать. Боюсь я, Вы напишите, что у Вас слишком мало времени, чтобы взять на себя ведение целого отдела. Но мы особенно были бы рады, если бы Вы согласились, так как таким образом все статьи заграничного отдела были бы освещены Вашей точкой зрения и составляли одно целое. Если Вы согласитесь, я пришлю Вам статью Hyndman'a, которую он написал для нас по моей просьбе, на тему «Socialism, Trade Unionism and Political Action»[6]. Впрочем, вероятно Вы ее забракуете, так как она написана скорее для интеллигентного читателя, чем для рабочего.

Я буду с большим нетерпением Вашего ответа и думаю, что Вы не поставите мне в вину моего невольного замедления.

С глубоким уважением С. Альбин