Господин Борис Сквирский, конфиденциальный представитель правительства России, посетил меня несколько дней тому назад и заявил, что уже в течение некоторого времени хотел увидеться с нами с целью обсуждения целесообразности проведения переговоров между обоими правительствами о восстановлении дипломатических отношений, но он воздерживался от этого, полагая, что для Мексики первоочередной задачей является нормализация ее отношений с Соединенными Штатами. Поскольку эти отношения возобновлены, он хотел бы сообщить мне, что правительство и народ России всегда с большим интересом и симпатией следили за победоносной революцией и что он верит, что правительство и народ Мексики питают аналогичные чувства к России. Поскольку вопрос об установлении отношений Мексики с Соединенными Штатами решен, г-н Сквирский хотел выяснить мое мнение о целесообразности проведения переговоров, исходя из того что к этому побуждают соображения чисто морального порядка, поскольку ни раньше, ни теперь у Советской России и Мексики не существовало взаимных материальных и торговых интересов, которые могли бы привлечь к себе внимание правительств обеих стран. Я ответил ему, что не могу высказать свое мнение, не зная мнения моего правительства, и добавил, что поскольку революция в России произошла позже и поскольку она в отдельных аспектах похожа на нашу революцию, то в Мексике не испытывают недостатка таких же чувств по отношению к России, какие он мне выразил. Я спросил господина Сквирского с целью проинформировать соответствующим образом МИД Мексики, являются ли его визиты следствием инструкций, полученных из России, или же он наносил их по своей личной инициативе, руководствуясь собственными симпатиями. Он сказал мне, что несмотря на то, что уже в течение шести месяцев он обменивается корреспонденциями по этому вопросу с правительством России, выражая свое личное мнение, инициатива этого шага частично принадлежала лично ему. Я ответил, что ситуация и этот вопрос были слишком деликатными для того, чтобы я мог сам предпринять какой-либо шаг. Сегодня господин Сквирский посетил меня снова, заявил, что имеет полномочия своего правительства подтвердить то, что высказывал мне ранее, и добавил, что если Мексика будет готова начать переговоры, то они могли бы проходить в Берлине, где находится резиденция аккредитованного там русского посла, или же в Вашингтоне. [15] Я ограничился заявлением, что отлаю приоритет в этом деле его правительству. Сквирский заявил, кроме того, что его министр иностранных дел уже несколько раз информировал его о том, что уполномоченные лица из Мексики обсуждали с ним этот вопрос, но ни одного серьезного шага сделано не было и переговоры каждый раз прерывались, как только эти лица покидали Россию. Я ответил ему, что даже тогда, когда некоторые мексиканцы посещали его страну по собственной инициативе или с какими-то техническими поручениями, я не знал о том. чтобы кто-либо из них имел поручение обсуждать какие-либо международно-политические вопросы. Господин Сквирский просит меня сообщить ему ответ нашего правительства для того, чтобы передать его в Москву. Прошу Ваших инструкций.


AREM.

Документ публикуется впервые.

---

Текст воспроизведен по изданию: Советско-мексиканские отношения (1917-1980): Сборник документов. - М., 1981. С. 15-16.