Ноты, адресованные нам некоторыми правительствами, поднимают по существу вопрос о пересмотре их военной задолженности Соединенным штатам, об обмене мнений по этому поводу [164] между нашим правительством и другими соответствующими правительствами и об отсрочке на время этих переговоров платежей, причитающихся Соединенным штатам 15 декабря. Эта просьба ставит вопрос, требующий серьезного внимания американского народа.

Для устранения всяких недоразумений представляется желательным кратко резюмировать сложные вопросы политики, последовательно проводившейся Соединенными Штатами в отношении военных долгов, а также мои личные взгляды относительно желательного в этом случае порядке действий.

1. Долги эти бесспорно заключены по инициативным предложениям заемщиков, причем правительством Соединенных штатов было с полной точностью установлено, что долги эти являются настоящими займами, подлежащими возврату.

2. Если бы этого условия не было, то вероятно наше правительство не предоставило бы столь обширных займов. Мы всегда настаивали на том, что соглашения эти были заключены свободно и должны быть полностью соблюдены, если только не последовало бы каких-либо изменений по взаимному согласию. Пункт этот является наиболее существенным, если хотят сохранить неприкосновенной самую основу обязательств, возникающих между народами, являющуюся базисом кредита и доверия, на котором строится современная экономическая жизнь.

Правительство Соединенных штатов с самого начала настаивало на том, что оно будет обсуждать вопрос отдельно с каждым правительством-дебитором, имея в виду, что каждый случай является самостоятельным Жак в отношении самих займов, так и в отношении методов урегулирования этого вопроса с отдельными дебиторами. Политика эта была неоднократно установлена по отношению к каждому заинтересованному иностранному правительству.

3. Урегулирование долгов в каждом отдельном случае ставилось в зависимость от экономических условий и платежеспособности нации, состоявшей нашим должником. Теперешняя стоимость сумм, причитающихся нам по соглашению, по сравнению l суммами, установленными первоначальными соглашениями, предусматривавшими процентную ставку в размере 5%, показывает, что мы согласились на уступки в размере 30-80%. В доказательство неизменно проводившейся нами политики учитывания платежеспособности, я могу сослаться на рекомендацию президента Гардинга конгрессу по поводу первого из этих соглашений, т. е. по вопросу об урегулировании долга Великобритании. Тот же принцип подробно развит в отчете на 1925 бюджетный год, составленном комиссией по внешним долгам мировой войны, в которую входили члены обеих политических партий. Он проводится точно так же в докладах комиссии путей и средств Палаты представителей по вопросу о различных соглашениях относительно долгов. Конгресс ратифицировал эти соглашения и показал таким образом, что принципы эти им разделяются.

Я лично продолжал держаться той же политики в своих заявлениях 20 июня 1931 г., а также в моем последующем послании [165] конгрессу, в котором предлагалось отсрочить платежи по долгам в течение 1931/32 финансового года и возмещать суммы, предусмотренные мораторием, по частям в течение нескольких лет.

С самого начала возникновения этой задолженности Соединенным штатам, правительство всегда утверждало, что названные долги должны рассматриваться совершенно независимо от репарационных платежей, вытекающих из войны.

Причина такой позиции совершенно ясна. После войны мы отказались как от общих репараций, так и от всякой территориальной компенсации, а также от каких-либо возмещений или экономических привилегий. Кроме того по вопросу о репарациях или междуправительственных долгах, возникших из войны, наша позиция в корне отличается от позиции правительств, являющихся одновременно кредиторами и должниками. Надо иметь в виду, что у нас нет никаких обязательств по отношению к другим, и поэтому какая бы то ни была уступка в вопросе о причитающихся нам долгах не могла бы ни в целом, ни частью уравновешиваться уступками, предоставленными нам по поводу наших собственных обязательств перед другими державами-кредиторами или перед другими странами. Наоборот, всякая сделанная нами подобная уступка неизбежно переложила бы налоги, обременяющие налогоплательщиков в некоторых иностранных государствах, на плечи наших собственных налогоплательщиков, к тому же без всякой возможности какой-либо компенсации.

Как отметил м-р Хаустон, секретарь казначейства, еще 1 марта 1920 г., отвечая на ноту британского правительства, коей предлагалось общее аннулирование военных долгов: «Я несомненно признаю, что общее аннулирование этих долгов было бы чрезвычайно полезно для Великобритании и конечно не причинило бы ей никакого ущерба. Так как никакого обязательства правительства Соединенных штатов, которое могло бы быть аннулировано согласно подобному плану, не существует, то в результате отказа Соединенных штатов от обязательств, связывающих перед ним британское правительство и другие союзные правительства, британское правительство аннулировало бы свои претензии к Франции, Италии, России и другим союзникам. Подобное предложение не влечет за собой никаких ответных жертв со стороны названной страны. Оно требует только сотрудничества Соединенных штатов».

В своей декларации 20 июня 1931 г., предлагавшей рассрочку на определенный ряд лет платежей по междуправительственным долгам, которые должны были быть внесены в течение одного года, а также в своем послании конгрессу от 10 сентября 1931 г. я говорил: «Я хочу воспользоваться этим случаем, чтобы откровенно объявить о своей точке зрения по вопросу о взаимоотношениях между германскими репарациями и долгами, связывающими союзные правительства Европы по отношению к нам. Наше правительство не участвовало в установлении обязательств, вытекающих из репараций, и не содействовало им. Мы намеренно воздержались от участия как в общих репарациях, так и в распределении колоний и собственности. Уплата причитающихся, нам от союзников [166] долгов соответствует авансу, полученному ими на нужды войны или на потребности экономического восстановления, и оно было установлено на основе, не имеющей никаких связей с германскими репарациями или только что указанными мной соглашениями. Поэтому репарации несомненно являются исключительно европейской проблемой, которая нас не касается.

Соглашения о долгах не подлежат никакому изменению, если только не последует иного решения конгресса.

Не входя в юридический вопрос о соответствующих полномочиях исполнительной власти и конгресса, можно сказать уже сейчас, что конгресс, основываясь на взаимоотношениях между этими долгами и доходами страны, настаивал на участии вo всех переговорах, которые могли бы начаться, и во всех решениях, которые могли бы быть приняты в будущем по вопросу о военных долгах.

В 1921 г., когда президент Гардинг рекомендовал конгрессу предоставить широкие полномочия секретарю казначейства по вопросу о военных долгах с оговоркой о необходимости согласия президента, конгресс отклонил это предложение и образовал, наоборот, комиссию по внешним долгам мировой войны. Конгресс очень строго ограничил полномочия названной комиссии.

Впоследствии комиссия не нашла возможности достигнуть соглашений в тех пределах, какие были установлены конгрессом, и поэтому первоначальный акт пришлось изменить в том смысле, что названной комиссии предоставлялось заключить соглашения, которые должны быть утверждены президентом и конгрессом. За исключением соглашений с Австрией и Венгрией, все остальные соглашения были заключены комиссией по долгам мировой войны, и все они были одобрены конгрессом в форме актов, принятых обеими палатами и подписанных президентом.

В предвидении исключительных обстоятельств временного характера, которые могли бы возникнуть в течение кризиса, которые ныне уже возникли, я обратился 10 декабря 1931 г. к конгрессу, рекомендуя ему вновь образовать эту комиссию в виду чрезвычайных обстоятельств. Конгресс отклонил эту меру и принял резолюцию, в которой между прочим говорилось следующее:

«Настоящая резолюция в точности устанавливает, что аннулирование или уменьшение в какой бы то ни было мере всякого долга, причитающегося Соединенным штатам от иностранного государства, противоречит политике конгресса и ничто в настоящей резолюции не может быть истолковано в смысле политики противоположной или в качестве указания, что изменение политики, установленной настоящим актом, может быть рассмотрено благоприятно».

Из этого ясно, что с практической точки зрения никакое движение в этом вопросе невозможно без активного участия конгресса.

Предоставление этой власти конгрессу не освобождает меня однако от ответственности за несение моих функций. Я буду поэтому излагать свои собственные воззрения.

Мировой кризис по крайней мере временно усилил бремя долгов [167] во всем мире. Огромная диспропорция в уровне цен, сжатие рынка, падение валюты, застой в торговле и промышленности - все эти тяжелые явления являются элементами депрессии, тяготеющей над миром и не только увеличивающей бремя долгов и затрудняющей для некоторых наций их уплату, но осложняющей проблему мирового экономического восстановления, причем последствия ее становятся все более и более тягостными для наших фермеров, рабочих и деловых людей.

Все это реальные факты, и мы не можем закрывать на них глаза. Они являются существенными факторами проблемы, занимающей нас в настоящее время. С другой стороны, надо напомнить и подчеркнуть, что последствия великой войны и наличность кризиса тяжело отразились на жизни американского народа и, нельзя относиться легкомысленно к тем непосредственным результатам, какие возникли бы для американских налогоплательщиков вследствие какого-либо изменения по вопросу о причитающихся нам долгах. У других стран есть свои бюджетные проблемы, у нас есть свои. Были другие нации переобременены налогом, то о нашем народе можно сказать то же самое.

Я неоднократно заявлял, что я противник аннулирования долгов, но помимо этого я считаю, что нельзя требовать от американского народа новых жертв.

Я полагал все же, что для Соединенных штатов могут оказаться полезными некоторые формы реальных компенсаций кроме платежей наличными деньгами, например расширение рынков для продуктов американского земледелия и промышленности.

Возможны и другие компенсации в области экономических отношений, которые могли бы содействовать восстановлению цен и подъему дел. Эти компенсации могли бы быть выгодны для всех сторон. Подобные решения могли бы помочь преодолеть валютные затруднения, имевшие место в некоторых странах, и разрешить вопрос, возникший ввиду невозможности для этих стран производить платежи в какой-либо иной форме.

Через несколько месяцев соберется всемирная экономическая конференция. Ей предстоит заняться вопросами, имеющими величайшее значение для экономического восстановления мира и для нас самих. Всемирная конференция по разоружению ныне идет, и я должен по этому поводу повторить, что проблема внешних долгов в нашем понимании имеет самую близкую связь с проблемой разоружения ввиду того, что погоня за вооружениями также тяжело отражается на нас, как и на всех остальных странах мира.

Здесь есть обширное поле для исследований, которыми всякий мог бы заняться с пользой.

Нельзя себе представить, чтобы наш народ, проникнутый духом солидарности и доброй волей по отношению ко всем народам, отказался бы считаться с просьбой дружественных наций, желающих обсудить важный вопрос, имеющий жизненное значение как для них, так и для нас, независимо от того, чем такое обсуждение могло бы закончиться. Это особенно справедливо ввиду того, что весь мир находится сейчас в очень тяжелом положении, [168] так что сотрудничество и добрая воля необходимы для блага всех.

Boт почему я считаю, что конгресс, принимая во внимание просьбы названных правительств, должен был бы согласиться на создание инстанции, которая облегчила бы обмен мнениями с названными правительствами и расширила бы в указанном мной смысле возможность обсуждения вопросов, причем эта инстанция обязана сделать конгрессу предложения, которые она найдет целесообразными.

Кроме того эта инстанция должна была состоять из лиц, целиком или частично причастных к делегациям на Всемирную экономическую конференцию и на генеральную конференцию по разоружению, чтобы мы имели возможность под руководством президента и с одобрения конгресса принять сообща те меры, которые могут наиболее радикальным образом способствовать разрешению многочисленных трудностей, которые являются причинами теперешнего бедствия.

Что касается приостановки платежей, срок которым истекает 15 декабря, то правительства-дебиторы не представили ни одного факта, который мог бы оправдать подобную отсрочку с точки зрения принципов, установленных нашей страной. На Лозаннской конференции, на которую ссылались как на прецедент в смысле приостановки платежей, отсрочка естественно вытекала из фактов, с точностью доложенных после нескольких месяцев предварительного обследования.

Утверждение, что приостановка платежей, срок которым истекает 15 декабря, позволила бы правительствам приступить к намеченным переговорам с большим спокойствием, не является, как мне кажется, достаточно веским.

Мне кажется, наоборот, что переговоры начались бы в благоприятных условиях, если условия, предусмотренные действующими обязательствами, будут исполнены, а не отсрочены до начала переговоров.

Я не имею в виду этим сказать, что при наступлении чрезвычайных обстоятельств, как обесценение валюты или общий кризис мировой торговли, в результате которых некоторые нации не в состоянии произвести немедленный трансферт в долларах, наше правительство не склонно было бы рассмотреть предложение о взносе на наш счет подлежащих сумм в иностранной валюте, причем трансферт совершался бы от времени до времени в зависимости от состояния курсов и конечно под условием представления гарантий ценности названных иностранных валют.

Если такие обстоятельства наступят и на них будет обращено внимание нашего правительства, я сообщу об этом конгрессу для немедленного рассмотрения. Но я обязан настаивать на соблюдении существующих соглашений, пока они не будут изменены должным образом уполномоченными представителями заинтересованных правительств.

Имеется и более широкая сторона вопроса об ответе на предложение, исходящее от дружественной нации, обсудить через посредство снабженных надлежащими полномочиями лиц проблему, [169] которая глубоко затрагивает каждого из нас. Такого рода переговоры не требуют с нашей стороны отказа от того, что мы считаем обоснованным и справедливым.

С другой стороны, отказ предоставить другим возможность изложить на конференции свою точку зрения и выслушать нашу точку зрения по вопросу, интересующему их и нас, настояние на том, чтобы разговаривать с нашими соседями лишь на почтительном отдалении, были бы отрицанием принципов, на которых покоится надежда воздвигнуть новый лучший мир на развалинах старого. Если наша цивилизация должна быть продлена навеки, то великое дело всеобщего мира, разоружения и реконструкции, должно победить, а оно не может победить до тех пор, пока средства его осуществления не основаны на искренней дружбе, на взаимном доверии и на сотрудничестве народов.

Эти великие цели, от которых зависят будущее и благо человечества, должны быть всегда в наших мыслях, когда мы приступаем к разрешению непосредственных проблем и трудностей. Разрешение каждой из этих проблем на основе взаимного понимания, достигнутого после честного и откровенного обсуждения, только укрепляет фундамент здания мирового прогресса, над постройкой которого мы трудимся.

Наоборот, неудачная попытка разрешения имеющихся трудностей и устранения международных разногласий могла бы только подорвать всякое конструктивное усилие.

Мир и искренняя дружба со всеми народами, - таковы были основные принципы, которыми мы всегда руководствовались в наших внешних сношениях. По этим звездам должен определять свой путь весь мир, и нашей стране надо принять на себя свою долю инициативы и ответственности.