ПУБЛИКУЕМЫЙ ниже «Акт касательно ферм и овец» является одним из аналогичных законодательных актов правительства Тюдоров, направленных против гак называемых огораживаний, обращения пахотной земли в пастбища и сгона крестьян-держателей с земли. «Огораживания» с конца XV и особенно в XVI веке сопровождались массовым насильственным обезземеливанием крестьянства, были главным средством аграрного переворота, приведшего к превращению феодального землевладения в буржуазное. Таким образом, огораживания и происходившая одновременно с ними экспроприация мелких городских товаропроизводителей явились той формой, в которой в Англии совершался процесс «первоначального накопления».

Правительство Тюдоров, представлявшее феодальное государство и стоявшее всецело на почве защиты феодального способа производства, было встревожено столь быстрой перестройкой аграрных отношений, в которой оно справедливо видело нарушение феодальных традиций. Кроме того, оно было обеспокоено нараставшим недовольством крестьян и опасалось, что столь быстрое их разорение подорвет финансовую и военную мощь государства, так как крестьянство являлось основным налогоплательщиком и поставляло контингенты для наборов наемников и ополченцев в армию.

Исходя из этих соображений, короли из династии Тюдоров, начиная с Генриха VII и кончая Елизаветой, пытались приостановить огораживания или, по крайней мере, замедлить и ограничить процесс обезземеливания крестьянства. Первый статут такого рода - «Акт против разрушения деревень» был издан еще в 1489 году и запрещал собственникам земли уничтожать дома и строения, находящиеся на их земле, с целью превращения этой земли в пастбище. Акт 1515 года, повторяя Статут 1489 года, предписывал лордам, виновным в его нарушении, не позднее чем через год, восстановить разрушенные строения и пустить землю вновь под обработку. Публикуемый ниже Акт 1533 года, констатируя тяжелые бедствия крестьянства вследствие огораживаний, запрещал кому-либо одновременно держать более 2000 овец и арендовать более двух домов или держаний. Таким способом правительство пыталось воспрепятствовать расширению пастбищного хозяйства и сосредоточению большого количества земель у одних и тех же лиц за счет обезземеливания крестьян-держателей.

В 1597- 1598 гг. последовал еще один статут - «Акт ,о поддержании сельского хозяйства и земледелия», который под угрозой высоких штрафов предписывал вернуть под обработку все земли, обращенные под пастбища после первого года правления королевы Елизаветы (1558), и запрещал дальнейшую конверсию земли, то есть превращение пахоты в пастбище[1].

Следует, однако, заметить, что статуты против огораживаний не имели успеха, так как противоречили экономическим интересам значительной части феодальных собственников земли - нового дворянства и буржуазии, из которой вербовались кадры капиталистических фермеров, также заинтересованных в огораживаниях. Поскольку королевские статуты не посягали на право феодальной собственности дворян и не обеспечивали права полной собственности крестьян на их участки, то они, естественно, не могли воспрепятствовать сгону последних с земли и открыто игнорировались дворянством.

Текст акта в переводе Е. А. Косминского перепечатан без изменений из «Хрестоматии по социально-экономической истории Европы в новое и новейшее время», под редакцией В. П. Волгина, М.-Л., 1929, стр. 172- 173.

[И з в л е ч е н и я]

Разные лица из числа королевских подданных, которым бог в своей благости дал большое изобилие в движимой собственности, в течение последних лет постоянно измышляли, изобретали и пробовали пути и средства к собиранию и соединению в немногих руках возможно большего количества ферм и возможно большего количества скота и особенно овец; для этого они все земли, которые им удавалось получить, обращали под пастбище, а не под обработку и таким образом не только довели до разорения церкви и деревни, и повысили прежний уровень рент со своих владений в этом королевстве, и ввели такие чрезмерные допускные платежи[2], что они не под силу ни одному бедному человеку, но также подняли цены на всякого рода зерно, скот, шерсть, свиней, гусей, кур, цыплят, яйца и прочие почти вдвое против обычных прежних цен. В силу этого поразительное множество народа в этом королевстве не может купить еды, питья и одежды для себя, своих жен и детей и доведено до такого отчаяния своей бедностью и нищетой, что с каждым днем впадает в воровство, разбой и другие преступления или жалким образом погибает от голода и холода. И всенижайшие и преданные подданные короля думают, что одной из важнейших причин, побуждающих этих алчных и жадных людей собирать... в своих руках большие участки земли,.. прежде кормившие бедных крестьян, и обращать их под пастбище, а не под обработку, является только большая выгодность овцеводства, сосредоточившегося теперь в этом королевстве в руках немногих лиц сравнительно с общим числом королевских подданных, так что у некоторых имеется 24 000 овец, у других 20 000, у одних больше, у других меньше, вследствие этого хорошая овца, которая продавалась на мясо за 2 ш. 4 п.[3] или, самое большее, за 3 ш., теперь продается за 6 ш., 5 ш. или, самое меньшее, за 4 ш. И стон[4] шерсти для сукна, прежде продававшийся в некоторых графствах этого королевства за 18 п. или 20 п., теперь продается за 4 ш. или, самое меньшее, за 3 ш. 4 п, а в тех местностях, где он продавался за 2 ш. 4 п. или 2 ш., самое большее, за [305] 3 ш., он теперь продается за 3 ш. или, самое меньшее, за 4 ш. 8 п., и так цены подняты во всех частях королевства. И это вызывает крайнее недовольство всемогущего бога, упадок гостеприимства в этом королевстве, уменьшение численности королевского народа и создает препятствие к производству сукна, в котором обычно находило работу много бедного народа; и если, в заключение, не будет найдено средство против этого, то все это может обратиться к крайнему опустошению и смуте в этом королевстве, от чего боже сохрани. Поэтому королевскому высочеству... и лордам духовным и светским... с согласия общин, собранных в данном парламенте, угодно постановить и сделать законом,.. чтобы, начиная с праздника св. Михаила 1533 г., никто не смел иметь в собственности и держать ни на своей земле, ни на арендованных им землях других лиц, ни где бы то ни было в пределах этого королевства, каким-либо обходом, обманом или уловкой, одновременно более 2000 овец всякого рода, под страхом штрафа в 3 ш. 4 п. за каждую овцу сверх числа, определенного в этом акте... Далее постановлено,... что, начиная с Рождества, никто не должен брать ни на срок жизни, ни на года, ни по воле лорда, ни по грамоте (indenture)[5], ни по копии протокола манориальной курии ни как-либо иначе более двух домов или крестьянских держаний, к которым принадлежит какая-либо земля,... и никто не может владеть такими вновь приобретенными держаниями числом до двух,., если он не живет в тех же приходах, где находятся такие держания, под страхом штрафа в 3 ш. 4 п... за каждую неделю владения...

[1] Все упомянутые выше статуты против огораживаний опубликованы в русском переводе Е. А. Косминского в «Хрестоматии по социально-экономической истории Европы в новое и новейшее время», под редакцией В. П. Волгина, М.-Л., 1929, стр. 167, 168, 185 - 186.

[2] О допускных платежах см.  С а в и н,  Английская деревня в эпоху Тюдоров, М., 1903, стр. 143 и 154- 156.

[3] Ш. - шиллинг; п. - пенс.

[4] Стон (stone) - мера веса. Варьировалась в разное время и в разных местах. Теперь 14 фунтов.

[5] Indenture - грамота, писавшаяся в двух экземплярах на одном куске пергамента и разрезавшаяся по зубчатой (indentata) линии. Для установления подлинности оба представленные в суд экземпляра складывали по линии разреза. Держания по грамоте - держания общего права (находящие юридическую охрану в обычных королевских судах), то есть фригольд или аренда общего права.

Текст воспроизведен по изданию: Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы. - М., 1961. С. 305 - 306.