Русские мореплаватели XV-XVII вв. бороздили Северный Ледовиты океан во всех направлениях. Они были первыми, кто посетил Новую Землю добрался до устьев Оби и Енисея, обогнул Таймырский полуостров. Русские были первыми колонистами на Шпицбергене. Остров Шпицберген фигурирует в древнейших поморских былинах и песнях. Долгое время считалось, что Шпицберген был открыт голландским мореплавателем Варенцом в 1596 г., хотя в действительности задолго до него на острове бывали русские. Предания говорят, что русские посещали его, начиная с XII в. Документально известно что еще до основания Соловецкого монастыря, т. е. до 1435 г., поморы Старостины имели свои избы на западном берегу Шпицбергена, где часто оставались на зимовку. Иван Старостин зимовал на Шпицбергене десятки раз и там же был похоронен. Когда иностранцам нужно было добраться до этого острова, то им приходилось обращаться к помощи русских кормчих. В этом отношении очень характерен данный документ. Даже датчане и норвежцы, славившиеся как наиболее искусные и отважные мореходы Северной Европы, для дальнего плавания в Ледовитый океан пользовались помощью русских мореходов. В 1576 г., т. е. задолго до «открытия» Баренца, датский король Фридерик II писал Людвигу Мунку в Мальмус (т. е. Колу), чтобы тот договорился с русским кормщиком Павлом Нишецом о проведении датского флота на Шпицберген. Как явствует из названного документа, кормщик Павел ежегодно плавал на Шпицберген, следовательно, это не было какое-то исключительное предприятие, а обычное регулярное плавание, свидетельствующее о полном освоении этого морского пути русскими еще в тот период, когда никто из инострарцев не имел о нем никакого представления. Имя одного из отважных поморов, плававших в конце XVI в. в «темную землю», т. е. на Шпицберген или на Новую Землю, сообщается в одном из источников: «В лето 7113 (1605 г.) во граде Самаре был человек поморенин, именем Афанасий, рождение его за Соловками на Усть-Колы. И он сказывал про многие морские дивные чюдеса, а про иные слыхал. И ездил он по морю на морских судах семнадцать лет и ходил в темную землю, и тамо тьма стоит, что гора темная; издали поверх тьмы тоя видать горы снежные в красный день».

Людвигу Мунку об одном русском, который посещает Гренландию[1].

Известно нам стало из твоего сообщения, что прошлым летом несколько тронтгеймских бюргеров вступили в Варде в сношения с одним русским кормщиком Павлом Нишецом, живущим в Мальмусе и обыкновенно ежегодно около Варфоломеева дня плавающим в Гренландию, который уведомил их, что, если за его труды ему дадут некоторое вознаграждение, он, пожалуй, сообщит им данные об этой земле и проведет туда их суда. Поэтому, прошу тебя узнать, какие издержки потребуются для исследования выше названной земли, и рядом с этим сообщить, найдутся ли в Тронтгейме бюргеры, [60] которые бы пожелали отдать под фрахт для этого [путешествия] свои суда, как ты сообщал далее. Ибо мы всемилостивейше согласны, каковы бы ни оказались издержки, на такого рода предприятие для исследования выше названной земли, принять с удовольствием их на себя и уплатить. И нам угодно поручить тебе сторговаться с выше названным русским кормщиком, чтобы он предоставил себя в распоряжение для такого рода предприятия, а равно условиться с несколькими бюргерами из Тронтгейма, чтобы они предоставили свои суда для этого, так чтобы это путешествие могло состояться текущей осенью.

[1] Имеется в виду остров Шпицберген.

Текст воспроизведен по изданию: Хрестоматии по истории средних веков. - Т. III. - М., 1950. С. 60 - 61.