Эдуард, милый сын.

Мы внимательно выслушали то, что вы нам ответили в своем письме. Вы сообщаете, что хорошо помните о наших наказах и о том, что, расставаясь с [249] нами в Дувре, вы пообещали не жениться без нашего дозволения и не делать иных вещей; и вы уверяете, что неукоснительно и всеми силами выполняете наши распоряжения и пожелания.

Милый сын, если вы действительно так делаете, то поступаете очень благоразумно и в соответствии с вашим долгом; и этим вы заслужите благоволенье Божье, наше и всех людей. Но если это не так, вы не сможете избежать великой беды от Бога и всех людей и навлечете на себя наш великий гнев и возмущение. Поэтому мы вам наказываем со всей настойчивостью, чтобы вы крепко помнили сказанное и чтобы ни в коем случае вы не женились и не соглашались жениться на ком бы то ни было без нашего на то согласия и совета, до тех пор, пока не вернетесь к нам; и чтобы вы не совершали иных поступков, которые могут быть для нас вредными и огорчительными.

Теперь что касается ваших слов о том, что, как вам кажется, вы не можете немедленно вернуться к нам, повинуясь нашему призыву, из-за вашей матери, которая, как вы говорите, пребывает в сильнейшей сердечной тревоге и которую вы, в соответствии с естественным долгом, не можете надолго оставить в таком бедственном состоянии.

Милый сын, вы знаете, как мы ее любим и ценим. И действительно, если бы она вела себя так, как супруге подобает и следует вести себя со своим господином, мы легко сумели бы унять ее боль и страдания. Однако она под надуманными предлогами отказывается вернуться к нам, ссылаясь на нашего дорогого и верного друга, Хъюга Диспенсера, который всегда служил нам верой и правдою, чему вы сами и весь свет свидетели. Кроме того, она явно, открыто и с нарочитой откровенностью, вопреки своему долгу и в ущерб нашему королевскому достоинству, каковое она должна ценить и беречь, приблизила к себе и ввела в свою свиту и свой совет Мортимера, нашего смертельного врага и изменника, чья вина уже была доказана и получила приговор, и с ним водит компанию в своем жилище и за его пределами, вопреки нам, нашей короне и законам нашего королевства; и такого-то вот преступника, коего наш дражайший и возлюбленный брат, король Франции, ваш дядя, уже некогда изгонял из своего королевства по нашей просьбе, как нашего врага, она держит при себе! Но худшее из того, что она сделала (если вообще можно говорить о худшем), это то, что она ввела в вашу свиту этого названного врага, сделала его вашим советником и велела вам ходить и общаться с ним явно, открыто, прилюдно и на виду у всего света. Это служит к нашему и вашему величайшему оскорблению и бесчестию и является преступлением против нашей короны и законов и обычаев королевства Английского, которые вы должны всеми силами оберегать и соблюдать.

Из-за этого, милый сын, и по многим другим причинам ваше пребывание в этой стране выглядит весьма позорным и может быть для вас слишком опасным и вредным в силу множества обстоятельств. И оно нам вовсе не угодно, и вам тоже не должно быть угодно, равно как и вашей матери и кому-либо другому. Поэтому мы строжайше вам наказываем и повелеваем, под сыновнюю честность, любовь и преданность, коими вы нам обязаны, и под угрозой лишиться нашего благоволения, чтобы вы к нам вернулись немедля и со всей возможной поспешностью, без всяких вышесказанных отговорок или каких-либо иных. Ибо ваша мать нам написала, что если вы пожелаете вернуться, она не будет вам в этом [250] препятствовать, и мы не думаем, что ваш дядя, король, станет вас удерживать вопреки вашей воле.

И ни в коем случае не соглашайтесь, ни ради вашей матери, ни ради иных причин, ехать в герцогство Гиеньское, которым мы вскоре, с Божьей помощью, распорядимся к вашей чести. И не ищите никаких иных предлогов для дальнейших задержек, под угрозой потери нашего благоволения, если вы не желаете навлечь на себя наш гнев и негодование и как-либо провиниться перед нами, дабы мы могли распорядиться вами и вашими владениями - герцогством и иными землями, коими вы владеете за морем, к нашей общей выгоде и чести, как надлежит. И если Джон Бретонский и Джон Кромвель пожелают вернуться в Англию вместе с вами, они поступят в согласии со своим долгом.

Милый сын, не преступайте наших распоряжений, ибо мы весьма опасаемся, как бы вы не совершили то, чего не следует.