В 568 г. в пределы Италии вступили завоеватели - лангобарды, подчинившие себе значительную часть Северной и Средней Италии. Лангобардское завоевание носило ярко выраженный насильственный характер: в ходе его было захвачено много земель, изгнано и убито большое число местных землевладельцев и подчинено завоевателям оставшееся местное население, которое должно было платить победителям оброк, подчас в размере третей части его доходов. Вероятно, эти зависимые люди были поделены между отдельными семейными и родовыми группами лангобарлов, которым они и обязаны были вносить указанные платежи. Лангобарды расселялись, по-видимому, кровнородственными группами (fara), подчиненными отдельным герцогам. Очевидно, герцоги наделяли землями группы родственников, а большую часть этих земель присваивали себе. В пределах каждого герцогства король получил значительные земельные комплексы, которыми управляли непосредственно королевские должностные лица. Однако герцоги продолжали оставаться сильными местными властителями, и в лангобардском государстве почти до конца его существования сохранялось своеобразное двоевластие короля и герцогов.

Документ позволяет представить характер социально-экономических отношений в Лангобардской Италии VII - VIII вв. Эдикт Айстульфа относится к числу лангобардских законодательных постановлений.

Среди обедневших свободных немало, видимо, таких людей, которые не имеют коня; еще больше лангобардов, не владевших ни землей, ни домами. В то время как более или менее состоятельные лангобарды выступают в поход, их обедневшие соплеменники несут барщину на земле королевских должностных лиц. В эдикте Айстульфа сообщаются более подробные сведения такого рода.

Тенденция развития такова, что вольноотпущенники, альдии и рабы (которые все чаще испомещаются на землю) все больше сближаются между собой, превращаясь в слой полусвободных зависимых держателей чужой земли. И прежде всего независимые люди (fulcfree et haamund), согласно эдикту Айстульфа (гл. 11), все чаще оказываются под патронатом господина, которому они вынуждены нести службу.

Эдикт упоминает о складывающемся господствующем классе лангобардского общества: богатеющие ариманны, королевские дружинники и должностные лица - судьи (judices), скульдахии, деканы и др. (гл. 2, 3, 11). Несколько глав содержат некоторые сведения о ремесле и торговле в лангобардском обществе VII - VIII вв. (гл. 3, 6).

---

Гл. 2. О тех людях, которые могли бы иметь кольчугу и не имеют ее, или меньших людях, которые могли бы иметь коня и щит и копье и не имеют их, или тех людях, которые не могут иметь ничего такого и не имеют, и все-таки должны иметь щит и лук. Тот человек, который владеет 7 оброчными [541] дворами (casae massariciae), пусть имеет свой панцирь с остальным вооружением и коней. Если владеет более чем 7 оброчными дворами, пусть в соответствии с этим выставит и [соответствующее] число коней и остального снаряжения, точно так же те люди, которые не имеют оброчных дворов, но имеют 40 югеров земли, пусть имеют [при себе] коня, щит и копье, меньшие же люди, если могут иметь шит, пусть имеют щит, лук и стрелы.

Гл. 3. О людях, которые являются торговцами и имеют деньги (pecunias): знатные (potentes) и более могущественные (majores) пусть имеют панцирь и коня, щит и копье, те, кто следует за ними, пусть имеют коней, щит и копье и меньшие пусть имеют щит, лук и стрелы.

Гл. 6. О морской торговле и торговле на суше. Пусть никто не ведет торговой деятельности без письменного разрешения короля или вопреки воле его судьи. За нарушение пусть заплатит свой вергельд.

Гл. 11. В предыдущем эдикте[1] имеется постановление, согласно которому зависимый человек (pertinens), освобожденный кем-либо из лангобардов путем процедуры четырехкратной передачи его из рук в руки и объявленный совершенно свободным (haamund) или отпущенный на волю через посредство процедуры хождения вокруг алтаря, становится навсегда свободным от всяких признаков рабского состояния. Но так как злонамеренные люди, приобретая свободу, покидают после этого своих благодетелей и те не в силах их удержать у себя, то многие, боясь, как бы их вольноотпущенники не покинули их, не желают вовсе никого отпускать на волю. Поэтому предписываем: если кто-либо из лангобардов захочет отпустить на волю зависимого от него человека (pertinentem) путем thingatio и четырехкратной передачи из рук в руки и составит при этом грамоту о сохранении за собой пожизненной службы (servitium) этого лица и о приобретении вольноотпущенником свободы лишь после смерти [патрона], то пусть так и будет, как сказано в тексте грамоты, ибо нам представляется справедливым, чтобы человек не покидал своего благодетеля, пока тот жив. Но отпущенный на волю в церкви через посредство священника приобретает такую свободу, о которой говорит предыдущий эдикт[2].

---

[1] Ср. эдикт Ротари, гл. 224.

[2] Т. е. гл. 9 эдикта Лиутпранда.

Текст воспроизведен по изданию: Хрестоматия по истории средних веков в трех томах. Под ред. акад. С. Д. Сказкина. Том I, Раннее средневековье. М., 1961. С. 541 - 542.