Казнь Карла I, уничтожение па­латы лордов и установление в Англии республики[1] - последние вынужденные шаги «шелковых индепенден­тов», сделанные под прямым давлением народных низов, чаяния которых были широко представлены в армии, а также в движении гражданских левеллеров в Лондоне и во многих графствах. На этом революционность буржуазно-дворянского [145] блока, осуществлявшего гегемонию в рево­люции, была полностью исчерпана. Уступив давлению снизу в условиях, когда вероломство Карла I и его «несговорчивость» исключили возможность возвращения его на трон, «гранды», захватившие в свои руки политическую инициативу, сделали все, чтобы эта республика на деле скорее являлась «монархией без короля», нежели даже отдаленно напоминала бы государственное устройство, представленное в «Народном соглашении». В самом деле, от того, что «охвостье»[2] Долгого парламента присвоило себе законодательную власть, а образованному из его же среды Государственному совету была передана власть исполнительная, ничего по сути не менялось ни в социаль­ной политике, ни в отправлении правосудия, ни, наконец, в избирательной системе, посредством которой должен был быть избран новый парламент. Переданный в парламент «отредактированный» офицерами вариант «Народ­ного соглашения» был положен под сукно и полностью забыт. Левеллеры не без основания обвиняли офицерскую верхушку в «сознательном обмане», в том, что, «украв» у них идею республики, они сделали все, чтобы она служила прикрытием тирании олигархии. Однако в самой возможности подобной «подмены» обнаружились не только изворотливость и вероломство «шелковых инде­пендентов», но и организационная слабость, политическая незрелость и ограниченность программы левеллеров.

В самом деле, поскольку последняя оставляла нетро­нутой систему лендлордизма, она не могла привести к массовому движению на почве аграрного вопроса. В этом заключалась основная слабость движения левеллеров. В то же время сама кличка «уравнители», не без умысла данная этой партии ее врагами, настораживала и отталкивала от них средние слои города. В результате, когда в мае 1649 г. против индепендентской республики восстали несколько армейских частей, за ними не последовало открытого выступления ни в деревне, ни в городах. Неудивительно, что солдатское восстание было сравнительно легко подавлено Кромвелем[3]. [146]

Одним словом, политически незрелая мелкобуржу­азная демократия, олицетворявшаяся движением левеллеров, оказалась неспособной вырвать гегемонию в рево­люции из рук буржуазно-дворянского блока.

Еще менее на это было способно плебейство, чаяния которого на вершине революции выразили истинные уравнители. В отличие от левеллеров политических, усматривавших цель революции в установлении публичного полноправия для всех свободнорожденных безотноси­тельно к их имущественному положению, истинные уравнители выдвинули программу коренного социального переустройства общества, в котором уничтожение монархии означало бы прежде всего уничтожение власти лендлордов над землей, к которой получили бы свободный доступ все желающие кормиться плодами рук своих. Очевидно, что такое понимание полноправия не только в принципе отличалось от левеллерского, но и наиболее глубоко и предметно разоблачало монархическую суть декларированной на словах Республики.

Движение истинных уравнителей было легко подавле­но уже в силу его мирного характера. Однако торжествую­щая Республика подписала сама себе смертный приговор: оттолкнув от себя народные низы, она лишилась опоры широких масс, вызвавших ее к жизни. Не выполнив ни одного из требований демократической программы (облегчение налогового бремени, отмена церковной десяти­ны, реформа правосудия, кодификация права, облегчение положения обезземеленных), Республика посвятила свои силы внешней экспансии - завоеванию Ирландии и Шотландии. Конфискация двух третей земельной соб­ственности ирландских «мятежников» послужила источ­ником обогащения кредиторов парламента, офицерской верхушки, армейских поставщиков и спекулянтов[4]. В [147] итоге система лендлордизма, господствовавшая в Англии, получила подкрепление в лице новоявленных ирландских лендлордов. Недаром Маркс заметил, что «Английская республика разбилась об Ирландию».

Точно так же у Республики 1649 года оказалось достаточно сил, чтобы предпринять военную экспедицию против Шотландии, признавшей своим королем сына казненного Карла I Карла II и тем самым ставшей не­посредственной угрозой реставрации монархии в самой Англии. Военные силы Республики во главе с Оливером Кромвелем в двух военных кампаниях 1650 и 1651 годов нанесли армии Шотландии сокрушительное поражение (в битвах при Денбаре и Вустере), в результате кото­рого Шотландия, так же как и Ирландия, была присое­динена к Англии. И хотя здесь вслед за этим не после­довали сколько-нибудь массовые конфискации, тем не менее установленный режим оккупации был довольно тя­желым.

Весьма противоречивой оказалась политика Республи­ки и в отношении внешнеполитических запросов капиталистического уклада хозяйства. Два навигационных акта (1650 и 1651 гг.), разрешавшие заход в английские порты только судам, снаряженным командами тех стран, в кото­рых данные товары либо произрастают, либо произво­дятся, преследовали цель подорвать монополию Голлан­дии на доставку товаров чужеземного (не голландского) происхождения. Эти акты привели к первой англо-голландской войне 1652 - 1654 годов.

С другой стороны, военная экспедиция в испанские владения в Центральной Америке вызвала разоритель­ную войну с Испанией, наносившей тяжелый ущерб английской заморской торговле.

К осени 1651 года минуло 11 лет с момента избрания Долгого парламента. Между тем оставшееся от него «охвостье» (в среднем заседания палаты посещали менее 100 ее членов) явно не торопилось ни с самороспуском, ни с установлением предельного срока своих заседаний. Только в 1651 г. такая дата была установлена - 3 ноября 1654 г. Несмотря на огромные суммы, собиравшиеся посредством налогов (субсидий, акциза, пошлин), их не хватало для оплаты расходов на ведение военных кампаний, на содержание постоянных армий и флота. Нена­долго хватило для покрытия государственной задолжен­ности сумм, вырученных от продажи коронных владений, движимости и доходов от земель, сданных короной в вечнонаследственную аренду, земель кафедральных соборов [148] и, наконец, новой волны конфискации и распродажи земель делинквентов[5].

Не сдвигалась с места реформа действующего права, на которой настаивал Кромвель. Когда же стало оче­видным, что «охвостье» готовит такой избирательный закон, которым обеспечивалось возвращение его членов в новый парламент, его час пробил. 20 апреля 1652 г. Кромвель в сопровождении военного отряда явил­ся в парламент и распустил его своей властью. Одновре­менно был распущен и Государственный совет. Его функции взял на себя совет офицеров, пополненный гражданскими членами. Его «декларация» от 22 апреля 1653 г. гласила: «После долгих дебатов было решено, что верховная власть (в стране) должна принадлежать парла­менту, состоящему из известных лиц, людей богобоязненных и проверенной честности».

В июле собрался так называемый парламент святых (или «малый парламент» - около 140 человек), члены которого были либо названы высшими офицерами, либо делегированы церковными общинами. Однако вместо су­губо ограниченных реформ, которые допускались Госу­дарственным (точнее, офицерским) советом, привержен­цы секты «пятой монархии», находившиеся в значительном числе в этом собрании, полагали, что с целью достойной подготовки «царства Христова»[6]. Англия нуждается в реформах более глубоких, в чем, несомненно, отражались все еще достаточно распространенные и жи­вучие демократические чаяния низов. Так, наряду с пред­ложением об уничтожении Канцлерского суда (Верховно­го суда по гражданским делам) фигурировал билль об отмене церковной десятины (о замене ее другими ис­точниками содержания клириков).

До тех пор, пока парламент занимался вопросом о замене церковного брака гражданским или планировал судебную реформу, его еще терпели, но, когда он замахнулся на церковную десятину, около половины которой уже являлось «собственностью» манориальных лордов (так называемых светских импроприаторов), терпению [149] офицерской верхушки пришел конец. Не без ее «совета» умеренное большинство «малого парламента» 12 января 1654 г. явилось к Кромвелю и сложило свои полномочия. Отказавшееся покинуть палату меньшинство членов пар­ламента (около 27 человек) выдворили оттуда подоспев­шие мушкетеры.

Уже через четыре дня была готова новая конституция страны, устанавливавшая в Англии режим протектората. История протектората будет достаточно подробно освещена ниже, поскольку биография Кромвеля между 1654 и 1658 гг. (годом его кончины) составляет ее наиболее важные и драматические страницы.

Здесь же остается заключить, что режим протектора­та, вызванный к жизни в значительной степени необходимостью военного противостояния опасности реставрации, своей ярко выраженной классово эгоистической политикой, исключительно в интересах собственнических клас­сов, объективно готовил реставрацию на английском престоле легитимной монархии Стюартов. Это случилось вскоре после смерти Оливера Кромвеля - 25 мая 1660 г.

Внешне могло казаться (и до сих пор некоторым историкам еще продолжает казаться), что революция 40-х годов прошла бесследно: восстановлена была не только монархия, но и палата лордов, вся система цен­трального управления, за исключением так называемых судов прерогативы, англиканская (епископальная) цер­ковь. На самом же деле более вдумчивые исследователи уже давно утвердились во мнении, что революция середи­ны XVII века знаменовала начало новой исторической эпохи, что лишь с позиции ее исторического опыта и ее, пусть временных по видимости, завоеваний возможна научная трактовка не только истории Англии в столетие, последовавшее за ней, но и истории стран Европы в це­лом. Это в разной степени истинно, будем ли мы рассмат­ривать сферу экономики или сферу политики, сферу идей или сферу науки, сферу литературы или сферу искусства.

Одним словом, нет ни одной области истории Европы вообще и истории Англии в частности, через которую революция середины XVII века не провела бы глубокую борозду, знаменующую начало новой эпохи всемирной истории.

[1] Характерно, что слово «республика» так и не было употреблено в соответствующем акте. Вместо него фигурировал термин «commonwealth», т. е. государство общего блага.

[2] Так называли оставшуюся после прайдовой чистки часть членов парламента, продолжавших заседать в палате общин.

[3] Помимо светских форм более или менее организованно выра­женное недовольство народных низов режимом индепендентской рес­публики достаточно широко проявлялось и в религиозной форме - в радикальных сектах. Среди них широкое распространение приобрела секта рантеров - последователей доктрины о всеобщем спасении уверо­вавших в Христа. Следствием этой доктрины было убеждение в том, что удостоившийся божьей благодати не может сотворить греха, следова­тельно, неподсуден в своих поступках человеческому суду. Нет сомне­ния, что в этом открытом отрицании рантерами «человеческих законов» выливался протест народных низов против социальной несправедливо­сти этих законов и властей, стоящих на их страже. Действительно, угроза, исходившая от рантеров, заключалась не в их «распущенности», как уверяли их гонители, а в проповеди общности имущества. Так, проповедник Эбиезер Копп писал: «Истинная общность веры среди людей заключается в общности всех вещей, не называя то, чем кто-либо владеет, своей собственностью».

[4] Что же касается рядовых и младших чинов, которым вместо уплаты задолженности вручали «свидетельства» на получение наделов земли в Ирландии, то большинство из них продали их по дешевке по большей части своим же офицерам, так как помимо всего прочего они не обладали средствами для обзаведения здесь хозяйством.

[5] Как установлено новыми исследованиями, эти земли были, как правило, выкуплены через подставных лиц прежними владельцами, тем более что цены на них были ниже рыночных.

[6] Согласно этой доктрине, Англия оказалась на пороге прише­ствия Спасителя - Иисуса Христа, который установит в стране «тыся­челетнее царство; в нем он будет править вместе со святыми». Эта «мо­нархия» являлась по счету пятой после крушения «четырех» пред­шествующих, включая римскую.