Иваново-Вознесенск

Товарищи, позвольте мне приветствовать 8-й губернский съезд Сове­тов от имени ВЦИК. Товарищи, три месяца тому назад я был здесь, в Иваново-Вознесенске, и на беспартийном съезде бросил краткий обзор нашей внешней политики. Тогда я говорил, что черные тучи как будто начинают все больше и больше рассеиваться, что, может быть, еще бу­дут отдельные нападения, но в общем империалисты Европы в лице русских контрреволюционеров потерпели поражение, и можно думать, что не сегодня - завтра мы будем наслаждаться до известной степени миром и, вероятно, нам придется приступить к налаживанию нашего хозяйства. Прошло с тех пор, как я говорил эти слова, около трех меся­цев. Действительно, мы могли воспользоваться небольшой передыш­кой, небольшие остатки контрреволюционных войск загнаны в тупики Советской страны, главные их силы были разбиты, и Советская респуб­лика часть своих армий перебросила на трудовой фронт. В момент этой передышки мы поставили перед российским пролетариатом коренные вопросы, и на нашем партийном съезде, главным образом, обсуждались задачи экономические; тогда подводился учет всех материальных сил и тех возможностей, которыми располагает Советская Россия, - тогда было установлено, какие необходимо произвести в первую очередь ра­боты, которые дали бы нам возможность приступить к экономическому строительству; выдвинуты были те главные вопросы, на которых долж­но остановиться все внимание рабочих и крестьян. Это вопросы транс­порта, топлива и продовольствия, без предварительного налаживания которых никакая работа невозможна. И за эти три месяца передышки на всех этих поприщах вложено много и много труда. Огромное количе­ство работников снято было с военного фронта и брошено на трудовой фронт. Но европейская буржуазия не была бы европейской буржуазией и вообще бы не была буржуазией, если бы она совсем примирилась с мыслью вполне свободного существования русской Советской респуб­лики, а потому она ни на минуту не оставляла мысли о том, как бы ее задушить. Сейчас она опять пытается это сделать при помощи польской буржуазии. Но военная мощь российского пролетариата не только не уменьшилась, но наоборот увеличилась; боевая армия нового нарожда­ющегося государства все больше и больше крепла, поэтому среди евро­пейских империалистов появились разногласия: одна часть требовала дальнейшего нажима на Советскую Россию, другая часть говорила, что непосредственной борьбой нельзя задушить Советскую республику, что те армии, которые нападают на нее, сами имеют свойство разлагаться от этого нападения, и та армия, которая казалась непобедимой, сама заражается большевизмом и в процессе борьбы начинает разлагаться и переходить на сторону Советской власти. Этому подвергаются не толь­ко русские контрреволюционные армии, но и иностранные, которые были брошены против Советской России, поэтому-то другая часть им­периалистов говорила, что Россию можно задушить лишь способом эко­номическим, что Советская власть не справится с теми трудностями, ко­торые стоят на ее пути. Отсутствие топлива, продуктов, отсутствие дисциплины [54] и т. д., со всем этим, думалось буржуазии, Советская власть не справится. Они думали завязать торговые отношения с Россией и на­деялись, что, везя товары в Советскую Россию, они будут заражать или во всяком случае будут изменять Советскую власть в направлении обуржуазивания. Но эти три месяца показали империалистам, что Со­ветская власть не стоит на месте, что она употребляет такие усилия, какие ни одно правительство не употребляло. Они видели, как у нас про­изводились хлебные монополии, трудовая повинность, вводились трудо­вые субботники, они видели, что целые миллионы людей бросаются на фронт труда, и они видели, что все эти меры дали реальные результаты, и западноевропейская буржуазия увидела, что Советская Россия при полной блокаде, при недостаче товаров постепенно начинает выбивать­ся из этой блокады. Поэтому естественно, что как только появляются какие-либо авантюристы, которые надеются воспользоваться слабым состоянием Советской России, то у европейской буржуазии вновь за­рождается желание задушить нас, и они охотно помогают таким аван­тюристам. Польша была все время в состоянии войны е Россией. Пока мы воевали с Германией, она захватила Литву, Белоруссию и часть русских губерний, но далеко она не шла; буржуазному польскому правительству невыгодно, чтобы Россия была крепкой. Если Россия будет буржуазной и крепкой, то она сейчас же убавит величину Польши, если же она будет сильной Советской Россией, то несомненно, что те местно­сти, которые Польша присоединила к себе насильно, которые, несомнен­но, сочувствуют Советской русской власти, она освободит от власти польской буржуазии. Когда Советская власть в России будет разви­ваться все больше и больше, тогда, разумеется, крестьянские и рабочие массы этих местностей увидят, что положение рабочего класса улуч­шается и, несомненно, что тогда никакие физические силы не удержат эти революционные массы от желания освободиться от Польши. Польша сейчас слаба, в ней господствует экономический развал. Единственное, что имеется в Польше, - это угольные копи, но и они дают лишь столь­ко угля, что лишь едва могут двигаться железные дороги Польши; вся же промышленности стоит, ибо не хватает хлопка, не хватает топлива и, наконец, рабочие массы Польши распылены, часть их увезена в Гер­манию, часть разбежалась. Польскому правительству, перед которым стоят задачи вывести страну из экономического тупика, остается пере­дать помещичьи земли крестьянам, а фабрики рабочим, но, конечно, польское правительство на эго согласиться не может и выход из этого тупика оно находит в войне. Оно надеется победными криками, контри­буцией, присоединением новых территорий заглушить голос своего про­летариата и часть тягот, которые лежат на стране, переложить на рус­ский рабочий класс. Соседство с Советской Россией Польше чрезвычай­но невыгодно, и если бы польские войска победили Советскую власть, то они с гордостью могли бы предъявить Западной Европе вексель в том, что она, Польша, является спасительницей Европы от микроба, который уже своим фактом существования производит раздражение среди мирового пролетариата. За эту работу мировая буржуазия, ко­нечно, вознаградила бы польскую буржуазию. Из всего сказанного ясно видно, что у польской буржуазии есть много оснований идти против Со­ветской власти. Конечно, Польша не особенно боится поражений, так как она знает, что в самый острый момент ей придут на помощь в ка­честве посредников ее иностранные дядюшки и тетушки. Мы видим, то­варищи, полное совпадение интересов всей мировой буржуазии, и она, [55] может быть, без всяких предварительных сговоров чувствует взаимную выгоду. Несомненно, по количеству населения Польша довольно силь­ное государство, в ней числится около тридцати миллионов населения и, таким образом, она может выставить около миллионной армии. Поль­ская армия по всем тем данным, которыми мы располагаем, находится во много худшем положении, чем наша армия, и если наши солдаты от­ступают перед огромным количественным перевесом польских сил, то наша Красная Армия имеет все качественные преимущества перед поль­ской армией. Экономическое состояние Польши очень невысокое, воен­ного имущества она вовсе не производит, вся амуниция, все снаряды и вообще все военное снаряжение привозится к ней из-за границы. Ко­нечно, Англия и Франция охотно помогут ей, но все же Польша должна все это закупать и издалека возить. Очевидцы рассказывают, что в на­стоящее время вся Польша живет спекуляцией. Голод, холод, эпидемии и бедность пролетариата - вот общая картина польской жизни. Среди польских войск, среди польского населения есть огромные слои, кото­рые сочувствуют русской Советской власти. Как только наше количе­ство войск сравняется с количеством польских войск или превысится, то польские войска понесут, безусловно, поражение. Советская власть не стремилась к войне, война с Польшей является для нас крайней необхо­димостью. Наше экономическое состояние слишком тяжело, и мы по­ложили все усилия на то, чтобы жить в мире с Польшей. Но историю не перешагнешь. Самая скромная реальная оценка говорит, что, конечно, мы еще понесем огромные жертвы, да сейчас мы свой лозунг «все на трудовой фронт» заменили лозунгом «все на Западный фронт». Мы по­нимаем, что как бы ни поставили мы высоко наше хозяйство, но если мы упустим момент, то они задушат нас, и все наши работы сойдут на нет. Все силы нужно употребить на борьбу с западными капиталистами, нанести им решительный удар. Я думаю, что этот час теперь уже неда­лек. Хотя Польша сейчас захватила большую область, но она взяла ту часть Украины, где крестьяне особенно кулачески настроены, где кре­стьяне привыкли иметь разную власть. Я думаю, что эти крестьяне по­чувствуют разницу между польской и Советской властью. Я думаю, что польские паны, идя на Советскую республику, лишь глубже копают себе могилу и тем вернее они будут уничтожены русскими рабочими и крестьянскими массами. Я думаю, товарищи, что этот момент теперь уже недалек. Мы предприняли решительные меры для уравнения наших частей войск с польскими войсками, и я думаю, что через месяц поль­ские шляхтичи почувствуют тяжелый молот русского рабочего и кре­стьянского класса. Если мы нанесем первый удар польской буржуазии, то последний удар ей нанесет польский пролетариат, и тогда никакая помощь мировых капиталистов не поможет польской буржуазии. За­падные капиталисты руками польских рабочих и крестьян думают за­душить Советскую Россию, но этим они лишь создадут новое Советское государство, через которое мы будем иметь близкое общение с запад­ным пролетариатом [...]

Машинописная копия.
ГА Ивановской обл., ф. 33, д. 396, лл. 258-260.

Текст воспроизведен по изданию: Документы и материалы по истории советско-польских отношений. - Т. III. - М., 1965. С. 54-56.