Российская Советская республика неизменно чужда, как и прежде, всяких агрессивных намерений по отношению к Польше. Трудящиеся массы России, воля которых выражается Российским Советским пра­вительством, желают жить в мире со всеми другими народами и по самой природе их трудового общества всякие завоевательные цели им совершенно чужды. Советская Россия - единственный истинный и бес­корыстный друг подвергающихся опасностям национальностей и недо­статочно могущественных государств, не грозит никакой опасностью существованию народов, бывших прежде угнетенными царской империей. Народные массы России горячо желают наступления момента, когда для них будет возможно жить в мирных и добрососедских отношениях с народными массами Польши. Совет Народных Комиссаров поэтому повторил 28 января[1] мирные предложения[2], уже сделанные ранее Со­ветским правительством Польской республике, и его заявление было торжественно подтверждено 2 февраля Центральным Исполнительным Комитетом[3].

Отсрочка Польским правительством его ответа Советскому прави­тельству[4], уже обещанного в Вашей телеграмме от 4 февраля[5], к сожа­лению, замедляет наступление момента, когда народам России и Поль­ши возможно будет вернуться к мирной жизни и труду. Мы с сожале­нием должны констатировать, что Польское правительство не только не решилось начать еще предложенные нами мирные переговоры, но во­преки тому, на что мы были вправе рассчитывать, начало широкую во­енную оффензиву против украинской территории[6], создавая этими но­выми агрессивными действиями угрозу для независимой Украинской республики. Российское и Украинское союзные правительства вынуж­дены в результате этих наступательных действий защищать украинскую территорию против этого ничем не оправдываемого нападения и поэтому лишены возможности на украинском фронте по стратегическим соображениям, вытекающим из необходимости обороны, держаться линии, указанной в заявлении 28 января[7]. Советское правительстве указывает Польскому правительству, до какой степени продолжение состояния войны, которое существует в настоящее время, было бы ги­бельным для интересов обоих народов.

Мы отвергаем, как и прежде, всякие агрессивные намерения против Польши, которой мы не угрожаем никоим образом, желая только защищать [566] как собственную страну, так и союзную с нами Украинскую рес­публику. Русская и украинская армии перейдут на украинском фронте через вышеуказанную линию лишь постольку, поскольку этого требуют соображения обороны в результате новых агрессивных операций поль­ских войск. Мы будем воздерживаться так же тщательно, как и прежде, от подобных же движений на русском фронте, если польская армия не начнет там новых агрессивных операций, причем мы надеемся, что этого не случится.

Российское Советское правительство выражает твердую надежду, что Польское правительство не замедлит дать ответ на сделанные ему мирные предложения и начать переговоры, на которые им уже дано согласие.

Народный комиссар по иностранным делам
Чичерин

«Документы внешней политики СССР», т. II, стр. 397-399.

[1] В тексте оригинала ошибочно написано: 30 января.

[2] См. док.: Обращение Совета Народных Комиссаров РСФСР к правительству и народу Польши с изложением основ политики Советского правительства в от­ношении Польши (28 января 1920).

[3] См. док.: Обращение Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов к поль­скому народу с призывом установить добрососедские отно­шения между Польшей и Советской Россией (2 февраля 1920).

[4] Польское правительство дало ответ на ноты Советского правительства только 27 марта 1920 г. (см. док.: Нота министра иностранных дел Польши Ст. Патека народному комиссару иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерину о согласии польского правитель­ства начать мирные переговоры с Советской Россией в г. Борисове (Польша, 27 марта 1920)). По этому поводу Ст. Козицкий писал: «...Уже в февра­ле Патек сообщил мне по секрету, как большую тайну, что „начальник" готовится к по­ходу на Россию. Я не скрыл от него своего беспокойства и опасений относительно последствий этих рискованных проектов. Он сказал мне, что Пилсудский уверен в том, что его войска с легкостью продвинутся так далеко на восток, как он это сочтет нуж­ным. Я знал от приезжающих из Польши, что Чичерин уже в декабре 1919 г. делал мирные предложения польскому правительству; под влиянием Пилсудского польское правительство не отклоняло в принципе этих предложений, но под разными предлогами оттягивало решение дела. Наконец, в середине марта 1920 г. польское правительство выработало условия заключения мира. Однако они были таковы, что русские не могли на них согласиться; не было также достигнуто соглашения по вопросу о том, где долж­ны происходить мирные переговоры...» («Pamiętnik St. Kozickiego», Bibi. Jag., rkps 8056, t. II, cz. VI, s. 168-169).

[5] 4 февраля 1920 г. Ст. Патек послал Г. В. Чичерину следующую телеграмму: «Правительство Польской республики сим подтверждает получение по радиотелеграфу заявления правительства русской Советской республики от 29 января 1920 г. Заявле­ние будет изучено и ответ сообщен русскому Советскому правительству» («Докумен­ты внешней политики СССР», т. II, стр. 359). 8 февраля 1920 г. Ст. Патек в разговоре с американским послом Гибсоном заявил, что польcкое правительство не даст ответа на советские мирные предложения до тех пор, пока государства Антанты не выскажут своего отношения к ним (см. док.: Донесение американского по­сланника в Варшаве X. Гибсона государственному секрета­рю Р. Лансингу о беседе с польским министром иностранных дел Ст. Патеком относительно ответа на предложение Совет­ского правительства начать переговоры о заключении мира (США, 8 февраля 1920)).

[6] Речь идет о нападении польских войск на важные железнодорожные узлы Калинковичи и Мозырь, которые были заняты ими 5 марта 1920 г. Это было прелюдией пла­нируемого уже тогда наступления на Украину и желанием польского правительства доказать Антанте, что поляки располагают достаточными силами для начала военных действий против Советской России. В связи с тем, что польские войска овладели Калинковичами и Мозырем, польский представитель в Лондоне Е. Сапега в донесении от 31 марта 1920 г. сообщал: «...Вести о наших успехах на фронте производят здесь хо­рошее впечатление и увеличивают наш престиж» (АZНР, 296).

[7] В тексте оригинала ошибочно написано: 30 января.

Текст воспроизведен по изданию: Документы и материалы по истории советско-польских отношений. - Т. II. - М., 1964. С. 566-567.