В. И. А., ч. I. д. № 818, лл. 158- 161.

- У аппарата наштазап.

- У аппарата полковник Кусонский. Вр. и. д. главковерх приказал мне вызвать вас к аппарату и передать следующее: через генерала Скалона генерал Духонин передал, что он одобряет ваш образ действий, но вовсе не одобряет вашего и генерала Балуева выхода в отставку и устранение от дел с передачей должности главкозапа подполковнику Каменщикову. У вас в Минске имеются сибирские казаки, три эскадрона польских уланов и поблизости части Кавказской кавалерийской дивизии, которые могли бы оградить вас от насилия. Оставление генерала Балуева и вас на своих должностях является настоятельно необходимым, о чем и просит убедительно генерал Духонин, прибавляя, что, в крайнем случае, вы могли бы переменить место своего пребывания. Все. [216]

- Если бы генерал Балуев не согласился бы на уход, то это вызвало бы неминуемое кровопролитие. Сегодня к вечеру весь Минский гарнизон был поднят на ноги, дабы силой провести свое требование. Мы имели две ударные роты и 3 эскадрона польских улан; если бы этими частями мы могли на первое время сопротивляться, то с фронта были бы доставлены Военно-Революционным Комитетом такие силы, которые сломили бы сопротивление наших частей. После того, что генерал Балуев был отстранен, ему было объявлено, что он будет отправлен в Петроград под конвоем. Путем переговоров и решительным заявлением генерала Довбора, что он не допустит ареста генерала Балуева, удалось убедить Революционный Комитет отказаться от арестования генерала Балуева и отправки его в Петроград. Генерал Балуев сейчас находится в штабе польского корпуса. Повторяю, при общем настроении войск фронта генералу Балуеву не на кого было опереться, ибо две роты и три польских эскадрона, конечно, недостаточны, дабы сопротивляться против всех тех сил, которые могли бы быть доставлены с фронта, в настоящую же минуту в Минске в руках Военно-Революционного Комитета два запасных полка, один вновь сформированный революционный полк, батальон 60-го стрелковою полка и броневики. К тому, что мы имеем, мы могли бы подтянуть в Минск один неполный драгунский полк и, может быть, две сотни сибирских казаков, но последние своим настроением мало внушают надежды на поддержку, в результате получилось бы кровопролитие, а затем сплошные погромы города. Лично я отстранился, конечно, только оттого, что ушел генерал Балуев, ибо не согласен быть сотрудником у представителя Революционного Комитета подполковника Каменщикова. Он попробовал потребовать это от меня, но я решительно отказал. Повторяю, генерал Балуев в Минске. Телеграмму генерала Духонина я ему показал, сам я тоже остаюсь в Минске, пока ген. Духонин мне не разрешит выехать. Вообще я готов оставаться здесь, удирать не собираюсь, но быть исполнителем требований Военно-Революционного Комитета не согласен. Вот все. Вальтер.

- Вр. и. д. главковерх приказал передать, что если возврат генерала Балуева, хотя бы к номинальной власти, немыслим, то все же никак нельзя назначать главкозапом подполковника Каменщикова, и настоятельно просит принять эту должность вас или генерала Довбор-Мусницкого. Все.

- Все переданное я донесу генералу Балуеву также генералу Довбору-Мусницкому, вслед за сим вам передается донесение генерала Балуева главковерху. Лично я не вижу выхода для генерала Балуева и для любого его нереволюционного заместителя. Генерал Балуев, со свойственным ему умением ладить с людьми, действовал совместно с Военно-Революционным Комитетом пока это было возможно, несмотря на то, что условия были неимоверно тяжелые, но предъявленные сегодня требования, опирающиеся на силу, перешли всякие границы. Я не думаю, что генерал Довбор, располагая одним уланским полком, [217] в состоянии бороться с Военно-Революционным Комитетом, на стороне которого все войска фронта. Мы почти ежедневно получали сведения, что та или другая часть требует отправки ее в Минск, и путем уговоров с Революционным Комитетом удавалось добиваться отмены движения этих частей. Вот все. Сейчас передается вам донесение генерала Балуева: «Главковерху. Минск. 12 ноября 1917 года. Оставаться в должности при создавшейся обстановке не могу. Обязанности должен был сложить, переехал к Иосифу Романовичу[1]. Командование Принял подполковник 12 Туркестанского полка Каменщиков по назначению Военно-Революционного Комитета.  Б а л у е в».

- Нельзя ли будет, ваше превосходительство, остаться вам временным главкозапом до прибытия в Минск старшего из командующих, которым, кажется, является генерал Данилов?

- Генерал Данилов на-днях просил главкозапа освободить его от командования и отпустить его в резерв и согласился остаться только оттого, что Балуев оставался на посту. Имейте в виду, что генерал Балуев не добровольно ушел с поста и не от усталости или слабости духа, а ушел под угрозой насилия, которое было бы неизбежно; то же самое произойдет, когда явится новый командующий армиями, я ли, Данилов или кто другой, каждому придется начать с того, что силой оружия обеспечить свое положение, а этого оружия у нас слишком мало, и оно привело бы к резне; не знаю, как на это взглянет генерал Довбор, постараюсь немедленно ему передать предложение генерала Духонина. Все.

- А как собирается реагировать ваш штаб?

- Насколько я знаю, ген. Малявин и остальные офицеры генерального штаба служить при создавшейся обстановке не намерены и собираются уходить, про чинов дежурства и прочие отделы ничего не могу сказать, так как событие произошло поздно ночью, и с ними у меня контакта не было. Сегодня вечером из Минска в Могилев поехал уполномоченный Всероссийского Земского Союза Хрипунов, он днем будет в ставке, и хотя эпизод сегодняшний произошел после его отъезда, все же он может очертить вам обстановку, которую, мне думается, в ставке неясно себе представляют. Все.

- Слушаюсь. Доложу.

[1] Команд. польским корпусом ген. И. Р. Донбор-Мусницкий.

Текст воспроизведен по изданию: Накануне перемирия // Красный Архив. - М.-Л., 1927 № 04 (23). - C. 216-218.