- Председатель Государственной Думы просит пригласить немедленно к аппарату генерала Алексеева.

- У аппарата генерал Алексеев.

- Здравствуйте, ваше высокопревосходительство. События здесь далеко не улеглись, положение все тревожно и неясно: настойчиво прошу вас не пускать в обращение никакого манифеста до получения от меня соображений, которые одни могут сразу прекратить революцию. Родзянко. [25]

- Здравия желаю, ваше высокопревосходительство. Манифест, подписанный ночью на третье марта в Пскове, сообщен главнокомандующим и великому князю Николаю Николаевичу, командующим войсками в округах, ибо полная неизвестность вызывала с их стороны запросы, как действовать, чем руководствоваться, чего держаться, касаясь исключительно войск и войсковой жизни. Манифест этот был протелеграфирован мне из Пскова около двух часов ночи. После получения я телеграфировал председателю Совета Министров после сообщение котором второго манифеста по армиями относительно присяги[1]. Если все это не соответствует вашим видам, прошу разъяснить мне это, главное же - внести ясность, столь необходимую для армии и ее ближайшего тыла. Алексеев.

- Нельзя ли задержать обнародование манифеста, потому что предложенная комбинация может вызвать гражданскую войну, потому что кандидатура Михаила Александровича как императора ни для кого неприемлема?

- Сообщал не для обнародования, сейчас дам дополнительную телеграмму, но опасаюсь, что в армиях манифест станет более или менее известным. Вероятно, А. И. Гучков протелеграфировал вам его суть из Пскова. Я предпочел бы быть ориентированным вами ранее, чтобы знать, чего держаться. Сейчас разошлю телеграммы. Алексеев.

- Предполагалось воцарение наследника цесаревича, при регентстве великого князя Михаила Александровича. Соглашения на этом достигнуть не удалось, и установлено только перемирие: предполагается необходимым созыв Учредительного Собрания, а до тех пор действие Верховного Комитета и Совета Министров, уже нами обнародованного и назначенного, при одновременном действии двух законодательных палат. Поэтому прошу вас не обнародовывать манифеста до моего известия, так как только что сказанная комбинация внесла уже значительное успокоение, и только при ней возможно надеяться на возвращение дисциплины воинских частей и успокоения общего в населении, и решение Учредительного Собрания не исключает возможности возвращения династии к власти, ибо для дальнейшего развития России необходимо признание всем народом такого выхода, потому что возмущение и негодование против существовавшего режима[2] и ничем иным утолить [?] его нельзя. При высказанной комбинации можно гарантировать колоссальный подъем патриотического чувства к родине, небывалый подъем энергии, абсолютное спокойствие в стране, и победа, самая блестящая этим обеспечивается. Волновавшиеся войска, состоящие, очевидно, из крестьян, только на этом успокоились и решили вернуться к своим начальникам и подчиниться требованиям дисциплины и решениям Временного Правительства. Только сегодня Петроград, услыша такое решение, несколько начал успокаиваться. Родзянко. [26]

- Приму все меры задержать у главнокомандующих и командующих войсками в округах сообщенный им манифест. Сообщенное мне вами далеко не радостно. Неизвестность и Учредительное Собрание - две опасные игрушки в применении к действующей армии, у которой в ближайшем тылу есть большие пункты, как Киев. Петроградский гарнизон, вкусивший от плода измены, повторит это с легкостью и еще и еще раз, для родины он теперь вреден, для армии бесполезен, для нас и всего дела опасен. Вот наше войсковое общее мнение относительно этих частей, окончательно, невидимому, расстроенных нравственно. Желаю скорее получить от вас что-либо окончательно определенное, столь необходимое для менее устойчивых частей флота и подчиненных последнему сухопутных частей. В таком положении находится Ревель, тоже недалекий от нашего войскового тыла. Все помыслы, все стремления начальствующих лиц действующей армии направлены теперь к тому, чтобы действующая армия помнила об одной войне и не прикоснулась к болезненному состоянию внутреннему, переживаемому ныне частью России. Дай бог, чтобы эти усилия привели к желанной цели и действующая армия осталась исключительно верной вооруженной силой родины для борьбы с внешним врагом. Алексеев.

- Вполне разделяю ваши огорчения и опасения, но страна не виновата, что два с половиной года ее терзают, помимо войны, всевозможными неустройствами и постоянными оскорблениями народного самолюбия. Учредительное Собрание ведь может состояться не ранее полугода, а до тех пор, я вполне уверен, что по изложенным соображениям можно удержать спокойствие в стране и довести войну до победного конца. Не буду больше вам мешать приводить в исполнение задержки обнародования манифеста. Желаю вам спокойной ночи в исполнении мер, направленных к задержке обнародования манифеста. Спокойной ночи. Родзянко.

- Распоряжение делается. Что можно, задержу. Добавлю, что я - солдат, и все мои помыслы обращены на фронте на запад к стороне врага. До свидания. Помоги вам бог. Алексеев.

[1] Так в подлиннике.

[2] Так в подлиннике.

Текст воспроизведен по изданию: Февральская революция 1917 года // Красный Архив. - М.-Л., 1927 № 03 (22). - C. 25-27.