- У аппарата генерал-адъютант Алексеев.

- Имею честь кланяться, что прикажете? Брусилов.

- Его величество находится в Пскове, где изъявил свое согласие объявить манифестом итти навстречу народному желанию учредить ответственное перед народными представителями министерство, поручив председателю Государственной Думы Родзянко образовать кабинет.

По сообщении этого решения председателю Государственной Думы главкосевом Родзянко в разговоре по аппарату ответил, в два с половиной часа 2 марта, что появление такого манифеста было бы своевременно 27 февраля, а в настоящее время этот акт является запоздалым, что ныне наступила одна из страшнейших революций, что сдерживать народные страсти трудно, войска деморализованы. Председателю Государственной Думы хотя пока и верят, но он опасается, что сдержать народные страсти будет невозможно, что теперь династический вопрос поставлен ребром, и войну можно продолжать до победоносного конца лишь при исполнении предъявляемых вновь требований относительно отречения от престола в пользу сына, при регентстве великого князя Михаила Александровича. Передавая вам это, сообщаю, что туманная обстановка, повидимому, не допускает иного решения, и каждая минута дальнейших колебаний повысит только притязания, основанные на том, что продовольственное существование армии и работа всех железных дорог находятся фактически в руках [68] петроградского Временного Правительства. Необходимо спасти действующую армию от развала и продолжать до конца борьбу с внешним врагом, спасти независимость России и судьбу династии, поставив все это на первом плане, хотя бы ценой дорогих уступок. Если вы разделяете этот взгляд, то не благоволите ли телеграфировать весьма спешно свою соответствующую верноподданническую просьбу его величеству через главкосева? Повторяю, что потеря каждой минуты может стать роковой для существования России и что между высшими начальниками действующей армии нужно установить единство мысли и целей и спасти армию от колебаний и возможных случаев измены долгу. Армия должна всеми силами бороться с внешним врагом, а определенные скорые решения относительно внутренних дел должны избавить ее от искушения принять участие в перевороте, который более безболезненно может совершиться при решении сверху. Повидимому, из Пскова посланы были повеления генералу Иванову возвратиться как ему самому, так и вернуть все войска, направленные из армии в Царское Село. Сейчас мне сообщили, что генерал Иванов через полчаса вернется в Могилев, чему, однако, я не вполне доверяю. Алексеев.

2 марта. 11 ч.

- Колебаться нельзя. Время не терпит. Совершенно с вами согласен. Немедленно телеграфирую через главкосева телеграмму с всеподданнейшею просьбою государю императору. Совершенно разделяю все ваши воззрения. Тут двух мнений быть не может. Кончил. Брусилов.

- Будем действовать согласно - только в этом возможность пережить с армией ту болезнь, которой страдает Россия, и не дать заразе прикоснуться к армии. До свидания. Всего хорошего. Алексеев.

- Очевидно, должна быть между нами полная солидарность. Я считаю вас по закону верховным главнокомандующим, пока не будет другого распоряжения. Да поможет нам господь. Брусилов.

Текст воспроизведен по изданию: Красный Архив. - М.-Л., 1927 № 02 (21). - C. 68-69.