16-го августа, состоялся митинг, привлекший тысяч восемь рабочих, было бы больше, но докладчики опоздали.

Поразительное, незабываемое впечатление остается всегда от собраний «красного Путилова».

Кругом, насколько охватываешь взором, только-что покинувшие станки, в замасленных блузах рабочие и солдаты.

Затаив дыхание, слушают доклад о «Московском совещании». Наиболее яркие места ораторов прерываются апплодисментами.

Когда докладчик касается вопроса о смертной казни и виновниках введения ее на фронте, раздаются грозные крики: «позор!», «позор!».

Такими же криками возмущения сопровождается известие, что т. Баландин умирает в комендантской тюрьме.

После большевиков выступает с.-p., член В. Ц. И. К. Вербо. Он только-что с фронта и делится впечатлениями.

Он рассказывает, что было позорное бегство, что теперь солдат травят как «трусов и предателей». Со стороны контр-революционного командного [329] состава стремление - задушить ячейки солдат. Слушают его внимательно, но когда он начинает говорить о причинах, рабочие начинают нервничать. Его прерывают криками и вопросами «кто виноват в наступлении?» «Протестовали ли вы против смертной казни!»

Вербо возражает большевик.

Указывая, что докладчики нарочно не касались меньшевиков и с.-p., раз их не было на собрании, но теперь после выступления т. Вербо, считает для себя обязательным отметить их роль в последних событиях.

Резко критикуя позицию меньшевиков и с.-р. в вопросе о наступлении, клеймя их за «Московское совещание» и «святое» молчание о введении смертной казни, оратор говорит, что они и только они «правящие партии» виновны в том, что нет единого фронта революции, что они резко разошлись с рабочей массой и эту пропасть не заполнить ничем.

Вербо, защищаясь указывает, что он сам принадлежит к левому крылу с.-p., что портят все «мартовские» с.-р.

В конце собрания говорит т. финка. Со слезами в голосе, она обращается к т. Вербо и говорит: «Вы будете виноваты, если сегодня на улицах Гельсингфорса прольется кровь финских рабочих». Не будучи в силах продолжать она уходит, сопровождаемая криками возмущения против разгона сейма.

Снова берет слово большевик. Сильно и сжато говорит о том, что пока мы здесь говорим, там на улицах Гельсингфорса, может быть, - льется кровь наших братьев, финских рабочих.

Где право нации на самоопределение, спрашивает он?

«Все наше сочувствие финским рабочим и все наше презрение тем, кто душит братский народ».

Собрание, кроме резолюции голосовать на выборах за № 6, принимает протест «против разгона сейма и выражает финским рабочим свое братское сочувствие».

Тут же выбирают делегацию в 14 чел. и т. Вербо в В. Ц. И. К. требовать мер к освобождению т. Баландина[1].

Долго еще не расходятся рабочие, обмениваясь впечатлениями. Бодростью и верою веет от их слов.

Не умерла революция, пока жив рабочий класс и его партия.

М. Ш.

[1] Секретарь Путиловского Завкома, большевик, арестованный за июльские дни. В. В.

Текст воспроизведен по изданию: Революция 1917 года: (хроника событий). - Т. 4. - Л.: 1924. С. 329-330.