Мы сейчас на все лады повторяем, что культурные наши задачи стоят на первом плане. Все отлично понимают, что эти задачи будут решаться хорошо или плохо в зависимости от того, какие  к а д р ы  к у л ь т у р н ы х  р а б о т н и к о в  сможем мы подготовить в ближайшем же будущем.

Эти кадры мы готовим в наших высших учебных заведениях (вузах). Чем большее число квалифицированных работников мы получим, тем быстрее мы будем двигаться по линии хозяйственного, а за ним и всякого другого под'ема, и притом в направлении к социализму.

Мы видим все опасности, которые есть на нашем пути... Мы подчеркиваем опасность возможного отрыва этого кадрового слоя от рабочих масс и его перерождения. Мы боремся по мере сил с этой опасностью, и нельзя сказать, чтобы без успеха.

Но нужно наконец со всей настойчивостью подчеркнуть  д р у г у ю  опасность, тоже грозную, с которой борьба ведется далеко не так дружно.

Это есть опасность преждевременного  ф и з и о л о г и ч е с к о г о  и с т о щ е н и я,  подрыва и гибели нашего молодняка.

Теперешнему студенчеству, в особенности пролетарской его части, приходится работать гораздо интенсивнее и с суб'ективной точки зрения гораздо  т р у д н е е,  чем студенчеству дореволюционному. Между тем его положение  н е с р а в н и м о  даже с положением „голодающих" студентов прежних времен. „Ужас" тогда состоял в питании белым хлебом, гречневой кашей, колбасой, чаем и т. д.  Т е п е р ь  наши студенты сидят на селедке, а чай с сахаром является чуть ли не роскошью. Мы говорим о материальной привилегированности и отрыве от масс. А наш пролетарский „студент" получает меньше среднего рабочего, не имеет элементарнейшего жилья, обуви, одежды, не может ходить в баню, [85] да вдобавок не имеет возможности пользоваться  к н и г а м и  иначе, чем с величайшим трудом!

Переутомление, физическое истощение, болезни (в том числе и нервные) - вот результаты. Добросовестнейшие работники из молодежи, ищущие знаний, преданные революции и рабочему классу, часто выбиваются из сил, буквально гибнут.