Необыкновенный народный вождь - так назвал Владимира Ильича выдающийся американский журналист и писатель Джон Рид. Джон Рид (1887-1920) - бескомпромиссный борец за лучшее будущее своей страны, считавший революционную Россию второй родиной, видный деятель американского рабочего движения, один из основателей Коммунистической партии Соединенных Штатов Америки.

В 1917 году приехал в Россию. Событиям Великого Октября посвятил знаменитую книгу «Десять, дней, которые потрясли мир». В 1919 году был избран членом Исполкома Коминтерна. В 1920 году принимал участие в работе II конгресса Коминтерна. Умер в Москве. Похоронен на Красной площади. Джон Рид и его жена - известная американская журналистка Луиза Брайант (1890-1936) - неоднократно встречались с Лениным. Нарисованный Ридом литературный портрет Ленина - один из первых портретов вождя Октябрьской революции, сделанный ее свидетелем и участником.

---

Великая ценность встреч Рида с Лениным для современных поколений заключается в том, что Рид много общался с Лениным, он был вдохновлен идеями Ленина и это обсто­ятельство дало Риду острым глазом талантливого худож­ника и страстного революционера проникнуть в суть проис­ходящих перед ним революционных событий, понять их глубочайший исторический смысл.

Джон Рид и Луиза Брайант приехали в Россию накануне Октябрьской революции. 17 августа 1917 года они отплыли из Нью-Йорка на маленьком шведском пароходе в Петро­град. В. И. Ленин в это время находился в подполье на нелегальном положении.

В Петрограде Рид тут же окунулся в бурлящую, быстро сменяющуюся политическую жизнь. С утра до поздней ночи он ходил по городу, наблюдая приближение полити­ческой грозы, присутствовал на многих митингах, собрани­ях, старался завести беседы с простыми людьми или полу­чить интервью у политических деятелей, собирал газеты, постановления Советов, шел к солдатам, рабочим, туда, [5] где готовилась революция. Особую страсть Рид питал к ре­волюционным плакатам и объявлениям тех дней. Если он не мог добыть другим способом, то порой срывал их со стен. С каждым днем пребывания в России Рид все больше убеждался, что только большевики выражают чаяния широких народных масс. Особенно окрепла в нем уверен­ность в победе революционного народа после поездки на Рижский фронт и бесед в окопах под Ригой с солдатами. [6]

В эти месяцы Рид собирает факты и только факты, чтобы затем сделать художественный репортаж о революционной, борющейся России. Он вместе с Луизой Брайант и аме­риканскими журналистами Альбертом Вильямсом и Бесси Битти принял участие в событиях 7 ноября, видел штурм Зимнего дворца, наблюдал, как из него выводили аресто­ванных министров Временного правительства. Большую часть времени Рид старался находиться в сердце револю­ции - в Смольном.

Впервые Рид увидел Ленина на заседании II Всероссий­ского съезда Советов в ночь с 8 на 9 ноября 1917 года, где Ленин выступал с докладом о мире и о земле. Рид, как свидетель, словом великого художника рисует эту карти­ну: «Неожиданный и стихийный порыв поднял нас всех на ноги, и наше единодушие вылилось в стройном волную­щем звучании «Интернационала». Какой-то старый, седею­щий солдат плакал как ребенок. Александра Коллонтай потихоньку смахнула слезу. Могучий гимн заполнял зал, вырывался сквозь окна и двери и уносился в притихшее небо. «Конец войне! Конец войне!» - радостно улыбаясь, говорил мой сосед, молодой рабочий. А когда кончили петь «Интернационал» и мы стояли в каком-то неловком [7] молчании, чей-то голос крикнул из задних рядов: «Товари­щи, вспомним тех, кто погиб за свободу!» И мы запели похоронный марш, медленную и грустную, но победную песнь, глубоко русскую и бесконечно трогательную. Ведь «Интернационал» - это все-таки напев, созданный в другой стране. Похоронный марш обнажает всю душу тех забитых масс, делегаты которых заседали в этом зале, строя из своих смутных прозрений новую Россию, а может быть, и нечто большее...

Вы жертвою пали в борьбе роковой,
В любви беззаветной к народу.
Вы отдали все, что могли, за него.
За жизнь его, честь и свободу.

Настанет пора, и проснется народ,
Великий, могучий, свободный.
Прощайте же, братья, вы честно прошли
Свой доблестный путь благородный!

Во имя этого легли в свою холодную братскую могилу на Марсовом поле мученики Мартовской революции, во имя этого тысячи, десятки тысяч погибли в тюрьмах, в ссылке, в сибирских рудниках. Пусть все свершилось не так, как они представляли себе, не так, как ожидала интеллигенция. Но все-таки свершилось - буйно, властно, нетерпеливо, отбрасывая формулы, презирая всякую сентиментальность, истинно».

Д. Рид одним из первых зарубежных журналистов зая­вил, что большевики были «единственными людьми в Рос­сии, обладавшими определенной программой действий», за которыми пошли с беспримерным единодушием сотни тысяч трудящихся России. Образ Ленина Рид рисует с необыкно­венной теплотой, называя его величайшим человеком, кото­рый «предвозвестил мировую социалистическую револю­цию». Рид постоянно подчеркивает духовную близость Ле­нина с трудящимися людьми - рабочими и крестьянами. Рид пишет, что в революционных бурях Ленин «стоял незыблемо, как скала». «Было ровно 8 часов 40 минут, когда громовая волна приветственных криков и рукоплеска­ний возвестила появление членов президиума и Ленина - великого Ленина среди них. Невысокая коренастая фигура с большой лысой и выпуклой, крепко посаженной головой. Маленькие глаза, крупный нос, широкий благородный рот, массивный подбородок, бритый, но с уже проступавшей бородкой, столь известной в прошлом и будущем. Потертый костюм, несколько не по росту длинные брюки. Ничего, что напоминало бы кумира толпы, простой, любимый и [8] уважаемый так, как, быть может, любили и уважали лишь немногих вождей в истории. Необыкновенный народный вождь, вождь исключительно благодаря своему интеллекту, чуждый какой бы то ни было рисовки, не поддающий­ся настроениям, твердый, непреклонный, без эффектных пристрастий, но обладающий могучим умением раскрыть сложнейшие идеи в самых простых словах и дать глубокий анализ конкретной обстановки при сочетании проница­тельной гибкости и дерзновенной смелости ума». Затем, излагая содержание ленинского доклада о мире, Джон Рид дает и ряд зарисовок Ленина на трибуне: «Но вот на трибуне Ленин. Он стоял, держась за края трибуны, обводя прищу­ренными глазами массу делегатов, и ждал, по-видимому не замечая нараставшую овацию, длившуюся несколько минут. Когда она стихла, он коротко и просто сказал: «Теперь пора приступать к строительству социалистического по­рядка!» Новый потрясающий грохот человеческой бури».

И дальше: «Ленин говорил, широко открывая рот и как будто улыбаясь; голос его был с хрипотцой - не неприят­ной, а словно бы приобретенной многолетней привычкой к выступлениям - и звучал так ровно, что, казалось, он мог бы звучать без конца... Желая подчеркнуть свою мысль, Ле­нин слегка наклонялся вперед. Никакой жестикуляции. Ты­сячи простых лиц напряженно смотрели на него, исполнен­ные обожания».

Для нас является ценным то, как Рид конспектиро­вал доклады и выступления Ленина. Знаменитый доклад В. И. Ленина о мире он изложил следующим образом:

«Ленин.

Практические шаги для осуществления мира.

Великий месяц.

Решения, к которым пришли.

Предложить мир в советской формулировке.

Отказаться от тайных договоров»[1].

Далее, подчеркивает Рид, Ленин в своем докладе гово­рит: «Обращаясь с этим предложением мира к правитель­ствам и народам всех воюющих стран, временное рабочее и крестьянское правительство России обращается также в особенности к сознательным рабочим трех самых пере­довых наций человечества и самых крупных участвующих в настоящей войне государств: Англии, Франции и Гер­мании»[2]. [9]

Встреча с Лениным была прозрением для Рида. Он пи­сал, что Ленин был для него целым миром. Рид не переста­ет наблюдать за Лениным и черпать из этих встреч все новые и новые открытия.

Во всей полноте Рид описал это в книге «Десять дней, которые потрясли мир», изданной в марте 1919 года и явив­шейся своеобразным репортажем об Октябрьской револю­ции, о Ленине. В ней рассмотрены эти события «оком добро­совестного летописца».

После выхода книги «Десять дней...» вскоре появилась рецензия. Автор ее - известный американский писатель Флойд Делл писал: «Через всю книгу проходит, вырастая с каждой страницей и все более овладевая нашими умами, образ Николая Ленина[3] по мере того, как мы читаем эту книгу, он затмевает всех известных нам великих деятелей истории своим необычайным, я бы сказал, сверхчелове­ческим пониманием экономических факторов, движущих людской борьбой. Не силой красноречия, но силой своего знания становится он главным двигателем революционных событий...

Уже это одно - хоть книга повествует и о многом дру­гом - портрет Ленина делает «Десять дней» неоценимым для каждого, кто хочет понять наше недавнее прошлое и ближайшее будущее; эпоху, которую по справедливости, грядущие историки назовут по имени ее величайшего поли­тического деятеля - эпохой Ленина»[4].

Книга «Десять дней...», как известно, получила высокую оценку В. И. Ленина в его предисловии к американскому изданию, напечатанном в 1920 году. «Прочитав с громад­нейшим интересом и неослабевающим вниманием книгу Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир», я от всей души рекомендую это сочинение рабочим всех стран. Эту книгу я желал бы видеть распространенной в миллионах экземпляров и переведенной на все языки, так как она дает правдивое и необыкновенно живо написанное изложе­ние событий, столь важных для понимания того, что такое пролетарская революция, что такое диктатура пролетариата. Эти вопросы подвергаются в настоящее время широкому обсуждению, но, прежде чем принять или отвергнуть эти идеи, необходимо понять все значение принимаемого реше­ния. Книга Джона Рида, без сомнения, поможет выяснить [10] этот вопрос, который является основной проблемой миро­вого рабочего движения»[5].

В те дни книга Д. Рида имела острополитическое зна­чение. Рид проследил мастерски Октябрьскую революцию от первых шагов, показал ощущение растущей неодолимой силы, мощи пришедшего в движение народа. И до сегодняш­него дня книга служит делу революционного воспитания и просвещения. Хотя она страдала и недостатками - неко­торыми неточностями, неполнотой, недостаточным описани­ем отдельных лиц (и Ленин видел эти недостатки),- она сильна добросовестным и талантливым описанием событий Октябрьской революции. Рид один из первых историков показал с большим мастерством и блеском историческую закономерность и неизбежность пролетарской революции, ее народность, роль большевистской партии как организа­тора масс и выразителя ее надежд. «Десять дней...» была первым в Соединенных Штатах Америки обстоятельным отчетом, в котором отобразилось всемирное значение Ок­тябрьской революции. Книга была и остается бесценным эмоциональным документом, работающим на коммунизм. [11]

Советский историк А. И. Старцев, прочитавший русские блокноты-записи Джона Рида, пролежавшие полвека в аме­риканском архиве, так оценивает значение книги: «Основ­ные слагаемые «Десять дней»: это документ, репортерская запись событий и голос мемуариста - авторские отступле­ния, оценки, характеристики. Документальная оснащен­ность Рида поразительна; это отчасти объясняется тем, что он был неутомимым собирателем документов. Подбор документов в книге несистематичен, однако следует пом­нить, что Рид документировал свое повествование в разгар революционных событий».

Постоянное присутствие в книге ее автора - Рида как живого рассказчика представляет самостоятельный истори­ческий интерес. Голос Рида - это голос свидетеля и участ­ника Октября, донесший до нас события во всей их под­линности.

Д. Рид неоднократно подчеркивал, что он писал историю революции, основываясь большей частью на том, что наблю­дал сам и с чем ему удалось соприкоснуться. Поэтому на книге сказались его недостаточный политический опыт, то, что он не в полной мере был знаком с подлинной деятель­ностью большевистской партии, языковой барьер. Но это нисколько не умаляет ее огромного исторического значения.

По определению самого Рида, «эта книга - сгусток истории, истории в том виде, в каком я наблюдал ее,- пишет он в предисловии.- Она не претендует на то, чтобы быть больше чем подробным отчетом о Ноябрьской революции, когда большевики во главе рабочих и солдат захватили в России государственную власть и передали ее в руки Советов... В борьбе мои симпатии не были ней­тральны. Но, рассказывая историю тех великих дней, я старался рассматривать события оком добросовестного летописца, заинтересованного в том, чтобы запечатлеть истину»[6].

Ценно то, что Рид предпринимал огромные усилия, чтобы добросовестно выполнить задачу летописца великих событий - Октябрьской революции. Еще до встречи с Лениным у Рида сложилось предварительное собственное представление о нем из ленинских статей, которые он чи­тал в газетах, рассказов большевиков, с которыми встре­чался.

Оценку деятельности Джона Рида в Советской России и достоверности описанных событий в «Десяти днях...» [12] дала Надежда Константиновна Крупская в своем предисло­вии к русскому изданию книги Рида. «В ней необычайно ярко и сильно описаны первые дни Октябрьской рево­люции,- писала Надежда Константиновна.- Это - не простой перечень фактов, сборник документов, это - ряд живых сцен, настолько типичных, что каждому из участни­ков революции должны вспомниться аналогичные сцены, свидетелем которых он был. Все эти картинки, выхвачен­ные из жизни, как нельзя лучше передают настроение масс - настроение, на фоне которого становится особенно понятен каждый акт великой революции...

Джон Рид не был равнодушным наблюдателем, он был страстным революционером, коммунистом, понимавшим смысл событий, смысл великой борьбы. Это понимание дало ему ту остроту зрения, без которой нельзя было бы написать такой книги... Книжка Рида дает общую картину настоящей народной массовой революции, и потому она будет иметь особо большое значение для молодежи, для будущих поколений - для тех, для кого Октябрьская ре­волюция будет уже историей. Книга Рида - своего рода эпос.

Джон Рид связал себя целиком с русской революцией. Советская Россия стала ему родной и близкой. Там он и умер от тифа и похоронен под Красной стеной. Тот, кто описал похороны жертв революции, как Джон Рид, достоин этой чести»[7].

Восторженно отзывается Рид о непревзойденном ора­торском искусстве Ленина. От его слов, пишет Рид, всегда «веяло спокойствием и силой, глубоко проникавшими в люд­ские души». Он отмечает, что народ «всегда верил тому, что говорил Ленин»[8]. 5(18) января 1918 года Джон Рид вместе с Альбертом Вильямсом присутствовал на открытии Учредительного собрания. Обоим американцам представил­ся случай поговорить с Лениным. Ленина интересовала деятельность Бюро революционной пропаганды[9]. В работе этого бюро в качестве переводчика принимал участие Джон Рид вместе с Альбертом Вильямсом. Они также редактиро­вали иллюстрированную газету «Русская революция в картинах» , [14] рассчитанную на недостаточно грамотных солдат. Во время беседы Рид и Вильяме сообщили Ленину о по­сылке пропагандистской литературы на фронт, в немецкие окопы. Затем речь зашла об изучении русского языка. Ленин изложил свои взгляды на этот счет.

11(24) января 1918 года Рид снова слушал Ленина на заседании III Всероссийского съезда Советов. В этот же день в Таврическом дворце в Петрограде Рид выступил на нем и дал клятву, что он расскажет правду о событиях в России своим соотечественникам. К этому времени Совет­ская власть существовала уже 2 месяца 15 дней - на пять дней больше, чем Парижская коммуна 1871 года.

В начале февраля 1918 года Рид с женой уезжают в США. Он возвращается к себе на родину духовно обнов­ленным и окрыленным. Об этом его соотечественник и друг Альберт Рис Вильяме сказал: «Нельзя сказать, что Россия превратила Джона Рида в революционера. Но она сделала из него научно мыслящего и последовательного революцио­нера. Это ее великая заслуга. Она заставила его завалить свой письменный стол книгами Маркса, Энгельса и Ленина. Она дала ему понимание исторического процесса и хода событий». [15]

По приезде на родину Рид начинает кампанию в защиту русской революции. «Я был там! - говорил он,- я видел все это, и я все должен все это рассказать!» В стране, где разжигалась военная и антисоветская истерия, это была трудная задача. В своих революционно-публицистических статьях, публикуемых в журнале «Либерейтор», Рид разоб­лачает вымыслы империалистической печати о России. Он приводил огромный фактический материал, показывающий коренные преобразования в самых различных областях жизни молодой России. Рид боролся не только пером пуб­лициста, но и живым словом оратора. Он вместе с Луизой Брайант совершил не один десяток агитационных поездок по стране.

В сентябре 1919 года Джон Рид в качестве кочегара на борту небольшого судна «Бостонец» в третий раз напра­вился в Советскую Россию. (Первый раз он приезжал в Россию в мае 1915 года через Румынию как корреспондент журнала «Метрополитен», объезжая восточноевропейские фронты первой империалистической войны.) Тайно про­брался через Норвегию и Финляндию в Петроград. В ноябре 1919 года Рид прибыл в Москву и вскоре начал работать в Коминтерне. В этот приезд Рид часто бывал у Ленина в его кабинете в Кремле. Об этих встречах с Лениным Рид часами рассказывал своей жене Луизе. А вскоре решил представить ее Ленину. С этой целью Рид написал ему письмо:

«Дорогой товарищ Ленин!

Моя жена, Луиза Брайант, нелегально приехала сюда из Соединенных Штатов в качестве представительницы влиятельных газет, которые последовательно выступают за признание Советской России. Товарищ Мартене хотел, чтобы она получила это назначение. Ей поручено ежедневно посылать радиотелеграммы, и несколько сообщений она уже передала. Я помогаю ей в получении материала, и мне думается, что для нас важно максимально использовать это средство распространения информации. Луиза Брайант, разумеется, постоянно сотрудничает с американскими ком­мунистами, и ей можно полностью доверять. Возможно, Вы читали ее книгу об Октябрьской революции.

Я считаю, что было бы очень важно предоставить ей возможность встретиться с Вами и взять у Вас интервью, чтобы передать его в Америку именно сейчас, когда там неистовствует антисоветская пропаганда, и вся капитали­стическая печать изобилует нападками на Советскую Рос­сию. За последние полгода Вы не давали интервью ни одному американскому журналисту. [16]

Прошу Вас поручить кому-нибудь позвонить по телефо­ну (Деловой двор, номер семь) и дать мне знать, можно ли устроить эту встречу.

С братским приветом

Джон Рид».

Владимир Ильич с большим вниманием отнесся к письму Рида. Бывали вечера, когда Джон Рид и Луиза Брайант подолгу засиживались на квартире у Ленина. [17]

Несмотря на трудности, которые в те дни переживала Москва, Риду предоставлялась гостиница и регулярное питание. Но он отверг это предложение и поселился в рабо­чем районе, чтобы лучше узнать жизнь простого рабо­чего. Ленин одобрил его идею жить в рабочем районе. Рид спокойно переносил бытовые неудобства, терпеливо управляясь с «буржуйкой», примусом и другими малоудоб­ными предметами домашнего обихода.

По просьбе Ленина Рид подготовил для него и инфор­мационную записку «Коммунистическое движение в Аме­рике», где на широком фоне был дан обзор деятельности социалистической партии США, анализ ее кризиса. Рид рассказал об истории создания Коммунистической партии США. Он много ездил по России, собирал материалы, чтобы написать книгу о гражданской войне. «Я должен об этом писать, я буду об этом писать!» - заявил он. «И если я окажусь в каторжной тюрьме и в руках у меня не будет ничего, кроме железного гвоздя, этим гвоздем я нацарапаю свою книгу о России на стенах тюремной камеры!»

Джон Рид участвовал в работе II конгресса Коминтерна, открывшегося 19 июля 1920 года в Таврическом дворце в Петрограде. Дальнейшие заседания проходили в Москве, где Рид был одним из шести американских делегатов, представлявших коммунистов США. Это явилось важной вехой на его революционном пути. Участие Рида в работе конгресса было активным: он выступал на конгрессе в прениях по вопросам об уставе, о профессиональных союзах, о борьбе угнетенных национальностей и колониальных народов, входил в комиссию по национальному и колониаль­ному вопросам и в комиссию по профессиональному дви­жению, где работал вместе с Лениным. Сохранились под­линные записки, которыми В. И. Ленин и Д. Рид обменялись на заседании II конгресса. Обе эти записки написаны на вырванных из блокнота страницах. Вот их русский перевод. Д. Рид писал: «Товарищ Ленин, считаете ли Вы нужным, чтобы я сказал что-нибудь о неграх в Америке?

Я вхожу еще в Комиссию по профессиональным союзам, и потому опоздал. Рид».

На этом же листке Ленин ответил: «Да. Абсолютно необходимо. Я записываю Вас в число выступающих»[10].

Д. Рид выступил на конгрессе с яркой речью, в которой рассказал о положении негров в США, о расовой дискрими­нации, о грубом нарушении гражданских прав. Рид призвал [18] призвал коммунистов к борьбе за права человека, ибо только освобождение от эксплуатации трудящихся ведет к равенству.

В ходе работы II конгресса Коминтерна Рид старался внимательнее наблюдать за Лениным, чтобы еще и еще раз запомнить его таким, какой он есть. Рид старался вникнуть в каждую деталь выступлений, много размышлял о Ленине как о человеке. Его блокнот заполняется страничка [19] за страничкой. Вот они эти записи - живые свидетели исто­рии: «Очень разный и в то же время всегда он»; «разго­варивает с Кабакчиевым, глубокое уважение»; «быстрые движения, но не суетлив; быстрота создается экономной точностью жеста»; «весь обращен ко всем, всем, всем!»; «удивительные глаза: проницательные, добродушно-лука­вые, прежде всего умные, на солнце кажутся золотыми»; «интеллектуальная многогранность и полнота»; «всегда в массе и с массами»; «не говорит, а действует... Нет, не так! Правильнее так: когда он говорит, он действует!». В результате глубокого анализа и раздумья над личностью В. И. Ленина Рид, когда было предложено делегатам кон­гресса изложить в альбоме свое впечатление в связи с приближением 50-летия Ленина, записал: «Ленин - такой простой, такой гуманный и в то же время такой дально­видный и непоколебимый. Ленин - локомотив истории»[11].

На конгрессе Д. Рид был избран членом Исполкома Коминтерна. Он продолжает много работать по этой линии, а в конце августа вместе с другими членами Исполкома Коминтерна уезжает в Баку на первый съезд народов Востока, который открылся 1 сентября 1920 года. На одном из заседаний выступил Рид, в котором заклеймил амери­канский империализм: «...дядя Сэм,- говорил Рид,- никогда не дает чего бы то ни было даром. И мы говорим вам, народы Востока: «Не верьте обещаниям американских капиталистов!» Есть только один путь к свободе. Объеди­няйтесь с русскими рабочими и крестьянами, которые свергли своих капиталистов и чья Красная Армия победила иностранных империалистов! Следуйте за красной звездой Коммунистического Интернационала».

Вскоре Рид возвратился из Баку. На перроне его встре­чала Луиза. «Мы были невероятно счастливы, что наконец нашли друг друга,- писала Луиза.- Мне показалось, что он стал старше, печальнее, добрее и восприимчивее к прек­расному. Его одежда превратилась в лохмотья. На него произвели такое впечатление страдания, которые он видел вокруг, что он ничего не хотел для себя. Я была потрясена и чувствовала, что едва ли смогу подняться до той вершины страстного самоотречения, которой он достиг». Луизу пуга­ла худоба и бледность Рида. Но он отмахнулся от ее тре­вожных расспросов и потащил с собой по городу. Они были у Ленина, слушали в Большом театре «Князя Игоря», обошли все картинные галереи. Недели через две Рид [20] слег, заболев гриппом, как считали врачи. Спустя неделю врачи установили, что это не грипп, а брюшной тиф. Рида поместили в больницу. Как затем стало известно, он вер­нулся в Москву уже больным и неделю, которую оставался на ногах, лишь внешне казался здоровым. Болезнь разви­валась быстро. «О его болезни я едва ли смогу что-нибудь написать. Это было сплошное страдание. Я только хочу, чтобы вы все знали, как он боролся со смертью. Если бы не эта борьба, он умер бы на много дней раньше»[12].

Луиза Брайант впоследствии рассказывала своим друзьям: «Я обратилась к Ленину, и он дал распоряжение обеспечить Рида наилучшими врачами и наилучшим меди­цинским уходом, какой только можно было получить тогда в Москве». Но Рид уже был обречен.

Во время бесед Брайант с Лениным в этот период разговор в основном касался тяжелого состояния Рида и предпринятым попыткам сделать все необходимое для его выздоровления. Но особенно запомнилась Луизе Брайант беседа по широкому кругу вопросов во время встречи с Лениным 13 октября 1920 г. В этот раз Ленин уделил много внимания установлению дружеских отноше­ний США с Советской Россией. Владимир Ильич сказал Луизе Брайант, что он уже не раз говорил американцам, в частности полковнику Робинсу. «Уже тогда я указывал,- подчеркнул Ленин,- на желательность торговых отноше­ний - как с нашей точки зрения, так и с точки зрения Америки. Мы предложили концессии иностранному капи­талу. Американские бизнесмены, которые сейчас приез­жают в Москву, согласны с нами. Независимо от всех поли­тических вопросов, остается в силе тот простой факт, что Америке нужно наше сырье, а нам нужны американские товары»[13].

Далее в ходе беседы Ленин обратил внимание на то, что «американские капиталисты превосходно знают, что им нужно. Они знают о предстоящей борьбе с Японией за господство на Тихом океане, они понимают, что в борьбе за преобладание на мировом рынке Америка должна будет бросить вызов Англии. Нравится это им или нет. Совет­ская Россия - великая держава. После трех лет блокады, контрреволюции, вооруженной интервенции и польской войны Советская Россия сильна, как никогда прежде». Затем Ленин особо подчеркнул, что проводимая в Америке [21] вильсоновская политика непризнания Советской респуб­лики из-за того, что большевистское правительство им не по вкусу, ничего, кроме проигрыша, не даст. Ведь Россия обладает огромными запасами сырья, которые могла бы покупать Америка для своих потребностей. В ходе беседы Ленин подверг критике высказывания государственного секретаря Колби, который в беседе с итальянскими пред­ставителями сказал, «что мы не выполним наших соглашений». «Г-ну Колби,- заметил Ленин,- по-моему, надо бы взвесить осторожнее свои слова. Он не сможет привести ни одного примера, ни единого факта нарушения нами своих обязательств»[14]. Ведь г-н Колби никогда не пытался заключить с нами соглашений. Советская Россия всегда честно соблюдала каждое соглашение и каждый договор с государствами и отдельными лицами, чего бы это ни стоило. В то время Ленин обратил внимание на реакцию американских рабочих, которые выражали свое сочувствие и доброжелательность к усилиям русских рабочих и кресть­ян. Они осуждали позорную попытку уморить голодом русских женщин и детей посредством бесчеловечной про­довольственной блокады.

Проведенные годы в Советской России, встречи с Вла­димиром Ильичем, с рабочими, крестьянами, интеллиген­цией произвели огромное впечатление на Луизу Брайант. Она познала русский народ в его радости и горе, ви­дела своими глазами, с какими трудностями встретилась Советская власть, в какой грозной борьбе с внутренней контрреволюцией и иностранными интервентами трудящие­ся массы отстаивали свои завоевания.

Ленин произвел огромное впечатление на Брайант. «Советский премьер, без сомнения, скромный человек,- писала Луиза в своей книге «Зеркала Москвы» (1923).- Он очень редко дает автографы, а дневник, вести который его просили американские издатели, так никогда и не будет написан. Он говорит, что слишком устает от всей той массы работы, которую нужно сделать днем. Но не менее важной причиной является отсутствие какого бы то ни было тщесла­вия. Он ненавидит лесть и изо всех сил отказывается позировать художникам».

Болезнь Рида быстро прогрессировала. «За пять дней до смерти у него была парализована правая сторона. Он уже не мог говорить, и поэтому мы бодрствовали дни и ночи, все еще надеясь, хотя уже не было никакой надежды. [22] Даже когда он умер, я не поверила в это. Видимо, после этого я несколько часов просидела рядом с ним, разгова­ривала и держала его за руку...» .

17 октября 1920 г. в два часа ночи наступила агония, и он, сжимая слабеющей рукой пальцы Луизы, скончался. Его последние слова, обращенные к Луизе, были: «Слу­шай... Я пою тебе маленькую песенку... Весь мир встал между нами...» Гроб с телом Рида был установлен в Доме Союзов.

Рида хоронила вся Москва. Многие колонны шли шесть дней к Дому Союзов, чтобы проститься с выдающимся сыном американского народа, пламенным коммунистом, «общепризнанным принцем американской журналистики», посвятившим свою жизнь установлению дружбы между народами Америки и Советской России.

Вскоре в письме к матери Луиза писала: «Он похоро­нен на самом почетном месте в России, где лежат ее про­славленные герои,- у стен Кремля». Смерть Джона Рида духовно надломила Луизу. «Я никогда,- писала она,- не любила никого на всем свете так, как любила Джона. Он был такой замечательный человек, и теперь я со­вершенно одинока, я никогда уже не буду никого лю­бить».

Чтобы как-то смягчить горе, постигшее Луизу, В. И. Ле­нин пошел навстречу ее просьбе и оказал содействие в поездке в Туркестан. В 1921 г. Луиза совершила поездку в Туркестан. Ленин собственноручно написал удостовере­ние Луизе Брайант (Рид). В нем Владимир Ильич писал: «Удостоверяю, что подательница - тов. Луиза Брайант (Louise Вгуаnt), американская коммунистка, вдова товари­ща Джона Рида, член Исполкома Коминтерна.

Очень прошу партийные и советские учреждения оказы­вать всяческое содействие тов. Луизе Брайант».

12.1.1921 г. Пред. СНК В. Ульянов (Ленин)[15].

Вскоре Брайант вернулась на родину. Она вновь и вновь рвалась в Россию, чтобы лишний раз встретиться с остав­шимися там друзьями, побывать у Кремлевской стены на Красной площади у могилы горячо любимого мужа. Но Россия была далеко. Ее утешали письма к В. И. Ленину, Н. К. Крупской и многим друзьям. Вот одно из писем Луизы Брайант Владимиру Ильичу: [23]

«Февраль 27. 1922

Нью-Йорк

Дорогой тов. Ленин.

Пользуюсь этим случаем для того, чтобы послать Вам привет. Передайте, пожалуйста, также привет т. Крупской. С тех пор как я вернулась в Америку, я почти все время болела. Когда я выздоровлю, я надеюсь приехать на корот­кое время в Россию. Теперь есть много места для моей работы в Америке.

Я посылаю Вам изданную специально для помощи голодающим книгу Рида. Мы передаем всю прибыль для помощи голодающим, зарабатывая 50 центов на каждом долларе выручки. Я использую все книги Рида для хороших целей.

Другая книга под названием «Вашингтон в зеркале» заинтересует Вас и, пожалуй, даст лучшие представления о фигурах в Вашингтоне...» Далее Брайант дает характе­ристику государственному секретарю США Юзу и прези­денту Гардингу.

«Юз, - писала она,- фактически был в кабинете един­ственным противником участия Америки в Генуэзской конференции, и ему удалось в конце концов склонить весь кабинет на свою сторону. Президент Гардинг никогда в действительности не был против участия в ней. Юз религиозен, упрям и не идет на уступки. Его «благородный ум» приводит его к позиции недопущения «грешной» Со­ветской России к возвращению в международную среду.

Гувер также против России. Он честолюбив и знает, что для американского политикана борьба против оказания помощи России в настоящий момент равносильна полити­ческой торговле. Это великое и весьма популярное дело в Америке. Я не верю, чтобы Гувер когда-либо посмел занять открыто враждебную позицию по отношению к Рос­сии, но ему доверять не приходится. В действительности он ненавидит Советы. В 1919 г. он писал Верховному Сове­ту, испрашивая помощь для России, ибо он считал, что это является вернейшим средством покончить с большевизмом. Некоторые из вернувшихся недавно из России амери­канцев совсем другие люди. Они оказались настоящими друзьями России. Таков, например, капитан Пакстон Гибен. Он выступал на больших митингах и всюду помогал в сборе фондов для голодающих. Виды на признание никогда не были так хороши, как в настоящее время.

С добрым пожеланием и товарищеским приветом

Луиза Брайант». [24]

А вот второе письмо. Когда Арманд Хаммер собирался в Советскую Россию, Л. Брайант передала письмо и книги в Москву. Так, в письме А. Хаммеру от 13 мая 1922 года она писала:

«Дорогой Арманд Хаммер, я буду Вам благодарна, если Вы возьмете с собой эти книги в Москву. Я написала на них, кому они предназначаются. Две из них - для Ле­нина и одна - для Чичерина.

Я очень больна - вернее, была больна - я еще в крова­ти (у меня была инфлюэнция). Передайте друзьям в Рос­сии, что вернусь, когда выздоровлю или, может быть, меня пошлют в Геную...

Желаю Вам удачи. Я жалею, что не могла повидаться с Вами.

Искренне Ваша Луиза Брайант».

На все письма Луиза Брайант получала ответы от Владимира Ильича и Надежды Константиновны. Приехав после смерти Рида в США, Луиза Брайант выступала на многочисленных митингах и собраниях с циклом лекций «Правда о России». Она объехала много американских городов - Нью-Йорк, Вашингтон, Чикаго, Детройт, Сент-Луис. В своих выступлениях и беседах Луиза говорила: «Я никогда не встречала прежде людей столь благородных и отзывчивых, как народ России. Русские ни к кому не пи­тали ненависти, и они никого не преследуют, за исклю­чением своих угнетателей». Так, в Сан-Франциско, писала Луиза Брайант, «я не видела нигде подобного энтузиазма - слушатели несли мне на трибуну розы, фиалки, красные гвоздики, тюльпаны». А в приморском городе Сиэтле «соб­рание было устроено в доме возле верфи. На встречу пришли простые и вместе с тем такие милые, удивительные люди!». В последние годы Луиза Брайант жила одиноко, замкну­то и умерла в 1936 году.

Имена этих замечательных американцев, стремившихся к сближению двух великих народов, пользуются глубоким уважением в стране Ленина. На родине патриотов-интер­националистов прогрессивные американцы связывают с этими именами стремление к миру и прогрессу.

Рид был великим американцем, нашедшим в револю­ционной России свою вторую родину. Вся его жизнь - пример верности пролетарскому интернационализму.

---

[1] Цит. по: Старцев А. Русские блокноты Джона Рида. М.. 1968, с. 82.

[2] Ленин В. И. Полк. собр. соч., т. 35. с. 16.

[3] В зарубежной печати в первые годы после победы Октября подпись под статьями В. И. Ленина - «Н. Ленин» расшифровывалась как «Нико­лай Ленин».

[4] Dele Floyd. Lenin in His Epoch. - The Liberator, 1919, May.

[5] Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 40, с. 48.

[6] См.: Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир, с. 9, 13.

[7] Цит. по: Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир, с. 6.

[8] См.: Иностранная литература, 1957, № 11, с. 5.

[9] Бюро существовало при федерации иностранных групп РКП (б), соз­данной в начале 1918 г. В его состав входили литераторы-иностранцы. Бюро занималось подготовкой и распространением печатных изданий, а также агитационно-пропагандистской работой среди войск империали­стических держав.

[10] Цит. по: Старцев А. Русские блокноты Джона Рида. М., 1968, с. 275.

[11] Народы мира о Ленине. М- 1470. с. 230.

[12] Дангулов С. Легендарный Джон Рид. М„ 1978, с. 212-214.

[13] Ленинский сборник XXXVII. М.. 1970, с. 254.

[14] Ленинский сборник XXXVII, с. 255.

[15] Вечно живой. М., 1965, с. 285; Иностранная литература, 1957, № II. с. 7.

---

Текст воспроизведен по изданию: Труш М.И. - Мы оптимисты: О встречах В.И. Ленина с зарубежными политическими деятелями, дипломатами, журналистами и представителями деловых кругов. М., 1985. С. 6 - 25.