У нас творятся небывалые дела. В 1 час 12-го мая стали 4 фабрики: Бакулина, Бурылина, Никанора Дербенева и Маракушева. К вечеру стали решительно все фабрики. К утру побросали работу заводы, железнодорожное депо, типографии Ильинского, Соколова и др., бросили работу ремесленники, землекопы, - остановилась вся рабочая жизнь, закрылись магазины. С утра 13-го, насколько глаз хватал, перед управой была переполнена площадь: [110] ждали главного фабричного инспектора. Требования рабочими были представлены еще раньше по отдельности каждой фабрикой: везде подавалась бумажка с 27-ю гектографированными требованиями, изданная Иваново-Вознесенской группой Северного Комитета нашей партии. Требования эти, под руководством группы, были выработаны 9-го мая в лесу 50 рабочими со всех фабрик, где была решена всеобщая забастовка.

13-го с утра картина необычайная. Город на окраинах весь вымер. Тихо, тихо. Воздух чистый, дышать свободно, дыму нигде не видно.

Трубы безжизненно подпирают небо. Только в центре города перед управой - море людских голов. Гул замирает, тихо становится, и явственно слышатся отчетливые слова 3-4 ораторов - рабочих, сидящих на плечах товарищей. С горящими глазами впилась в них толпа. Одного оратора может слышать толпа не более 15 тысяч (? ред.). Порою громом раскатится могучий голос толпы: «верно», «требуем», «не выдадим, небось», «не смеют арестовать» (оратора), «отобьем», «ура», «спасибо»! Читают и разъясняют требования, рассказывают, как и за что борются рабочие во всей России и за границей. Толпа в порыве благодарности по собственному почину собирает грошами рубли для организации. Выходит главный фабричный инспектор. Ведет переговоры. Предъявляют общие для всех ивановских рабочих требования. Рабочие решают, кроме того, выработать и предъявить от каждой фабрики местные, частные требования, решают сойтись к 5 часам вечера на Талку (речка в 2-х верстах от города), сделать каждой фабрике отдельный флаг, собраться под него, выработать требования, избрать депутатов (послать депутатов только в том случае, если хозяином и властями будет дано честное слово, что депутаты не будут ни уволены, ни арестованы).

Предложение инспектора выработать требования по фабрикам отклоняется: «Нет! лучше на вольном воздухе, на свободе, бок о бок с другими товарищами, подальше от хозяйских и других глаз!».

Толпа на площади ревет, грозит кулаками по направлению верхних окон управы. «Закройте окна, не шпионьте» (там помещается полицеймейстер и подозрительная публика), «отойдите от окон, а то расправимся». Окна захлопываются. [111]

Все кончено. Оратор-рабочий приглашает разойтись пообедать, а потом на Талку. Завтра к 12 часам опять сход на площади. Потекла река голов людских, отошли уже порядочно. Вдруг тревога. Кричат: «Товарищи! собирайтесь, нас обманули!» (фабричный инспектор обещал, что никто не будет арестован). Толпа вновь нахлынула, вновь возбужденная наполнила площадь. Оратор проверяет: «верно ли, что арестовали в ночь 16 человек?» Называют фамилии. Полицеймейстер дает слово, что никто не арестован, предлагает осмотреть тюрьмы. Толпа смеется над его честным словом. Решают проверить завтра, справившись на квартирах тех, кого называли. На Талке, кажется, разъясняется, что никто не арестован. Громадный луг рядом с железной дорогой переполнен народом, видимо-невидимо. Развеваются десятки флагов; около них группы. У одной фабрики красное знамя и на нем слова: «Кровь рабочих на нем». По выработке требований, рабочие читают газеты, жадно расхватывают листки... Здесь какой-то молодой рабочий говорит о социализме, там - о том, чтобы держаться твердо до конца. Наконец, один оратор собирает вокруг себя толпу: народ садится; задним все-таки не слышно. Говорит о 1-м мая; толпа кричит: «Да здравствует международный праздник рабочих». Говорит о петербургском движении, о всероссийском движении. С замиранием сердца слушают об ужасах 9-го января. Единодушно обнажают головы: «Вечная память погибшим товарищам». Слушают про море слез и крови, принесенные войной, - кричат «Долой войну!». Слышатся сзади единичные протесты: «Мы фабричными делами пришли заниматься», - голоса эти приводятся к молчанию. Единодушно поддерживается требование немедленного возвращения товарищей, пострадавших за политические и религиозные убеждения. Всеми горячо признается необходимость свободы собраний, слова, печати, союзов, стачек. Наконец, все соглашаются о необходимости созыва учредительного собрания на основе всеобщего, тайного, прямого и равного голосования. К 10 час[ам] стали расходиться. Депутаты человек 50 отдельно обсуждают требования и дальнейшее поведение. Утром 14-го приехал губернатор с войсками.


«Пролетарий» от 3 (17) июня 1905 г., № 4,
стр. 15.

Текст воспроизведен по изданию: Всеобщая стачка Иваново-Вознесенских рабочих в 1905 году: Сборник документов и материалов. - Иваново, 1955. С. 110-112.