Я работал в качестве ученика в механическом отделении фабрики «Кампания»...

В 1902 году я познакомился в местечке Хуторово с Петром Веселовым, от которого стал получать изредка нелегальные листовки или, как тогда называли «политику».

Веселов был недурной организатор и пропагандист. В 1903 году Веселов объединил нас в кружок. Мы стали собираться на его квартире еженедельно и регулярно платить членские взносы... Мы читали русскую историю Шишко и газету «Искра».

В 1904 году собрания приняли более обширный характер - человек по тридцать и больше. На этих собраниях я познакомился... с Кирякиной - «Мишка»..., Балашовым - «Странник»[1], Ивановым - «Инквизитор», Семенниковым - «Громовой»...[2] Мы стали собираться близ [64] города, и на этих собраниях я познакомился с «Отцом.»[3] и другими. Наши товарищи начали уже заботиться о вооружении для самозащиты от нападений полиции во время сходов. Под руководством тов. «Станко» была организована боевая дружина. Но вооружение было скверное. У кого финский нож, у кого самодельный кинжал, у самого «Станко» был револьвер допотопной системы «Лефоше». Вооружение было скорее годно для поднятия революционного духа, чем для обороны против городовых.

Сходки происходили за Сластихой, в лесу, близ дороги по направлению к Кохме под Елюниным. Были также массовки за деревней Балино, близ Тейковского полотна железной дороги, под селом Семеновским. Редко[4] собрания происходили без того, чтобы казаки не прибыли на место массовки. Много нужно было уменья собраться на массовку, но еще больше уменья - разойтись с нее так, [66] чтобы не попасться в лапы казаков. Если массовка проходила удачно, без помехи со стороны полиции, то после окончания ее запевали революционные песни, за что нередко попадало от казаков. Хотя тяжело было испытать на спине казацкую нагайку, но эта нагайка закаляла дух ненависти к царизму и произволу самодержавия. Многие, испытавшие эту нагайку, становились борцами за идею освобождения рабочего класса.

Осенью и зимой 1904 года организация расширилась, и мы в своем 3-м заводском районе затруднялись, как собрать массовку, так как не было подходящего помещения, а все же выявить свою революционность хотелось. Фабриканты в свою очередь начали отвлекать рабочих от массовок устройством по праздникам и воскресным дням чтений со световыми картинами, на фабрике Гарелина и в школе у гарелинского парка. На этих чтениях всегда присутствовала полиция. Можно было сделать массовку под большим риском.

В первой половине января 1905 года мы задумали использовать эти чтения для устройства массовки. Группа товарищей, собравшихся на квартиру у Веселова (Станко, Уткин, Морозов... Чихачев и другие), условилась оборвать телефонный провод и занять входную дверь вооруженными людьми. Легче всего было устроить массовку в школе у Гарелинского парка, так как там полиция находилась редко, а присутствовал один урядник.

В школе в этот день набилось человек триста. Когда началось чтение, мы оборвали телефонный провод, входную дверь занял «Шайтан» (Морозов) со «Станко»... Во входную дверь впускали публику на чтение, но из помещения никого не выпускали, чтобы не сообщили полиции. Когда все было готово, наши товарищи попросили фабрикантского лектора прекратить чтение, заявив, что «вашу дребедень слушать не хотим, а будем читать свою революционную литературу». Учительницы, которые жили при школе, стали мешать, но из публики товарищи громко настаивали, чтобы революционное чтение продолжалось. Учительницы побежали вверх, звать по телефону полицию, но не тут-то было - проволока оборвана. Хотели выдти в двери, но им тоже не позволили. И так мы чтение использовали для революционного митинга. Продолжалось чтение больше двух часов и закончилось революционными песнями. [68]

Едва только успели разойтись, как прискакали казаки и урядник, но уже было поздно, так как все разошлись спокойно. В следующий праздник во время чтения в школе был засажен усиленный наряд полиции и казаков, так что у публики туманные картины мешались с толстыми рожами полицейских...

«Рабочий край» от 26 мая 1925 г., № 117.

[1] Б а л а ш о в  С е м е н  И в а н о в и ч - иваново-вознесенский рабочий-ткач, член Коммунистической партии с 1898 г.; с 1904 г. целиком перешел на партийную работу, в 1905 г. - член Иваново-Вознесенской группы Северного комитета, а затем образованного из неё Иваново-Вознесенского комитета большевиков. Один из руководителей майской стачки 1905 г., депутат Совета уполномоченных.

В ноябре 1908 г. был арестован и приговорен к ссылке на поселение. По возвращении в 1917 году из Сибири т. Балашов С. И. продолжал вести большую партийную, советскую и хозяйственную работу.

Умер С. И. Балашов 3 февраля 1925 г.

[2] Р о м а н  М а т в е е в и ч  С е м е н ч и к о в - «Громобой» (1877-1911 гг.) по происхождению крестьянин с. Сидоровского, Шуйского уезда, Владимирской губернии. Трудовую жизнь фабричного рабочего начал на Кохомской фабрике Ясюнинских; в 1897 г. вступил в ряды Кохомского «Рабочего Союза»; в 1898 г. работал в Иваново-Вознесенске и был арестован. По выходе из тюрьмы отбывал военную службу. Возвратившись в 1904 г. в Иваново-Вознесенск, Семенчиков активно участвовал в работе большевистской организации; в январе 1905 г. участвовал в организации стачки-протеста против расстрела петербургских рабочих. После подавления стачки Семенчиков Р. М. перешел на нелегальное положение и выехал в г. Ригу; здесь он возглавлял боевую большевистскую дружину. В мае 1906 г. военный суд приговорил Семенчикова Р. М. к смертной казни, которая заменена была 15 годами каторги.

Роман Матвеевич Семенчиков умер от тифа в апреле 1911 г. в каторжной тюрьме.

[3] «Отец» - партийная кличка Федора Афанасьевича Афанасьева.  Ф е д о р  А ф а н а с ь е в и ч  А ф а н а с ь е в  (1859-1905 гг.), уроженец деревни Язвищи, Ямбургского уезда, Петербургской губернии. В возрасте 12 лет начал трудовую жизнь на Кренгольмской мануфактуре близ Нарвы.

С 1887 г. Афанасьев Ф. А. работал в Петербурге, там он примкнул к социал-демократической группе Бруснева; в 1891 г. был в числе четырех ораторов-рабочих, произнесших революционные речи на первой в России маевке. В 1892 г. был арестован, провел в тюрьмах около двух лет. В 1897 г. приехал в Иваново-Вознесенск, устроился на ткацкую фабрику Бурылина и установил связь с местной марксистской организацией. В 1899 г. из-за полицейских преследований покинул Иваново-Вознесенск и обратно возвратился в Иваново-Вознесенский район в 1901 г.

В середине 1904 г. по отбытии тюремного заключения перешел на положение революционера-профессионала и возглавил руководство Иваново-Вознесенской большевистской организацией.

22 октября 1905 г. Ф. А. Афанасьев был убит черносотенцами-погромщиками на реке Талке.

[4] В газете ошибочно напечатано «Нередко».

Текст воспроизведен по изданию: Всеобщая стачка Иваново-Вознесенских рабочих в 1905 году: Сборник документов и материалов. - Иваново, 1955. С. 64-69.