№ 40

Рагуза

Господин директор!

Посылая вашему превосходительству донесения нашего вице-консула в Мостаре, я счел своим долгом присоединить к ним некоторые объяснения со своей стороны.

Хотя Герцеговина и не находится официально в сфере моей деятельности, тайное движение которое царит в настоящее время там, заставляет меня с особым интересом следить за происходящими там событиями. К сожалению, нам очень трудно под пере­крестным огнем противоречивых сведений дать верную оценку событии и фактов, и [20] ваше превосходительство соблаговолит заметить, что в Мостаре осведомлены не лучше, чем мы.

Однако я мог бы сказать в общих чертах, не рискуя быть слишком неточным и отвлекаясь от идей и тенденций, влияние которых нельзя отрицать, что очевидными и непосредственными причинами волнений в Герцеговине являются возмутительные злоупотребления сборщиков налогов в районах Невесинья и Столаца.

Это дело тянется вот уже несколько месяцев[1]. Не добившись ничего от властей Мостара и Сараева своими прошениями, жители Невесинья попросту отказались платить налоги, и некоторые из них скрылись в Черногории[2]. Сначала вообще ду­мали, что администрация прибегнет к силе в отношении этих упрямцев, но она опо­здала сделать это, и движение, начавшееся в нескольких невесиньских деревнях, не замедлило распространиться. Так, недавно жители многих деревень в районе Сто­лаца также бежали в горы при приближении сборщиков десятины.

Наконец, представители администрации решились совершить налет на эти де­ревни. Они смогли захватить человек двадцать и привезли их в тюрьму Столаца, но основная масса населения оказалась недосягаемой: она скрывается в горах, покрытых снегом и почти непроходимых. Другие говорят, что эти люди скрываются на границе Черногории.

В Столаце между арестованными и заптиями произошла драка, в результате ко­торой один христианин убит, а несколько, кажется, ранено.

В связи с этим важно рассмотреть действия правительства. Наш агент сообщает, что арест вышеупомянутых людей произведен заптиями, но все сведения, которыми я располагаю, и даже те, которые исходят от турецкого консульства в Рагузе, едино­душно говорят о том, что администрация оставалась безучастным наблюдателем происходящего и что местные мусульманские банды внезапно напали на деревни, чтобы образумить райю. Г-н Славолюбов сообщил мне об этом же в своем частном письме.

Итак, если эта последняя версия верна, то положение станет еще более тревож­ным. Подобный факт делает очевидным то, что правительство, далекое от мысли подавить волнение в самом начале, сначала, наоборот, содействовало его развитию своим бездействием, а затем разжигало жгучую ненависть между христианами и мусульма­нами, с тем, может быть, чтобы иметь потом благовидный предлог для применения силы и чрезвычайных мер против последних.

Подобные действия согласуются со всем тем, что сейчас происходит в Турции. В предвидении возможной борьбы с христианами власти стремятся превратить му­сульман не только в верных союзников, но и в непримиримых врагов христиан. Пре­вратить их в фанатиков, толкнуть на произвольные действия, создать пропасть между христианами и мусульманами - таково, по-видимому, стремление турецких властей, которое чувствуется повсюду. Кроме того, подобный образ действий присущ админи­стративным методам и характеру Дервиш-паши[3], нынешнего губернатора Боснии, человека самого хитрого и, может быть, самого беспринципного во всей официальной Турции.

Когда Дервиш-паша еще не был в Боснии, он старался всеми недозволенными средствами возбудить волнения на границе с Черногорией, и все знают, что его един­ственной целью было вызвать здесь восстание, войну, чтобы стать верховным главно­командующим турецких вооруженных сил и добиться всего, что отсюда вытекает.

Вероятно, он легко достигнет этой цели, оставаясь внешне безучастным и даже терпимым по отношению к христианам и подстрекая мусульман к выступлениям против них. Само же правительство сохранит за собой, таким образом, весьма солид­ный политический предлог для наказания недовольных христиан без пощады и ми­лости, если дела окончательно осложнятся. Оно будет тогда защищать законные интересы и существование мусульманской части населения, которой угрожает рево­люционное настроение райи.

С глубочайшим почтением имею честь быть вашего превосходительства покорнейшим слугой

А. Ионин

[1] Первые крестьянские выступления в Герцеговине начались осенью 1874 г. в срезах Невесинье, Столац, Билеч и Требинье. Они заметно усилились в связи с событиями в Подгорице в октябре 1874 г. (см. прим. 2 к док. Донесение русского вице-консула в Мостаре Я. П. Славолюбова русскому послу в Константинополе Н. П. Игнатьеву о репрессиях турецких властей в Герцеговине и о подготовке населения Невесинья к восстанию (14 марта 1875)).

[2] В Черногории находилось значительное число герцеговинских эмигрантов, бежавших от преследований турецкой администрации в конце 1874 г. В мае 1875 г. под давлением европейских держав Порта вынуждена была даровать им амнистию и право возвращения на родину. Вернувшись в Герцеговину, они приняли непосредственное участие в подготовке вооруженного выступления герцеговинского народа  (Ч у б р и л о в и ћ  В.  Босански устанак 1875-1878 г. Београд, 1930, стр. 41-44, 49-51).

[3] Стремление А. С. Ионина искать причину волнений в Герцеговине в неудовлет­ворительной деятельности отдельных представителей турецкой администрации и, в частности, боснийского вали Дервиш-паши представляло своеобразную форму оправ­дания повстанцев перед русским правительством и обвинения Турции в дурном управлении, что было общепризнанным. Однако и здесь и в других своих донесениях Ионин давал более подробные изложения причин и характера восстания в Герцеговине и отме­чал наличие там тяжелого налогового и религиозно-национального гнета (см. док. 5; ср. док. Донесение русского вице-консула в Мостаре Я. П. Славолюбова русскому послу в Константинополе Н. П. Игнатьеву о репрессиях турецких властей в Герцеговине и о подготовке населения Невесинья к восстанию (14 марта 1875); прим. 5 к док. Донесение А. С. Ионина управляющему Министерством иностранных дел А. Г. Жомини о начале восстания в Герцеговине и об отношении к нему чер­ногорского князя Николая (25 июня 1875)).

Текст воспроизведен по изданию: Освобождение Болгарии от турецкого ига. - Т. 1. - М., 1961. С. 20-21.