| История России - История России с XVII-нач. XX вв. |
Стачка на бумаготкацкой фабрике И. В. Залогина близ г. Твери (21-25 февраля 1892 г.)
В дополнение к представлению моему от 22 февраля сего года за № 1039[1] имею честь донести вашему превосходительству, что забастовавшие рабочие Залогинской фабрики и после увещаний командированного начальником губернии старшего советника тверского губернского правления Плетнева не согласились стать на работу. Так как следующий день был праздничный (воскресенье), то начальник губернии решил обождать [142] утра понедельника и обратиться к содействию военной силы лишь в случае нового отказа рабочих стать на работу.
В понедельник 24 февраля никто из рабочих на работу не пошел, почему по требованию губернатора на фабрику было послано три роты солдат, которые прибыли к месту назначения к трем часам пополудни и к тому же времени прибыл на фабрику и начальник губернии.
Забастовавшим было предложено или стать на работу, или получить расчет и немедленно удалиться с фабрики. На это предложение всей толпой (более 500 человек) было заявлено желание получить расчет, но когда рабочих для получения расчета стали допускать в контору отдельными группами в 10 человек, то многие из них заявили желание стать на работу, так что к 10-ти часам вечера 24 февраля из общего числа 568 рабочих, бывших на фабрике 21 февраля в момент забастовки, записались на работу 390 человек. Из остальных рабочих: 58 человек, происходящие из окрестных деревень, уйдя в воскресенье 23 февраля домой, к понедельнику на фабрику не вернулись, 10 человек были арестованы на фабрике 24 февраля по распоряжению административной власти, а 110 человек получили расчет и были удалены с фабрики. Из числа получивших расчет более 60 человек утром во вторник 25 февраля вернулись на фабрику и были приняты на работу, которая после перерыва с вечера 21 февраля возобновилась утром 25 февраля.
23 февраля от тверского уездного исправника получены были затребованные мною дополнительные к сообщению его от 22 февраля за № 44 сведения. Из этих дополнительных сведений видно было, что забастовавшие рабочие к прежним требованиям об уменьшении штрафов и расследовании их неудовольствий на администрацию фабрики присоединили и требование о повышении заработной платы. Причем заявили, что без удовлетворения этого требования они на работу не станут.
Так как от начальника губернии не последовало извещения об изъятии им дела из ведения судебных установлений, словесно же г. губернатор заявил мне, что он отказывается от первоначального своего намерения разрешить дело о стачке на Залогинской фабрике административным порядком, то 24 февраля за № 1064 я предложил судебному следователю тверского окружного суда по важнейшим делам немедленно приступить на месте под личным моим наблюдением к производству предварительного следствия по 1358 и 1358 ст. Улож[ения] о наказ[аниях][2] о стачке рабочих на Залогинской фабрике. [143]
На фабрику я и судебный следователь по важнейшим делам прибыли 24 февраля около трех часов пополудни, незадолго до прибытия на фабрику начальника губернии, и тотчас же было приступлено к производству предварительного следствия.
Забастовавшим было предложено или стать на работу, или получить расчет и немедленно удалиться с фабрики. На это предложение всей толпой (более 500 человек) было заявлено желание получить расчет, но когда рабочих для получения расчета стали допускать в контору отдельными группами в 10 человек, то многие из них заявили желание стать на работу, так что к 10-ти часам вечера 24 февраля из общего числа 568 рабочих, бывших на фабрике 21 февраля в момент забастовки, записались на работу 390 человек. Из остальных рабочих: 58 человек, происходящие из окрестных деревень, уйдя в воскресенье 23 февраля домой, к понедельнику на фабрику не вернулись, 10 человек были арестованы на фабрике 24 февраля по распоряжению административной власти, а 110 человек получили расчет и были удалены с фабрики. Из числа получивших расчет более 60 человек утром во вторник 25 февраля вернулись на фабрику и были приняты на работу, которая после перерыва с вечера 21 февраля возобновилась утром 25 февраля.
23 февраля от тверского уездного исправника получены были затребованные мною дополнительные к сообщению его от 22 февраля за № 44 сведения. Из этих дополнительных сведений видно было, что забастовавшие рабочие к прежним требованиям об уменьшении штрафов и расследовании их неудовольствий на администрацию фабрики присоединили и требование о повышении заработной платы. Причем заявили, что без удовлетворения этого требования они на работу не станут.
Так как от начальника губернии не последовало извещения об изъятии им дела из ведения судебных установлений, словесно же г. губернатор заявил мне, что он отказывается от первоначального своего намерения разрешить дело о стачке на Залогинской фабрике административным порядком, то 24 февраля за № 1064 я предложил судебному следователю тверского окружного суда по важнейшим делам немедленно приступить на месте под личным моим наблюдением к производству предварительного следствия по 1358 и 1358 ст. Улож[ения] о наказ[аниях][2] о стачке рабочих на Залогинской фабрике. [143]
На фабрику я и судебный следователь по важнейшим делам прибыли 24 февраля около трех часов пополудни, незадолго до прибытия на фабрику начальника губернии, и тотчас же было приступлено к производству предварительного следствия.
Произведенными до настоящего времени следственными действиями выяснено, что 21 февраля в девятом часу вечера смена ткачей, которая должна итти на работу с 10-ти часов вечера, выйдя по свистку из казармы, в фабричный корпус не пошла, а остановилась на дворе около дома управляющего фабрикой Русакова и стала шуметь. Ни управляющий, ни кто-либо из администрации фабрики не вышел для объяснений с толпой, а сейчас же было дано знать о происшедшем становому приставу, который вместе с исправником прибыл на фабрику в двенадцатом часу ночи. К тому времени толпа, пошумевши и разбив одно стекло в окне дома управляющего и стекло в фонаре, стоящем около дома, на работу не пошла, а вернулась в казарму.
Когда прибыл исПравник и в сопровождении нескольких конторщиков вошел в казарму для объяснений с рабочими, то рабочие не захотели говорить в присутствии конторщиков и лишь по удалении их заявили исправнику свои претензии. По словам рабочих условия работы на Залогинской фабрике крайне тяжелы: пряжа выдается плохого качества, а за изъяны в работе штрафы налагаются большие и крайне строго; налагаются штрафы за всякие мелочи и даже за такие поломки в станках, которые происходят не по вине рабочих, расценка же работ настолько низка, что большинство рабочих едва вырабатывают себе на харчи, а самые лучшие работники имеют скудный заработок. Указывая на Морозовскую и Каулинскую фабрики (в г. Твери), рабочие требовали, чтобы расценка на Залогинской фабрике была повышена до цен на указанных фабриках.
В 4 часа утра 22 февраля, в субботу, когда должна была выйти на работу женская смена, толпа мужчин рабочих, собравшись около дверей казармы, не пускала женщин выходить на двор. Когда исправник и становой пристав уговаривали толпу не препятствовать женщинам итти на работу, то передние в толпе говорили, что они никому не мешают, но только что появлялась из казармы работница, в толпе опять раздавались крики «не сметь ходить», сопровождаемые бранью. Следующая смена в 10 часов утра тоже не вышла на работу.
Как исправнику, так и командированному начальником губернии старшему советнику Плетневу рабочие заявили, что они не станут на работу, пока расценка работы не будет сравнена с расценками других фабрик и не будут разобраны их жалобы на большие штрафы и на высокие цены в фабричной лавке. [144]
Хотя и управляющий фабрикою и служащие в конторе фабрики показывают, что забастовка произошла совершенно неожиданно и что перед тем рабочие никакого неудовольствия не заявляли, но из показаний рабочих видно, что недовольство порядками, существующими на Залогинской фабрике, было уже давно и об этом недовольстве рабочие, по их словам, и хотели заявить управляющему 21 февраля. Выбрали они, по их показанию, вечернее время для того, чтобы не узнали, кто собрался в толпе, так как были убеждены, что каждый заявляющий неудовольствие будет рассчитан. Так как управляющий говорить с ними не вышел, то они на работу и не пошли.
Когда прибыл исПравник и в сопровождении нескольких конторщиков вошел в казарму для объяснений с рабочими, то рабочие не захотели говорить в присутствии конторщиков и лишь по удалении их заявили исправнику свои претензии. По словам рабочих условия работы на Залогинской фабрике крайне тяжелы: пряжа выдается плохого качества, а за изъяны в работе штрафы налагаются большие и крайне строго; налагаются штрафы за всякие мелочи и даже за такие поломки в станках, которые происходят не по вине рабочих, расценка же работ настолько низка, что большинство рабочих едва вырабатывают себе на харчи, а самые лучшие работники имеют скудный заработок. Указывая на Морозовскую и Каулинскую фабрики (в г. Твери), рабочие требовали, чтобы расценка на Залогинской фабрике была повышена до цен на указанных фабриках.
В 4 часа утра 22 февраля, в субботу, когда должна была выйти на работу женская смена, толпа мужчин рабочих, собравшись около дверей казармы, не пускала женщин выходить на двор. Когда исправник и становой пристав уговаривали толпу не препятствовать женщинам итти на работу, то передние в толпе говорили, что они никому не мешают, но только что появлялась из казармы работница, в толпе опять раздавались крики «не сметь ходить», сопровождаемые бранью. Следующая смена в 10 часов утра тоже не вышла на работу.
Как исправнику, так и командированному начальником губернии старшему советнику Плетневу рабочие заявили, что они не станут на работу, пока расценка работы не будет сравнена с расценками других фабрик и не будут разобраны их жалобы на большие штрафы и на высокие цены в фабричной лавке. [144]
Хотя и управляющий фабрикою и служащие в конторе фабрики показывают, что забастовка произошла совершенно неожиданно и что перед тем рабочие никакого неудовольствия не заявляли, но из показаний рабочих видно, что недовольство порядками, существующими на Залогинской фабрике, было уже давно и об этом недовольстве рабочие, по их словам, и хотели заявить управляющему 21 февраля. Выбрали они, по их показанию, вечернее время для того, чтобы не узнали, кто собрался в толпе, так как были убеждены, что каждый заявляющий неудовольствие будет рассчитан. Так как управляющий говорить с ними не вышел, то они на работу и не пошли.
Свидетельскими показаниями установлено, что первыми, которые уговаривали товарищей не ходить на работу, были рабочие Андрей Осипов и Степан Петров. Оба они привлечены по 1358 и 1358 ст. Улож[ения] о наказ[аниях] в качестве подстрекателей к начатию стачки и до представления поручительства в 150 р. за каждого заключены под стражу.
Кроме этих двух обвиняемых задержаны были полициею 24 февраля еще восемь человек, да которых шесть человек привлечены в качестве обвиняемых по 1358 и 1358 как участники стачки и отданы под надзор полиции, а двое допрошены в качестве свидетелей, так как против них никаких данных не добыто.
Кроме указанных выше восьми человек будут привлечены еще 12 человек, против которых предварительным следствием добыты данные, уличающие их в участии в стачке.
О дальнейшем ходе предварительного следствия мною своевременно будет представлено вашему превосходительству.
В заключение считаю долгом доложить, что хотя к привлечению управляющего фабрикою Русакова к ответственности по 1359-1359 ст. Улож[ения] о наказ[аниях][3] оснований нет, но заявления рабочих представляются не вымышленными, поэтому по распоряжению начальника губернии заявления эти будут проверены административным расследованием[4].
MГОИA, ф. Моск. судебной палаты, 1892 г.,
оп. 8, т. III, св. 648, д. 68/2207, л. 3-7.
Кроме этих двух обвиняемых задержаны были полициею 24 февраля еще восемь человек, да которых шесть человек привлечены в качестве обвиняемых по 1358 и 1358 как участники стачки и отданы под надзор полиции, а двое допрошены в качестве свидетелей, так как против них никаких данных не добыто.
Кроме указанных выше восьми человек будут привлечены еще 12 человек, против которых предварительным следствием добыты данные, уличающие их в участии в стачке.
О дальнейшем ходе предварительного следствия мною своевременно будет представлено вашему превосходительству.
В заключение считаю долгом доложить, что хотя к привлечению управляющего фабрикою Русакова к ответственности по 1359-1359 ст. Улож[ения] о наказ[аниях][3] оснований нет, но заявления рабочих представляются не вымышленными, поэтому по распоряжению начальника губернии заявления эти будут проверены административным расследованием[4].
Прокурор Арсеньев.
MГОИA, ф. Моск. судебной палаты, 1892 г.,
оп. 8, т. III, св. 648, д. 68/2207, л. 3-7.
[1] См. документ Представление прокурора Тверского окружного суда П. Л. Арсеньева прокурору Московской судебной палаты М. Г. Акимову о стачке рабочих фабрики И. В. Залогина, требовавших отмены штрафов ([22] февраля 1892).
[2] См. сборник «Рабочее движение в России в XIX веке», т. III, ч. I, приложение № 2, разд. III, ст. 2 и 4.
[3] По ст. 1359 и 1359 фабрикант привлекался к ответственности за нарушение доктора с рабочими, если это нарушение вызывало стачку (ПСЗ, II, т. XХ, 1845 г., № 19283, ст. 1794). См. также сборник «Рабочее движение в России в XIX веке», т. III, ч. 1, приложение № 2, разд. III, ст. 1.
[4] Приговором Тверского окружного суда 27 апреля по делу о стачке рабочих на фабрике Залогина из преданных суду 22 рабочих 13 были осуждены к apecтy при полиции, из них: 1 - на три месяца, 6 - на одну неделю, 6 - на три дня и 9 оправдано (то же дело, л. 10).
Текст воспроизведен по изданию: Рабочее движение в России в XIX веке: сборник документов и материалов. - Т. III. Ч. 2. - [Москва], 1952. С. 142 - 145.
| Комментарии |
|
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии!