Идя навстречу сильному желанию широких рабочих масс ближе познакомиться с разницей между программами с.-д. и с.-р., мы решили выпустить ряд листовок, могущих помочь рабочим разобраться в этих разногласиях.

Настоящая листовка посвящена вопросу о т. н. социализации.

От латинского слова «социус», означающего - союзник, сообщник, - происходит прилагательное «социальный», общественный, а от него - слова: «социализировать», «социализация». Таким образом, «социализация» по-русски будет - «обобществление», передача чего-нибудь в руки общества. Социалисты ставят себе задачей добиться социализации средств [508] производства - земли, орудий, материалов труда, мастерских, фабрик и т. д., - это значит, что социалисты хотят передачи средств производства, которые теперь находятся в руках отдельных собственников, всему обществу, чтобы оно всецело распоряжалось ими и организовало этим способом единое общественное производство. Тогда перед нами будет «социалистическое общество», в котором нет капиталистов и пролетариев, эксплоататоров и эксплоатируемых, а есть только товарищи-работники общего дела.

Итак, социализация средств производства, которая и составляет сущность «социализма», есть вещь ясная и понятная. Но в наше время часто приходится еще слышать о «социализации земли», т. е. о передаче обществу одной земли, без остальных средств производства. В России существует целая партия - социалисты-революционеры, - которая полагает, что хотя и преждевременно пытаться теперь же выполнить социализацию всех средств производства, но возможно уже в нынешнюю революцию добиться социализации земли; и это будет, по их мнению, первым шагом к полной социализации, будет кусочком социализма. На первый взгляд и здесь смысл выражения все такой же простой и ясный. На самом деле это не совсем так.

«Социализировать» землю значит передать ее в руки общества. Какого общества? Если бы речь шла о том обществе, которое создается путем полной социальной революции, тут не было бы никакого затруднения: то общество - единое, в нем нет отдельных борющихся классов с противоположными интересами, нет эксплоататоров и эксплоатируемых. Но ведь у нас пока еще дело идет не о настоящей социалистической революции, а только о демократической, о революции освободительной, буржуазной. Эта революция может дать свободу всему народу, землю крестьянству, 8-часовой день рабочим; - но уничтожить буржуазию, уничтожить борьбу между ней и пролетариатом, противоположность их интересов эта революция не может, и сами социалисты-революционеры этого не считают возможным, кроме немногих увлекающихся людей. А если останутся общественные классы и борьба между ними, то не будет единого и нераздельного общества, которому можно передать землю, - нельзя ее в точном смысле слова «социализировать».

Но ведь можно передать землю всему народу и таким способом, что ее возьмет государство, а управлять государством будет сам народ, через своих выборных? Верно, сделать так возможно, и даже так, пожалуй, и следует, - но это будет уж совсем не «социализация», а только национализация земли. Это другое иностранное слово происходит от слова «нация» - народ - и обыкновенно употребляется именно в таком смысле, как мы сказали, - передача государству, «огосударствление».

Но, может быть, все это - излишние словесные тонкости, а на деле, что «социализация», что «национализация» - выйдет одно и то же? Хотят люди землю «социализировать», т. е. передать самому обществу, а вместо этого у них получится «национализация», т. е. земля будет передана государству; но государство, т. е. всякие власти существуют ведь для народа, и, конечно, они должны будут распорядиться этой землей именно так, чтобы она попала в руки народа и он ею воспользовался... Не будет ли это все равно, как если бы была «социализация»? [509]

Начать с того, что государство бывает разное. Хотя власти и должны существовать только для народа, но на деле это далеко не всегда так бывает. Напр., представьте себе, что землю «национализировало» нынешнее государство, которым управляют дворцовая клика и подчиненные ей министры - разные Столыпины, а с ними бесчисленное множество других полицейских, что бы тогда вышло? Сплошной грабеж, конечно, - этого и пояснять не требуется. Только при настоящем народном правлении, когда и представители в парламенте, и чиновники выбираются народом посредством всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, - только тогда «национализация земли» может пойти на пользу народу; но и тогда далеко не всему народу в одинаковой степени.

Пока остаются в государстве капиталисты, пролетарии, ремесленники, крестьяне, с различными интересами и взглядами, они будут объединяться в политические партии, и каждая партия будет стараться захватить как можно больше власти и влияния в государстве; чем больше будет ее политическая сила, тем больше она будет употреблять в свою пользу и в пользу своего класса силу государства - и при распределении национализированной земли между арендаторами, и при распределении доходов, получаемых от нее в казну.

Надо иметь в виду, что даже в случае демократического правления отнюдь не всегда самыми сильными оказываются настоящие народные партии - крестьянская и рабочая. Посмотрите, например, на Соединенные Штаты: это - республика, и там, однако, капиталисты забрали громадную долю влияния в свои руки и распоряжаются, как хозяева. Могут они забрать немалую силу и у нас в России при народном правлении, если не будут организованы в сильную партию рабочие и не организуются также крестьяне. Тогда и «национализацию» земли, если она будет выполнена, они сумеют обратить больше всего на свою пользу.

Но допустим, что при народном правлении крестьянам и рабочим удалось приобрести самое большое влияние в государстве, - могут ли они тогда сделать так, чтобы земля служила всему народу, как полагается при «социализации»?

Устроить на всей народной земле единое всенародное хозяйство они не могут до полного социалистического переворота, пока в руки общества не перейдут и все другие средства производства, кроме земли, с этим согласны и социалисты-революционеры. Значит, национализированная земля будет сдаваться в аренду.

Кому же? Всякому желающему?

Но землю нельзя обрабатывать голыми руками: нужны орудия, рабочий скот, постройки для него, семена для посева, деньги для оборота. У кого нет ничего этого, тому бессмысленно давать землю или же вместе с ней надо дать и все прочие средства производства. Но достать все это для всех желающих государству, очевидно, неоткуда, да и земли тогда не хватило бы на всех. Стало быть, надо признать прямо: национализированная земля - не для всех, а только для тех, кто может действительно ее обрабатывать, у кого есть другие средства производства. Земля - для крестьян, а не для пролетариев, не для ремесленников, не для интеллигентов.

...Государство могло бы дать некоторым и землю и кредит на орудия, семена и пр., - таким образом, оно увеличило бы число крестьян, [510] но это могло бы быть сделано только для немногих и в ущерб настоящим крестьянам, которым и так всей земли едва хватит. Всего положения вещей это нисколько бы не изменило. Крестьяне - собственники орудий, скота и построек - так и остаются собственниками, и землю они арендуют у демократического государства, как арендовали бы у помещика или кулака, - только на тяжелых условиях. Никакого социализма здесь еще нет и в помине.

Тут социалисты-революционеры, и с ними многие крестьянские депутаты из Трудовой Группы, указывали, что в общенародных интересах государству следует установить уравнительное землепользованье, - в этом, по их мнению, уже есть некоторая «социализация». Но что такое «уравнительное землепользование»?

Оно состоит в том, что земля время от времени переделяется так, чтобы она не скоплялась в одних руках, а каждый хозяин имел бы ее не больше, чем может обработать силами своей собственной семьи, и не меньше, чем надо для получения достаточных средств к жизни.

Хорошо, землю уравнительно переделять можно, но мы знаем, что не в ней одной дело. А будут ли уравнительно переделяться орудия, лошади, коровы, хозяйственные постройки и, главное - деньги, деньги, деньги, без которых крестьянское хозяйство итти уже не может?

Конечно, нет: всего этого переделить невозможно. А если так, то какая же «уравнительность»? Одни хозяйства будут благоустроенные, другие - расстроенные, в одних много скота, много удобрения, лучшие орудия, лучшие семена, достаточно денег для оборота, в других всего этого мало: все худшие сорта; один хозяин, благодаря этому, получает лучший урожай и имеет возможность выждать лучших цен, продать выгоднее, другой получает худшие урожаи и по безденежью сбывает хлеб по невыгодным ценам, может быть тому же первому крестьянину. В результате один богатеет, другой разоряется. И помешать этому никакими силами нельзя, пока все зависит от того, есть ли у крестьянина «капитал» и как ему удастся сбыть на рынке.

Пусть кулаку нельзя будет скупить землю односельчан или забрать в аренду, - все равно, он закабалит их долгами и процентами, и они будут работать, хотя и на своем наделе, да в его пользу. И этому никак нельзя помешать.

У богатого крестьянина земли будет не очень много, а на земле этой будет заводик, фабричка-и будут другие крестьяне там на пего работать и от него зависеть. И опять-таки этому помешать нельзя.

Да и в самом земледелии батрачество будет попрежнему существовать. Пусть даже удалось государству всех безземельных и бесхозяйных наделить землею и всеми средствами производства, - а это страшно трудно, почти что невозможно. Что же, исчезнет тогда в земледелии наемный труд? Разве только на самое короткое время. Слабый крестьянин неминуемо будет при случае искать подсобного заработка у своего зажиточного односельчанина; а тот, хотя и имеет земли не больше того, что мог бы обработать силами своей семьи, предпочтет обработать ее чужими руками, а сам будет заниматься по скупке да по ростовщичеству и сына посадит приказчиком в лавочке или в какой-нибудь собственной мастерской. И будет один крестьянин - наниматель, [511] а другой - наемный рабочий, буржуа и пролетарии; и будет между ними борьба, а «уравнительного землепользования» никакого не выйдет, не говоря уж о «социализации».

Итак, «национализация земли», даже при самом настоящем народном правлении, ничего общего с социализмом не имеет.

Значит ли это, что она была бы бесполезна? Конечно, нет. При народном правлении она всего вернее покончила бы с помещичьей кабалой и помещичьей властью, со всеми этими остатками старого крепостного строя, которые не дают жить и развиваться крестьянству. Крестьянство вздохнуло бы легче и быстрее пошло бы вперед, по пути развития.

Но всякие попытки устроить навсегда «уравнительное землепользование» только помешали бы успеху всего дела. Частые переделы земли мешали бы зажиточному крестьянину серьезно заняться улучшением производства и орудий; свой капиталец он, конечно, предпочтет тогда всецело обратить на кулачество, на закабаление других крестьян, и вместо «уравнительности» выйдет кабала.

Без народного правления национализация вообще принесла бы только вред, потому что она дала бы громадную силу капиталистам и чиновникам, которые тогда распоряжались бы правом на землю и доходами от национализированной земли всецело в свою пользу и на подавление народа.

Последний съезд соц.-дем. раб. партии вместо национализации принял «муниципализацию», т. е. передачу помещичьих земель земствам, конечно, не нынешним дворянским, а преобразованным, демократическим земствам, выбранным от всего населения путем всеобщего, равного, прямого и тайного голосования.

Меньшинство представителей на съезде полагало - и мы думаем так же, - что «муниципализация» хуже национализации. Если революция не создаст вполне народного правления, то и земства с их чиновниками не могут быть вполне демократичными, правительство таких не потерпит и сумеет их переделать так, чтобы всем заправляли в них капиталисты, - а они используют тогда «муниципализированную» землю и доходы, как нельзя лучше. Если же революция даст настоящее народное правление - тогда незачем дробить народную землю по областям: благодаря такому дроблению будет в одних областях многоземелье, в других - малоземелье, и не будет крестьянская масса жить во всей России единой политической жизнью, а будет в каждой области заботиться почти исключительно о своих областных делах и, раздробленная, будет гораздо слабее, а капиталисты не станут дробиться по областям, а будут против народной массы держаться дружно, - и возрастет их политическая сила, труднее будет тогда народным массам удержать за собою действительную силу в государстве и действительную свободу.

Во всяком случае, все соц.-дем. сходятся в том, что необходима «конфискация» всей не крестьянской земли, т. е. отобрание без выкупа, и что земля эта должна быть передана так или иначе крестьянам. В этом уже никаких разногласий нет.

Точно так же все социал-демократы сходятся и в том, что ни национализации, ни муниципализации не следует допускать в том случае, [512] если у народа не будет действительной политической силы, действительной власти.

Если, например, по всему ходу революции будет ясно, что народ, допустим, победивши на время и забравши всю землю, не в силах будет на будущее удержать за собой власть в государстве, а вынужден отступить перед высшими буржуазными классами, - тогда, по мнению тех и других социал-демократов, всего лучше крестьянам просто поделить конфискованную землю - по дворам или по общинам, - чтобы в дальнейшем не досталась вся выгода от нее попрежнему богачам.

Итак - вот наши выводы. «Социализация земли» возможна только вместе с социализацией всех средств производства, т. е. с переходом к социализму. А в нынешнюю революцию перехода к социализму ждать нельзя - нужны еще долгая борьба и подготовка.

«Национализация» и «муниципализация» возможны, но они выгодны народу только тогда, когда крестьянству и рабочему классу в государстве принадлежит действительная сила и власть, - и в этом случае «национализация» лучше.

Если же окажется невозможным или невыгодным то и другое, - тогда для крестьян нужна «конфискация» не крестьянской земли и раздел ее между крестьянами.

Текст воспроизведен по изданию: Листовки петербургских большевиков. 1902 - 1917. - Т. I: 1902 - 1907. - [М.], 1939. С. 508 - 513.