19 сентября в небольшом зале судебной палаты начался большой процесс: семь судей будут судить рабочее население Петербурга. Этот день не должен пройти незамеченным для пролетариев столицы. Совет Рабочих Депутатов, который в течение пятидесяти дней (от 13 октября до 3 декабря) стоял во главе петербургских рабочих, в этот день пройдет пред лицом правительственного суда и через его ограду скажет правду о самом себе.

Вместе с Советом Рабочих Депутатов на скамье подсудимых сидел и Союз Рабочих Печатного Дела: в составе Совета было 15 представителей Союза. В своей борьбе за свободу печатного слова Совет все время опирался на активную помощь Союза; наконец, пять членов Союза внесены прокуратурой в список 52-х подсудимых, и в числе этих пяти Хрусталев, председатель Совета.

В течение 50 дней Совет и старое правительство вели друг с другом непримиримую борьбу. Совет был побежден. 19 сентября враги еще раз встретились лицом к лицу в здании суда. Прокурор, для которого жандармерия и ее сыщики шесть месяцев собирали материал, произнес обвинительную речь против парламента петербургских рабочих.

Со скамей подсудимых рабочие депутаты произнесут обвинительные речи против самодержавного строя и его слуг; материалом их речей послужит вся жизнь России. Народ выслушает обе стороны, и его решение будет важнее и значительнее, чем приговор четырех чиновников и трех представителей сословной реакции.

19-го сентября и следующие дни суда Совет, в лице своих представителей, напомнит, кем он был и во имя чего боролся. Подсудимые сделают то, что необходимо сделать и чего не может при нынешних условиях сделать рабочая печать: они скажут правду о Совете и его друзьях и его врагах. Вот уже девять месяцев, как наемные писаки бюрократии нагло лгут и клевещут на Совет; либеральные мудрецы лицемерно качают головами, давая понять, что ошибки Совета сильно повредили делу русской свободы.

Пусть обвинители еще раз полностью повторят свои обвинения в день суда, но пусть и ответственная речь подсудимых депутатов раздается свободно, не встречая помех; пусть председатель палаты не заглушает своим звонком каждое слово, пусть печати будет дана полная возможность обсуждать процесс, - и мы узнаем тогда, что действительно губило и губит свободу: ошибки пролетариата или заговор контр-революции вместе с дряблой бездеятельностью буржуазного либерализма. [429]

Пусть дадут представителям Совета свободу слова! Посмеют ли дать? Нет, не посмеют! Дать депутатам пролетариата возможность открыто сказать то, что они знают и думают, значит, настежь раскрыть двери для правды.

Для правительства кровавых насилий и лжи нет более страшной опасности. И мы, без сомнения, увидим целый ряд насилий председателя суда над подсудимыми и в их лице - над правдой.

Наемная реакционная печать, жандармерия и прокуратура стремятся представить Совет организацией революционных заговорщиков, которые командовали рабочими массами Петербурга, принуждая их к повиновению угрозами и насилиями. Как могла командовать кучка из 52-х или даже из 400 душ сотнями тысяч петербургского пролетариата? Если посредством террора можно командовать рабочим классом, то почему же не удается самодержавному правительству? Разве оно скупится на угрозы, разве в его распоряжении мало орудий насилия? Совет терроризировал рабочих и вынуждал их к подчинению... Какая бессмысленная клевета!.. Разве Совет обладал полицией, жандармами, прокурорами, сыщиками, либеральными Столыпиными, гвардейцами, виселицами и судебными палатами?

Перед судом пройдут сотни свидетелей из рабочей среды. Если председатель не зажмет им рта, они восстановят правду о Совете. Они нарисуют картину этой организаций, которая возникла из недр пролетариата и в 50 дней своего существования внушала такой ужас самодержавной бюрократии. В чем сила Совета? В доверии массы... Совет был простым исполнительным комитетом петербургского пролетариата. Он работал открыто, на виду друзей и врагов. Сотни тысяч пролетариев контролировали каждый его шаг. Каждый завод, каждая фабрика, каждый профессиональный союз в любую минуту могли сменить своих депутатов. Каждый важный вопрос обсуждался предварительно на фабриках и заводах, - и решения Совета только скрепляли решения рабочих Петербурга. И это называется командой и насилием! Рабочим остается пожелать одного: чтоб будущий русский парламент был организован на таких же демократических началах, как Совет, - с такой «командой» пролетариат охотно примирится!

Совет был арестован 3 декабря. Правительство долго колебалось, прежде чем решиться на этот шаг. Властям понадобилось почти два месяца, чтобы оправиться после октябрьского поражения.

Прежде чем арестовать Совет, реакция стремилась скомпрометировать его в глазах рабочих. Выпускались подлые черносотенские листки, обвинявшие депутатов в расхищении рабочих денег. Судебное следствие, вероятно, выяснит, в каких отношениях авторы этих листков находились к охранному отделению и к министерству Дурново. За два-три дня до ареста Совета «Союз русского народа» призывал в своем листке всех петербургских рабочих собраться в субботу 3 декабря по фабрикам и заводам, чтобы сбросить с себя иго Совета Рабочих Депутатов. «Союзу русского народа», очевидно, известно было, что в тот же день жандармерия под охраной солдат трех родов оружия готовится совершить решительную атаку на Совет.

Правительство справилось с Советом. В декабре прошлого года оно доказало, что в его руках имеется еще большая материальная сила. Но эта сила тает не по дням, а по часам... [430]

Пролетариат имеет право повторить слова, произнесенные на одном из заседаний Совета: «Наши поражения - ступени нашей победы». Пусть же палата довершает расправу правительства над рабочим парламентом, - пролетариат уверенно скажет судьям:

- Делайте ваше дело, а мы сделаем свое!


Этот листок распространяется среди петербургских рабочих, переиздаваемый ими самими. С.-Петербургский Комитет считает своим долгом присоединить свои подписи к данному листку, выражающему, так точно и сильно настроение сознательного пролетариата.

19 сентября 1906 г.

---

Текст воспроизведен по изданию: Листовки петербургских большевиков. 1902 - 1917. - Т. I: 1902 - 1907. - [М.], 1939. С. 429-431.