Солдаты-самарцы!

Не победителями, а побежденными возвратились вы с полей далекой, неприветливой для вас Манчжурии. Не при радостных криках народа, не при грохоте пушечных салютов, не с колокольным звоном и музыкой, не «гордыми северными орлами» прилетели вы с Дальнего Востока; гробовой, мертвой тишиной и молчаньем встретила Россия своих молодых измученных сынов. Даже попы не вышли к вам с иконами и «святой водой», которой они кропили вас, как лошадей на сельских ярмарках, при вашем отправлении на войну с японцами. Не стройными колоннами, а разбитыми, поредевшими рядами вступили вы на родную землю. Многие десятки тысяч своих товарищей оставили вы позади себя: они покойно теперь спят непробудным сном в братских могилах. Многие десятки тысяч молодых, здоровых жизней принесли вы в жертву не отечеству, о нет! - а своему действительному, заклятому врагу - русскому царскому самовластью. Позором был покрыт ваш путь отступлений и бегства... [388]

С незажившими еще ранами возвратились вы на родину, чтобы отдохнуть после тяжелого похода и успокоиться. Но не тут-то было. Вас угоняют в новый «славный поход», на новое «доблестное дело»: вам поручается охрана помещичьего благополучия, земли и имущества, охрана власти помещиков над землей и власти царя над землей и народом; от вас требуют войны с родным вашим братом-крестьянином и рабочим народом. Повезут вас в скотских вагонах в деревню. Поместят там в сараях и конюшнях помещичьих усадеб; господскими объедками будут кормить вас, как сторожевых собак, и не будут подпускать к «мужику», чтоб не услышали вы как-нибудь от него про его горькое житье, про его нужду деревенскую, и не вступились бы за него против его обидчиков. Может быть, проведут вас к фабрике, заводу. Насторожитесь вы и будете ждать своего врага, как и вы, такого же голодного, подневольного, вековечного мученика, кормильца-пахаря и рабочего. Расположитесь вы в виду искривленных, полуразрушенных избушек с разобранными на корм скоту крышами. Увидите там знакомые вам с вашего раннего детства, родные картины деревенской нищеты, убожества и порабощения; увидите тощие поля и нивы, выжженные солнцем степи. Встретите там бескровные лица рабочих, здоровье и силу своего тела отдавших капиталистам, на всю жизнь закабаленных хозяевами. И горько станет на душе у вас, солдаты, от этих родных вам невеселых картин. Еще так недавно вы были вместе с вашим народом. Еще так недавно вы жили его думой, его болью, его пламенной верой и надеждой на лучшую крестьянскую трудовую долю. Еще так недавно под грохот чудовищных машин, пред раскаленной пастью фабричных печей вы отдавали здоровье, рисковали жизнью для тунеядца-предпринимателя, для своры разных бездельников-начальников только за одно: за «счастье не умереть голодной смертью».

И думали, мучительно думали вы о незаслуженности своего положения, о страданиях рабочего люда, об ужасах той жизни, в которой вы создаете неисчислимые богатства, в то время как владеет всем и управляет вами кучка богатеев и насильников. А теперь вы, одетые в мундиры, стоите с заряженными ружьями, с отточенными штыками против родного вам, такого же, как и вы, страдальца-рабочего и должны по первому слову негодяя-начальника стрелять в своих изголодавшихся, угнетенных братьев...

Солдаты-самарцы! Вас угоняют на «охрану». Волей-неволей вы должны повиноваться приказанию начальства. Если же вы, одиночки, и откажетесь от «охранной службы», то вас, как «бунтовщиков», будут судить и, пожалуй, даже расстреляют. Идти, значит, нужно. Но когда выведут вас против голодных, оборванных крестьян и измученных рабочих и прикажут стрелять в них, - не должны ли вы все, как один, опустить свои ружья к ногам и громко крикнуть начальству; «Не согласны быть палачами. Не будем стрелять в своих измученных братьев...»

Май 1906 г.

Текст воспроизведен по изданию: Листовки петербургских большевиков. 1902 - 1917. - Т. I: 1902 - 1907. - [М.], 1939. С. 388-389.