| История России - История России с XVII-нач. XX вв. |
Р О С С И Й С К А Я С О Ц И А Л - Д Е М О К Р А Т И Ч Е С К А Я Р А Б О Ч А Я П А Р Т И Я.
Товарищи! Идея строгой централизации, единодушно принятая С.-Петербургским Комитетом полгода тому назад, продолжает встречать оппозицию среди некоторых из наших товарищей. Поэтому С.-Петербургский Комитет считает нужным как по соображениям чисто практического, принципиального характера, так и ради большей успешности постановки дела выяснить эти разногласия нашего времени. Организационная схема С.-Петербургского Комитета следующая: во главе местной социал-демократии стоит исполнительный комитет. В его бесконтрольном распоряжении находится как постановка местного дела, так и сношения с другими организациями. В своей деятельности он руководится указаниями всех членов, работающих в организации. Исполнительный комитет заранее намечает себе заместителя и сам пополняет выбывающих по независящим обстоятельствам членов по единодушному выбору из числа известных ему революционеров. Самое существование комитета покойся, с одной стороны, на выборе его предшествовавшим комитетом, а с другой, на широком доверии работающих с ним товарищей; доверие это, понятно, растет и падает в зависимости от работоспособное комитета.
Такая организация, по нашему глубокому убеждению, является наиболее целесообразной в условиях места и времени, в условиях русского самодержавного режима.
Она более, чем какая-нибудь другая, обеспечивает от разгрома, т. е. от временной приостановки работы, даст возможность исчерпать до конца все наличные революционные силы к средства, даст простор революционному творчеству, инициативе и обеспечивает продуктивность работы.
Наша оппозиция вносит или хочет внести существенную поправку к нашему организационному плану. Исполнительный комитет они ставят в зависимость от «общего комитета», в состав которого входят все истинные революционеры. Этот общий комитет избирает исполнительный комитет. Исполнительный комитет находится под контролем общего комитета и всегда может быть им распущен. Исполнительный комитет кроме того обязуется весь революционный инвентарь передать общему комитету, и только в нормальное (?) время исполнительный комитет пользуется диктаторской властью. Этот план возвращает вас снова во времена «Рабочей Мысли», в эпоху кустарничества, громоздкой, неповоротливой групповой организации, основанной на принципах широкого избнрательства и представительства.
В самом деле, что такое этот общий комитет, эта высшая революционная инстанция? Есть ли это только географический термин или под этим подразумевается организация? Если это - организация, то она должна быть постоянной. Так как вполне естественно предположить, что «всех революционеров» в Питере наберется при довольно строгом критерии [92] несколько десятков, то эта организация для постоянства своих функций неизбежно должна выделить из себя нечто вроде исполнительного комитета, который бы и «контролировал», «смещал» действующий исполнительный комитет, «отбирал у него революционный инвентарь» и т. д., или нужно самим постоянно собираться и решать все эти вопросы если не единодушно, то, по крайней мерс, по большинству голосов, как это принято во всех порядочных парламентах.
Так как трудно предположить такой исполнительный комитет, малопригодность которого была бы так ощутительно ясна для каждого из членов общего комитета, чтобы его смещение не обошлось без горячих и, главное, продолжительных, требующих целого ряда собраний, дебатов; так как с другой стороны трудно предположить, чтобы нашелся такой исполнительный комитет, который бы не захотел оправдываться или, по крайней мере, не потребовал мотивировки своего возмущения, то значит существование этого комитета создает около революционного дела постоянную судебную волокиту, бесполезность и вредность которой очевидна.
Но кроме этого возражения существуют еще и другие против существования общего комитета. Условия самой революционной работы таковы, что трудно составить себе ясное и верное понятие о деятельности и работоспособности исполнительного комитета людям, стоящим не в самом центре, т. е. в самом исполнительном комитете. Условия эти таковы, что иногда члены самого исполнительного комитета не в состоянии обозреть во всей полноте всю совершающуюся работу, - не говоря уже о тех больших трудностях, на которые наталкивается каждый из членов, преследующий намеченные цели; а трудности эти часто коренятся в косности все тех же революционеров в широком смысле этого слова. Этим и толъко этим можно объяснять широко распространенное брюзжание публики на бездеятельность комитетов; это брюзжание тем громче, чем дальше люди стоят от действительной работы.
Таким образом предлагаемый общий комитет не может существовать, как постоянное учреждение, и по условиям полицейским, и по неясности и обидности для революционеров его функций, и по невозможности по правде и совести эти функции исполнять: ни контролировать, ни смещать, ни отбирать инвентарь. Если же общий комитет понять в более узком смысле этого стова, т. е. в виде группы лиц, в данный момент ведущих оппозицию, то, во-первых, трудно предположить такие притязания и еще труднее было бы оправдать право высшего трибунала, возникшего путем почкования из недр самой организации.
Идея общего комитета вносит только тормозящий принцип, нечто вроде английской палаты лордов, но уже никак не усиливает плодотворности революционной работы, а следовательно, является лишним по существу, что автор и имел, вероятно, в виду, выставив последнее положение: в нормальное время исполнительный комитет пользуется диктаторской властью. Если для нормального времени общий комитет является лишним, то для ненормального времени, когда, как всякому известно, принцип диктатуры выдвигается даже там, где господствует в нормальное время илгрокое представительство, он является невыносимо вредным в ненормальное время, и требуется именно чистая, интенсивная [93] работа, без словопрений, без обжалований, без волокиты по инстанциям.
Принцип централизации властно выдвигается самой жизнью; этот принцип фактически господствует даже в организациях старого типа, вопреки теоретической растерянности писаной программы.
Без широкого личного почина, без личной ответственности перед своим разумом к революционной совестью, без широкого доверия и не скептического, а беззаветного доверия, революционная работа немыслима и никогда не велась... Это все наши доводы, остальные... тысячу еще вы найдете в своем революционном сознании.
Такая организация, по нашему глубокому убеждению, является наиболее целесообразной в условиях места и времени, в условиях русского самодержавного режима.
Она более, чем какая-нибудь другая, обеспечивает от разгрома, т. е. от временной приостановки работы, даст возможность исчерпать до конца все наличные революционные силы к средства, даст простор революционному творчеству, инициативе и обеспечивает продуктивность работы.
Наша оппозиция вносит или хочет внести существенную поправку к нашему организационному плану. Исполнительный комитет они ставят в зависимость от «общего комитета», в состав которого входят все истинные революционеры. Этот общий комитет избирает исполнительный комитет. Исполнительный комитет находится под контролем общего комитета и всегда может быть им распущен. Исполнительный комитет кроме того обязуется весь революционный инвентарь передать общему комитету, и только в нормальное (?) время исполнительный комитет пользуется диктаторской властью. Этот план возвращает вас снова во времена «Рабочей Мысли», в эпоху кустарничества, громоздкой, неповоротливой групповой организации, основанной на принципах широкого избнрательства и представительства.
В самом деле, что такое этот общий комитет, эта высшая революционная инстанция? Есть ли это только географический термин или под этим подразумевается организация? Если это - организация, то она должна быть постоянной. Так как вполне естественно предположить, что «всех революционеров» в Питере наберется при довольно строгом критерии [92] несколько десятков, то эта организация для постоянства своих функций неизбежно должна выделить из себя нечто вроде исполнительного комитета, который бы и «контролировал», «смещал» действующий исполнительный комитет, «отбирал у него революционный инвентарь» и т. д., или нужно самим постоянно собираться и решать все эти вопросы если не единодушно, то, по крайней мерс, по большинству голосов, как это принято во всех порядочных парламентах.
Так как трудно предположить такой исполнительный комитет, малопригодность которого была бы так ощутительно ясна для каждого из членов общего комитета, чтобы его смещение не обошлось без горячих и, главное, продолжительных, требующих целого ряда собраний, дебатов; так как с другой стороны трудно предположить, чтобы нашелся такой исполнительный комитет, который бы не захотел оправдываться или, по крайней мере, не потребовал мотивировки своего возмущения, то значит существование этого комитета создает около революционного дела постоянную судебную волокиту, бесполезность и вредность которой очевидна.
Но кроме этого возражения существуют еще и другие против существования общего комитета. Условия самой революционной работы таковы, что трудно составить себе ясное и верное понятие о деятельности и работоспособности исполнительного комитета людям, стоящим не в самом центре, т. е. в самом исполнительном комитете. Условия эти таковы, что иногда члены самого исполнительного комитета не в состоянии обозреть во всей полноте всю совершающуюся работу, - не говоря уже о тех больших трудностях, на которые наталкивается каждый из членов, преследующий намеченные цели; а трудности эти часто коренятся в косности все тех же революционеров в широком смысле этого слова. Этим и толъко этим можно объяснять широко распространенное брюзжание публики на бездеятельность комитетов; это брюзжание тем громче, чем дальше люди стоят от действительной работы.
Таким образом предлагаемый общий комитет не может существовать, как постоянное учреждение, и по условиям полицейским, и по неясности и обидности для революционеров его функций, и по невозможности по правде и совести эти функции исполнять: ни контролировать, ни смещать, ни отбирать инвентарь. Если же общий комитет понять в более узком смысле этого стова, т. е. в виде группы лиц, в данный момент ведущих оппозицию, то, во-первых, трудно предположить такие притязания и еще труднее было бы оправдать право высшего трибунала, возникшего путем почкования из недр самой организации.
Идея общего комитета вносит только тормозящий принцип, нечто вроде английской палаты лордов, но уже никак не усиливает плодотворности революционной работы, а следовательно, является лишним по существу, что автор и имел, вероятно, в виду, выставив последнее положение: в нормальное время исполнительный комитет пользуется диктаторской властью. Если для нормального времени общий комитет является лишним, то для ненормального времени, когда, как всякому известно, принцип диктатуры выдвигается даже там, где господствует в нормальное время илгрокое представительство, он является невыносимо вредным в ненормальное время, и требуется именно чистая, интенсивная [93] работа, без словопрений, без обжалований, без волокиты по инстанциям.
Принцип централизации властно выдвигается самой жизнью; этот принцип фактически господствует даже в организациях старого типа, вопреки теоретической растерянности писаной программы.
Без широкого личного почина, без личной ответственности перед своим разумом к революционной совестью, без широкого доверия и не скептического, а беззаветного доверия, революционная работа немыслима и никогда не велась... Это все наши доводы, остальные... тысячу еще вы найдете в своем революционном сознании.
Петербургский Комитет Российской
Социал-Демократической Рабочей Партии.
Типография С.-Петербургского
комитета.
Печ., 1 стр., 2 стр., 27 1/2 X 20 см., библиотека ИМЭЛ,
листовка № 143.
листовка № 143.
Текст воспроизведен по изданию: Листовки петербургских большевиков. 1902 - 1917. - Т. I: 1902 - 1907. - [М.], 1939. С. 92-94.
| Комментарии |
|
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии!