| История России - История России с XVII-нач. XX вв. |
Р О С С И Й С К А Я С О Ц И А Л - Д Е М О К Р А Т И Ч Е С К А Я Р А Б О Ч А Я П А Р Т И Я.
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
ЦАРСКИЙ МАНИФЕСТ.
В прежнее время, во времена Николая I Палкина, вплоть до его внука Миротворца Александра III, с обывателями, с народом разговаривать не любили, а просто, без разговоров лупили в хвост и в загривок. Николай Палкин хватал, вешал и расстреливал людей за одно только слово, по одному намеку, а Ника-Милуша не может уже только вешать, только ссылать в Сибирь да сажать в тюрьмы, избивать нагайками и сечь розгами: ему волей-неволей приходится и разговаривать с народом. 26-го февраля 1903 года он выпустил свой манифест; он заговорил. Что же случилось такого, что ему нужно было выпустить манифест? Враг ли извне идет на Россию, возвещается ли политическая свобода? Нет, ничего подобного не случилось, и ничего царский манифест не возвещает. Его слова - это пустая болтовня, с одной только целью - напустить туману, дабы простому человеку что-то показалось и душа его возрадовалась на время, на весеннее только, всегда смутное время, которого царь так боится. Что это действительно так, стоит только вчитаться внимательно в манифест. Он написан нарочито таким языком, что у всякого отбивает охоту читать эту поповскую мазню, но его смысл все-таки ясен.
Николай II говорит, что он признал за «благо укрепить основной закон Российской Империи - веротерпимость». До настоящего времени царское правительство со святейшим Синодом во главе всегда и везде [73] на все лады повторяли, что Россия - самая веротерпимая страна в мире. Теперь же вдруг понадобилось укреплять эту самую веротерпимость. Что сей сон означает? А то, что никакой веротерпимости никогда у нас не было, и врали те, кто говорил, что она существует. Не было и не будет ее, пока держится царская власть. Попрежнему казаки по царскому приказу будут избивать молящихся духоборов нагайками; попрежнему их будут отрывать от земли и ссылать в Сибирь и далекую Канаду! Попрежнему детей католиков в Литве будут насильно заставлять учиться православному катехизису! Попрежнему правительство будет всячески травить и преследовать евреев.
Николай II говорит, что он признал за «благо укрепить основной закон Российской Империи - веротерпимость». До настоящего времени царское правительство со святейшим Синодом во главе всегда и везде [73] на все лады повторяли, что Россия - самая веротерпимая страна в мире. Теперь же вдруг понадобилось укреплять эту самую веротерпимость. Что сей сон означает? А то, что никакой веротерпимости никогда у нас не было, и врали те, кто говорил, что она существует. Не было и не будет ее, пока держится царская власть. Попрежнему казаки по царскому приказу будут избивать молящихся духоборов нагайками; попрежнему их будут отрывать от земли и ссылать в Сибирь и далекую Канаду! Попрежнему детей католиков в Литве будут насильно заставлять учиться православному катехизису! Попрежнему правительство будет всячески травить и преследовать евреев.
Итак, своим манифестом царь уличил свое правительство, святейший Синод и себя самого в том, что они прежде нагло лгали, говоря о существовании веротерпимости в России. Для чего это ему понадобилось? Все объясняется весьма просто. Наши сектанты, которых царское правительство преследует, как диких зверей, стали мало-помалу понимать, что царь - их лютый враг. Польские и еврейские рабочие уже давно поняли это, уже давно вступили в бой... Царь и министры не могли не заметить этого и... заговорили о веротерпимости.
В прошлом году царь заключил братский союз с жандармами, теперь он такую же братскую нежность проявляет по отношению к попам. Разве не злое издевательство над народом говорить об улучшении имущественного положения попов в то самое время, когда миллионы сельского люда буквально голодают. Разве уж жизнь православного священника действительно заслуживает этого царского сострадания? Но попы - опора престола, они - главные сеятели тьмы и невежества, они пользуются религией и церковью для того, чтобы в головы рабочего народа вколачивать то, что угодно полиции, кулакам, фабрикантам и всяческим притеснителям. С попами поэтому правительству выгодно дружить, купить их за деньги! Но не за одни деньги только! В манифесте, кроме большого жалованья, обещано попам еще кое-что. В манифесте ведь говорится об усугублении плодотворного участия священнослужителей в духовной и общественной жизни их паствы. Поп, стало быть, должен по воле царя верховодить не только в религиозных делах, но и в мирских. Крестьянин отдается в крепостную зависимость попу, как он был отдан после своего освобождения в зависимость земскому начальнику и становому. Таким образом, манифест возвещает не освобождение крестьян, а новое нашествие длинногривых, которые вкупе с начальством начнут на их боках проводить в жизнь царское «благо».
Но у русского царя доброе сердце! Он и о народе думает, не только о попах и жандармах! Говорится же в манифесте об упрочении народного хозяйства и благосостояния при помощи крестьянского поземельного банка![1] 20 лет существует в России крестьянский банк, а что-то не слышно, чтобы благосостояние народа от этого возросло. Правда, кулаков и мироедов прибавилось много за это время, но голодовки тоже не прекращаются вот уже больше 12 лет. Для богатеев-крестьян банк и существует, а бедняку мало от него пользы! Банком спасти крестьянскую массу от разорения и голода нельзя! Для этого нужно снять совсем с крестьян прежде всего выкупные платежи, освободить их от налогов, затем, наконец, вернуть ту землю, которая была [74] обманным образом отнята у них и отдана помещикам... Нужно еще и многое другое... Нужна настоящая, хорошая школа, а не такая, в которой властвуют поп да дьякон. А хорошей школы для народа царь и правительство пуще всего боятся.
В прошлом году царь заключил братский союз с жандармами, теперь он такую же братскую нежность проявляет по отношению к попам. Разве не злое издевательство над народом говорить об улучшении имущественного положения попов в то самое время, когда миллионы сельского люда буквально голодают. Разве уж жизнь православного священника действительно заслуживает этого царского сострадания? Но попы - опора престола, они - главные сеятели тьмы и невежества, они пользуются религией и церковью для того, чтобы в головы рабочего народа вколачивать то, что угодно полиции, кулакам, фабрикантам и всяческим притеснителям. С попами поэтому правительству выгодно дружить, купить их за деньги! Но не за одни деньги только! В манифесте, кроме большого жалованья, обещано попам еще кое-что. В манифесте ведь говорится об усугублении плодотворного участия священнослужителей в духовной и общественной жизни их паствы. Поп, стало быть, должен по воле царя верховодить не только в религиозных делах, но и в мирских. Крестьянин отдается в крепостную зависимость попу, как он был отдан после своего освобождения в зависимость земскому начальнику и становому. Таким образом, манифест возвещает не освобождение крестьян, а новое нашествие длинногривых, которые вкупе с начальством начнут на их боках проводить в жизнь царское «благо».
Но у русского царя доброе сердце! Он и о народе думает, не только о попах и жандармах! Говорится же в манифесте об упрочении народного хозяйства и благосостояния при помощи крестьянского поземельного банка![1] 20 лет существует в России крестьянский банк, а что-то не слышно, чтобы благосостояние народа от этого возросло. Правда, кулаков и мироедов прибавилось много за это время, но голодовки тоже не прекращаются вот уже больше 12 лет. Для богатеев-крестьян банк и существует, а бедняку мало от него пользы! Банком спасти крестьянскую массу от разорения и голода нельзя! Для этого нужно снять совсем с крестьян прежде всего выкупные платежи, освободить их от налогов, затем, наконец, вернуть ту землю, которая была [74] обманным образом отнята у них и отдана помещикам... Нужно еще и многое другое... Нужна настоящая, хорошая школа, а не такая, в которой властвуют поп да дьякон. А хорошей школы для народа царь и правительство пуще всего боятся.
Наши газеты, которым велено восхвалять мудрость царя и его министров, наговорили три короба по поводу отмены круговой поруки, возвещенной в манифесте. Многие из нас, читавшие манифест, задавали себе вопрос: что за штука такая круговая порука? И станет ли после отмены ее жизнь народа лучше и легче? При круговой поруке казна взыскивает подати со всего сельского общества оптом. Если на ком числится недоимка и он не в состоянии ее внести, все общество, стало-быть, за него в ответе. Правительству в прежнее время выгоднее было обирать все общество за раз, чем тягаться с каждым домохозяином в отдельности. Трудно ведь тогда еще было за всяким обывателем угпаться... Казна поэтому возложила эту обязанность на сельское общество... пускай оно гуртом выворачивается, как может!.. В настоящее время уже не то! Круговая порука стала уже лишней в деревне, как она давным-давно уже стала лишней в городах. Теперь целая орава податных инспекторов и их помощников, земских начальников, да становых, да урядников следит за крестьянином. Казна теперь уверена, что и без круговой поруки вся эта орава сумеет выжагь из народа подати сполна... Не будь этой уверенности, круговая порука не была бы отменена... Не нам, конечно, стоять за круговую поруку. Мы знаем, что она служила часто помехой для свободного отхода из деревни, что она человека не раз связывала по рукам и ногам... Но ведь кто из нас опять-таки не знает, что круговая порука это маленькая капля в море народной неволи? Попрежисму бремя налогов будет давить крестьянина, попрежиему казна с него будет драть три шкуры, только теперь уже с каждого поодиночке! Радоваться нечего!.. Ясное дело, что все эти слова, весь этот манифест - один только обман народа.
Царь обманывает не только народ через посредство Зубатовых, Иоаннов Кронштадтских и генералов Богдановичей; он же обманывает его и сам непосредственно, и единственная причина, заставившая эту Валаамову ослицу заговорить, это та «смута», которой он так боится и которая есть не что иное, как пробуждение народа от вековой темноты и рабства.
Народ все больше и больше начинает понимать, где собственно раки зимуют, где корень его бедствий и его невеселого житья. Он перестает видеть в царе своего отца-благодетеля, который только потому будто ему не помогает, что богачи вместе с чиновниками заслоняют от него правду; народ начинает видеть в царе своего злейшего врага, который вместе с подручными помещиками и капиталистами сосет только его кровь, а для этого и содержит всю ораву чиновников-башибузуков. Недаром об этой «смуте» царь заговорил в самом начале своего манифеста, как он говорит теперь о ней при всяком удобном и неудобном случае! Если правда то, что он говорит, - что только «смута» одна мешала ему проводить в жизнь благо народа, то что же он делал раньше, когда ее не было? Почему ни один из прежних царей, «приснопамятных предшественников его», в то время когда народ погрязал в темноте, дикости и бедности, когда рабочий люд еще не вставал [75] в защиту своих прав, когда, следовательно, не было «смуты», почему никто из них тогда пальцем о палец не ударил для блага народа? Ведь им «смуты» не мешали тогда? Ясное дело - не делалось это потому, что никогда они не думали о благе народа, как и теперь не думают, а разговаривают о нем только тогда, когда на них с дубьем да с топором начинают итти за этим благом. Не было бы «смуты», не было бы и манифеста, не было бы этих жалких и пустых слов о благе, этих обманчивых обещаний.
Чтобы добиться лучшей жизни, чтобы у нас были законы, а не произвол, чтобы нас не грабили и не обижали все, кому только власть и сила даны, надо не развешивать уши перед всякими жалкими и пустыми словами царей и его прихвостней-наемников, попов и чиновников, а итти своей прямой дорогой.
Идя этой дорогой, мы заставили уже царя всячески изворачиваться и выпускать лицемерные манифесты, идя той же дорогой, мы сбросим царя и выпустим свой манифест.
Эта дорога - создание сильной рабочей социал-демократической партии.
Да здравствует же рабочий класс! Да здравствует наша партия, и долой всех кровопийц со всеми их лживыми словами! Долой самодержавие!
Нам нужно народное правительство, выбираемое и судимое только народом, в лице его выборных представителей. Нам нужна демократическая республика!
Царь обманывает не только народ через посредство Зубатовых, Иоаннов Кронштадтских и генералов Богдановичей; он же обманывает его и сам непосредственно, и единственная причина, заставившая эту Валаамову ослицу заговорить, это та «смута», которой он так боится и которая есть не что иное, как пробуждение народа от вековой темноты и рабства.
Народ все больше и больше начинает понимать, где собственно раки зимуют, где корень его бедствий и его невеселого житья. Он перестает видеть в царе своего отца-благодетеля, который только потому будто ему не помогает, что богачи вместе с чиновниками заслоняют от него правду; народ начинает видеть в царе своего злейшего врага, который вместе с подручными помещиками и капиталистами сосет только его кровь, а для этого и содержит всю ораву чиновников-башибузуков. Недаром об этой «смуте» царь заговорил в самом начале своего манифеста, как он говорит теперь о ней при всяком удобном и неудобном случае! Если правда то, что он говорит, - что только «смута» одна мешала ему проводить в жизнь благо народа, то что же он делал раньше, когда ее не было? Почему ни один из прежних царей, «приснопамятных предшественников его», в то время когда народ погрязал в темноте, дикости и бедности, когда рабочий люд еще не вставал [75] в защиту своих прав, когда, следовательно, не было «смуты», почему никто из них тогда пальцем о палец не ударил для блага народа? Ведь им «смуты» не мешали тогда? Ясное дело - не делалось это потому, что никогда они не думали о благе народа, как и теперь не думают, а разговаривают о нем только тогда, когда на них с дубьем да с топором начинают итти за этим благом. Не было бы «смуты», не было бы и манифеста, не было бы этих жалких и пустых слов о благе, этих обманчивых обещаний.
Чтобы добиться лучшей жизни, чтобы у нас были законы, а не произвол, чтобы нас не грабили и не обижали все, кому только власть и сила даны, надо не развешивать уши перед всякими жалкими и пустыми словами царей и его прихвостней-наемников, попов и чиновников, а итти своей прямой дорогой.
Идя этой дорогой, мы заставили уже царя всячески изворачиваться и выпускать лицемерные манифесты, идя той же дорогой, мы сбросим царя и выпустим свой манифест.
Эта дорога - создание сильной рабочей социал-демократической партии.
Да здравствует же рабочий класс! Да здравствует наша партия, и долой всех кровопийц со всеми их лживыми словами! Долой самодержавие!
Нам нужно народное правительство, выбираемое и судимое только народом, в лице его выборных представителей. Нам нужна демократическая республика!
Петербургский Комитет Российской
Социал-Демократической Рабочей Партии.
Прочитайте и товарищам передайте.
Типография С.-Петербургского
Комитета.
Печ., 2 стр., 23 1/2 X 16 1/2 см., библиотека ИМЭЛ,
листовка № 127.
[1] Крестьянский поземельный банк был создай в России в 1882 г. под напором крестьянских волнений и требований либеральных групп. Первоначально Крестьянский поземельный банк только выдавал ссуды крестьянам, покупающим землю, а затем с 1895 г. ему было предоставлено право покупать земли за собственный счет и перепродавать их крестьянам. Политика банка заключалась в помощи кулацким хозяйствам за счет разорения маломощных хозяйств.
Текст воспроизведен по изданию: Листовки петербургских большевиков. 1902 - 1917. - Т. I: 1902 - 1907. - [М.], 1939. С. 73-76.
| Комментарии |
|
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии!