Товарищи! Наше подлое правительство кнута и нагайки, тюрьмы к застенка уже не мало перепробовало всевозможных средств, начиная от самых варварских пыток и кончая хитросплетенными жандармскими ловушками. Все это оно делало и продолжает делать для того, чтобы не дать возможности революционерам объяснить народу его ужасное состояние и указать выход из него. Правительство изо всех сил бьется, чтобы предотвратить грозящую самодержавию гибель. Но на его беду сознание все глубже и глубже проникает в «деревенскую» Русь, а развивающийся у нас капиталистический строй выдвигает на сцену еще более грозного и сурового врага - фабрично-заводской пролетариат. Он - враг всякого угнетения и полицейского разгула, враг самодержавия и всего капиталистического строя. Русский рабочий понял уже, что на пути к его лучшему будущему перед ним стоит бешеная собака, готовая [53] броситься на всякого, кто захочет ее побеспокоить. Во всех концах необъятной России рабочие громогласно заявляют на демонстрациях свои требования политической свободы и низвержения самодержавного правительства. Этот грозный клич, приводящий в трепет всех деспотов, сильно напугал наших гнусных министров и вместе с ними жалкого Николая II. Царь и царское правительство задумались глубокой думой. Одни штыки и нагайки не помогают... Как же предотвратить грозящую самодержавию гибель? Наконец, они придумали новый способ борьбы с рабочим классом, новую политику. Этот способ, эту политику придумал московский обер-сыщик, шпион и предатель Зубатов, и новая политика получила прозвание «зубатовщины». Вначале Зубатов проделывал свои шпионские штуки в Москве; теперь же царь и министры призвали его в Петербург и назначили чиновником особых поручений при министерстве внутренних дел. Когда правительство придумает что-нибудь новое, то подданные должны быть всегда настороже. Вот эта-то опасность попасть на правительственную удочку и заставляет нас говорить вам, товарищи, о Зубатове и его шпионских проделках. Что же такое «зубатовщина» и к чему она стремится?

Перед нами лежит секретный доклад, поданный Зубатовым московскому генерал-губернатору Сергею Александровичу 5 лет тому назад. Сделаем из этого доклада несколько выписок и посмотрим, каковы были в то время чаяния Зубатова. «Успехи, достигнутые рабочими путем стачек, - говорится в докладе, опасны и вредны для правительства, так как воспитывают рабочих политически. Успех в борьбе укрепляет в рабочих веру в свои силы, доказывает на практике возможность и необходимость объединения и вообще действий скопом. Революционеры ставят на первый план развитие самодеятельности среди рабочих. Чтобы воспрепятствовать всему этому, надо открыть и указать рабочему законный исход из его затруднительного положения. Чем заняты революционеры, тем обязана интересоваться жандармерия и полиция. Революционеры ведут свою агитацию, указывая рабочим на недостатки фабрично-заводских порядков; поэтому полиция и жандармерия принуждены зорко следить за порядками фабрично-заводских заведений. Таково требование времени. Настоящий момент настолько серьезен, революционеры настолько деятельны...» и т. д.

Мы сделали эту длинную выписку из тайного доклада для того, чтобы нашим товарищам из собственных слов Зубатова стало ясно, где кроется основная пружина всей пресловутой зубатовской политики. Содержание доклада показывает, что не интересы рабочего класса, а шкурный интерес сохранения самодержавия заставил наше правительство заняться вдруг совершенно непривычным и неинтересным для него делом - рабочим вопросом. Долголетний опыт показал ему, что одними насилиями не достигнешь цели, что ни тюрьма, ни каторга, ни казаки, ни даже пули не в силах остановить ни рабочее движение, ни «политическое воспитание масс», ни «энергичную деятельность революционеров». И то, и другое, и третье не только не ослабевают, но - увы... даже усиливаются и, как сказано в докладе, «опасны и вредны для правительства». И в интересах, как говорит Зубатов, - «безустанного противодействия агитации революционеров» правительство принуждено было несколько изменить фронт и внести в свою политику такие черты, которые ему вовсе не к лицу, - ему пришлось начать заботиться о рабочих. Но [54] странно как-то встречать заботу со стороны тех, которые еще вчера сворачивали тебе скулы и переламывали ребра. И мы, разумеется, должны относиться к этим заботам более чем опасливо, ибо самодержавный волк сделал свой «поворот» не из «любвеобильной заботливости», а из опасения за целость своей шкуры, благодаря натиску революционеров.

Тайный доклад весьма поучителен еще и в другом отношении. Зубатов и зубатовцы теперь на все лады повторяют: «Господа. Правительство ничего не имеет против вашего объединения. Объединяйтесь. Не слушайтесь только разных подстрекателей-революционеров: они хотят загребать жар вашими руками, они убивают в вас всякую самодеятельность. Самодеятельность и объединение - вот что вам нужно теперь»... И находятся простачки, которые верят. Этим простачкам мы настоятельно советуем читать и перечитывать тайный доклад Зубатова. Из этого доклада они увидят, что правительство наше не всегда ратовало за самодеятельность и объединение рабочих. Выше мы видели, как Зубатов жалуется на то, что «революционер развивает самодеятельность среди рабочих»; он, Зубатов, боится этой самодеятельности, как чумы; теперь этот же самый Зубатов лицемерно призывает рабочих к самодеятельности и с бесстыдной наглостью говорит им, что революционеры убивают их самодеятельность. Для кого не очевидно это наглое лицемерие? Когда же Зубатов говорил правду - раньше или теперь? Кто не поймет, что для Зубатова суть дела не в самодеятельности, а в одурачивании рабочих? Далее, мы видели, что 5 лет тому назад Зубатов с ужасом говорил об объединении и действиях скопом; теперь же он приглашает рабочих «объединяться». Откуда этот новый «поворот»? Объяснение очень простое: 5 лет тому назад правительство надеялось еще всякими мелкими улучшениями фабрично-заводской жизни или, скорее, обещаниями этих улучшений отвлечь рабочих от стремления к объединению, «к чему объединение и самодеятельность, раз правительство о вас заботиться»; в настоящее же время стало ясно, что против рожна не попрешь, что несмотря ни на какие меры противодействия, объединение и самодеятельность подвигаются вперед гигантскими шагами. Теперь надежда правительства окончательно рушилась. Вот почему оно лицемерно заговорило о полезности для рабочих объединения и самодеятельности, разумеется, под крылышком любвеобильного правительства. Революционная борьба, революционная пропаганда и агитация толкнули рабочих на путь объединения и революционной самодеятельности, а правительство, не на шутку испугавшись этого грозного явления, пытается взять и то и другое под свое попечение для того, чтобы... похоронить их.

В своей речи, произнесенной 26 июня 1902 г. перед московскими фабрикантами в трактире Тестова, Зубатов весьма картинно излагает проект организации рабочих союзов: «Рабочие каждой фабрики, говорит он, должны быть объединены в одно целое, имеющее свой комитет: комитеты отдельных фабрик состоят между собой в общении; общий надзор за комитетами сосредоточивается в охранном отделении, которое отныне будет трогательно заботиться о рабочем классе». Эту заботу жандармерия уже осуществила в Московском обществе взаимопомощи рабочих механического производства. Мы советуем товарищам прочитать устав этого общества и воочию убедиться, как люди умеют [55] сами себе затягивать петлю на шее. И общее собрание, я правление, и ревизионная комиссия - все сосредоточивается в железном кулаке московского обер-полицеймейстера. В члены-соревнователи не принимаются интеллигенты, но зато принимаются попы и полиция. Библиотеки устраивать можно, но с соблюдением правил, выработанных министерством внутренних дел для народных бесплатных читален, т. е. в них допускаются душеспасительные книга, вроде Четьих-Миней[1], а из газет допускаются самые омерзительные: «Московские Ведомости», «Свет», «Московский Листок» и тому подобные. Правление состоит из 8 членов, но общее собрание выбирает таковых 12, из которых московский обер-полицеймейстер может утвердить по своему выбору 8. Все должностные лица утверждаются обер-полицеймейстером. Во всякое время он может послать по своему усмотрению лицо для ревизии дел общества. Посторонняя публика на собрание не допускается, но обер-полицеймейстер может командировать членов полиции для присутствия на собраниях. На общем собрании могут быть обсуждаемы лишь вопросы, о коих доведено до сведения обер-полицеймейстера. Все инструкции, издаваемые общим собранием, должны быть представляемы предварительно обер-полицеймейстеру на одобрение и т. д. и т. д. Таково это свободное общество рабочих. А полиция и жандармерия ведут тем временем список тех рабочих, которые не захотели записаться в подобные рабочие клубы и общества. Таким-то шпионским путем жандармерия вылавливает наиболее сознательных и высылает их десятками на родину.

Теперь посмотрим, как обстоят дела со взаимопомощью: «В случае безработицы пособия выдаются лишь тогда, когда рабочий не работает не по своей вине. Равным образом рабочий не получает пособия и в том случае, если он лишится заработка вследствие принятых по отношению к нему каких-либо административных мер». Другими словами: «если вы промолвили слово против понижения расценков ночных работ, против грубого обращения и т. п., то вы лишаетесь пособия». Читаем дальше: «действительный член, неуплативший трех ежемесячных взносов без причины, признанной уважительной, считается выбывшим из общества». И еще: «действительный член, выбывший из общества или исключенный из него, не вправе требовать возврата сделанных им взносов». Итак, если вы член общества, вы должны безропотно переносить обиды и эксплуатацию со стороны фабриканта, должны вести себя смирно, «руки по швам», должны бояться попасть на глаза околоточному; в противном случае вам грозит удаление с фабрики, а вместе с тем через три месяца вы теряете все трудовые деньги, годами накопленные вами в обществе. Царское правительство умеет опутывать... И к стыду нашему, эти путы налагают на себя сами рабочие: одни - за жалованье из «охранки», другие - по тупости и невежеству, не ведая, что творят.

Сами налагают на себя путы. А ведь стоит только хоть несколько подумать, чтобы понять, что интересы самодержавия противоположны интересам рабочего класса, что царское правительство может помогать только господствующим классам, которые беззастенчиво живут на счет труда рабочих. Устами разных Зубатовых правительство не перестает теперь заявлять, что ему дороги интересы трудящегося люда, но многочисленные тайные циркуляры срывают завесу с этих лицемерных заявлений. В своей речи, произнесенной в московском трактире, Зубатов сказал, что «ныне торгово-промышленное сословие может найти [56] искреннее сочувствие и защиту своих интересов только в охранном отделении, которое сознает всю трудность положения купцов и фабрикатов и будет защищать их oт поползновений рабочего класса». Так рабочих Зубатов уверяет в том, что он будет их защищать от фабрикантов, а фабрикантам (втайне, конечно, от рабочих) тот же Зубатов говорит, что будет их защищать от рабочих. Вот сколько правды кроется в словах царских слуг. Правды-то в них мало, зато лжи много. Помните это твердо, товарищи. Вы должны это помнить, чтобы вас не одурачили Зубатовские шпионы. Они устраивают собрания и стараются уверить вас, что правительство только о вас и думает. Они говорят вам, что политическая борьба не нужна, и советуют вместо нее устраивать кассы взаимопомощи и рабочие союзы наподобие московских. Но, как шпионы, они умышленно забывают, что заграничные ваши товарищи только тогда могли успешно объединяться в союзы, когда у них было низвергнуто самодержавие и когда они добились политической свободы. Как шпионы они, конечно, не говорят вам, что при беззаконном царстве кнута немыслимо никакое мирное законное движение рабочих. Эти предатели устраивают теперь собрания только для того, чтобы жандармы могли выловить из нашей среды самых сознательных товарищей. Двое из наших товарищей уже арестованы и сидят теперь в застенке за то, что они на собрании раскрыли перед всеми всю гнусность зубатовских проделок. И такое рабочее собрание зубатовские сыщики называют «свободным»... В казацкой России вдруг «свободное» собрание... Да полно, товарищи, не во сне ли это? Тут что-нибудь не спроста. Какая-нибудь загвоздка в этом есть; вот эту-то загвоздку вы и постарайтесь понять, товарищи...

В России никто не смеет дышать полной грудью. Всюду царит полицейский произвол и казацкая нагайка... Больше половины России объявлено на положении усиленной охраны; но и эта охрана не в состоянии уничтожить развивающееся самосознание рабочих, которые теперь смело борются против деспотического правления. Все клонится к тому, что рабочие в один прекрасный день восстанут, как один человек, против правительства, и какая-нибудь крупная демонстрация превратится в революцию... Все клонится к этому... Правительство старается предотвратить беду, и вот оно ласково заговорило теперь с рабочими о рабочих союзах, свободных собраниях, кассах взаимопомощи, самодеятельности, объединении... Все это конечно наглая ложь, обман, лицемерие. Правительство надеется одурманить рабочих и запугать их льстивыми речами. Но мы твердо верим, что те малосознательные товарищи, которые, быть может, будут теперь хвататься за проделки зубатовских шпионов, поймут всю ошибочность своих поступков и вернутся к своим настоящим товарищам. Они раскусят всю эту хитросплетенную правительственную ложь и не поддадутся на удочку. Они с негодованием отвергнут всякие лицемерные царские милости и останутся при своем старом испытанном средстве - борьбе. Борьбой они заставили своих врагов делать всевозможные повороты, борьбой же они добьются и окончательного переворота.

---

[1] Четьи-Минеи - церковнослужебный сборник житий так называемых «святых» православной церкви.

---

Текст воспроизведен по изданию: Листовки петербургских большевиков. 1902 - 1917. - Т. I: 1902 - 1907. - [М.], 1939. С. 53-57.