Товарищи! 3-го января русская печать празднует свое двухсотлетие. 200 лет прошло с тех пор, как была напечатана первая газета на русском языке[1], 200 лет уже существуют в России газеты и журналы, 200 лет царское правительство руками своих чиновников-цензоров [15] вычеркивает, вырезывает и запрещает всякое печатное слово, способное внести свет в мрачную русскую жизнь, сказать русскому народу правду - правду, которой так боится правительство. Да и как не бояться света и правды тому, кто привык обделывать свои темные преступные делишки во мраке канцелярий и тюрем, прикрывая эта делишки ложью официальных сообщений, речей и манифестов. Сказать правду, даже намекнуть на нес всегда считалось у нас государственным преступлением. На писателей, способных обмолвиться истиной, царское правительство всегда смотрело, как на своих личных врагов. Нет почти ни одного более или менее выдающегося писателя, который бы не подвергался царской немилости, а все лучшие из них побывали в ссылке, на каторге, в остроге. Другие спаслись только тем, что бежали за границу. Вся история русской литературы - это история постоянной борьбы царского самодержавия с правдивым и свободным словом. У правительства всегда была под рукой своя полицейская печать, свои лакеи-литераторы, вроде Комарова, редактора «Света», или Суворина, редактора «Нового Времени». Оно платит им огромные деньги, чтобы они писали все, что прикажут, лгали, обманывали, кричали «ура» так, чтобы заглушить стоны измученного, порабощенного народа, заглушить громкие протесты революционеров. Всю остальную печать правительство только терпит, но всеми силами старается помешать ее распространению, сократить ее число. Газеты, не состоящие на жалованьи у полиции, закрываются часто только за то, что у них слишком много подписчиков. Надзор за печатью строже тюремного. Закон грозит каторгой всякому, кто осмелится напечатать хоть одно слово, на котором не стоит позорного клейма: «дозволено цензурой». Но и этого бывает недостаточно. Сплошь да рядом газеты наказываются за статьи, напечатанные с дозволения цензуры, книги, уже бывшие в продаже, вдруг запрещаются. И чем больше развивается общественная жизнь, чем больше растет в народе сознание, чем больше становится грамотных, тем строже и строже правительство преследует печатное слово. При первом появлении у нас рабочего движения, во все газеты и журналы был разослан приказ, запрещающий касаться отношений между хозяевами и рабочими и высказываться в пользу последних. И горе тем, кто осмелится как-нибудь нарушить этот приказ. Сейчас же собирается совет министров, журнал закрывается навсегда за «вредное направление» - вредное, конечно, для правительства и капиталистов, - а преступного писателя высылают из столицы, отправляют в ссылку, сажают в тюрьму. Нет в цивилизованном мире такой большой страны, как Россия, но и нет страны, где бы было так мало газет и журналов. Там, где есть еще самодержавие, не может быть свободы мысли и слова. Вместе они не могут ужиться. Выход из положения может быть только один, и это давно уже поняли все честные, правдивые, свободные писатели. Первый это понял писатель Радищев 100 лет тому назад. Он написал книгу «Путешествие из Петербурга в Москву», в которой описал бедствия крепостного крестьянства, виденные им на пути, описал злоупотребления и грабежи правительственных чиновников. Зная, что ему ни за что не позволят опубликовать эту книгу открыто, он сам собственными руками напечатал ее в своей потайной типографии и распространил ее в публике. Это была первая книга на русском языке, не оскверненная цензурой, первая революционная попытка взять силою ту свободу слова, которую царское самодержавие отняло [16] у русского народа. К сожалению, книга Радищева попала в руки немногих. Полиция успела схватить ее и сжечь, а самого Радищева сослали на каторгу. Только 50 лет спустя великий русский писатель Александр Герцен, не вынесши гнета полицейского надзора, уехал за границу, устроил там свою типографию, начал печатать и присылать оттуда в Россию первый русский революционный журнал «Колокол», впервые сказавший русскому обществу святое слово правды и свободы, показавший ему весь ужас крепостного права, всю мерзость царского произвола. «Колокол» разбудил спящую Россию, заставил ее сознательно взглянуть на свое положение. Требования свободы стали раздаваться все громче и громче. И дело Герцена не пропало даром. Прежде, чем сойти в могилу, ему довелось услышать о том, что пало наконец позорное рабство крестьян. Путь был указал. Надо было только идти дальше, все вперед и вперед. И с тех пор так называемая «нелегальная» подпольная, т. е. свободная революционная печать не переставала расти и развиваться. Теперь, когда сознание проникло в широкие народные массы, когда на путь революции выступила уже не кучка интеллигенции. а миллионная масса обкрадываемого и угнетаемого рабочего люда, революционная печать стала силой, которую не могут уже побороть ни преследования, ни аресты, ни тюрьмы. Нам, революционерам социал-демократам, которым приходится говорить и писать для огромной массы своих товарищей рабочих, нам уже мало газет и журналов, печатающихся за границей. Нам надо здесь, на месте, под самым носом шпионов и жандармов устраивать свои типографии, печатать газеты, листки, прокламации в тысячах, десятках тысяч экземпляров. Полиция ищет их, отыскивает, арестовывает того, кто работает в них, а число революционных печатных станков все растет и растет. Где есть рабочие, там есть между ними сознательные люди, т. е. социал-демократы, а где есть социал-демократы, там, конечно, печатается и распространяется наша литература. Мы сами, рабочие социал-демократы, создали себе свободу печати и слова. Мы дадим ее всему русскому обществу. Когда под нашим напором падет ярмо самодержавия, когда свобода заменит произвол, тогда только мы получим возможность открыто обратится друг к другу со словом, открыто объединиться для борьбы с нашими эксплуататорами. А до тех пор да здравствует наша запрещенная революционная печать на гибель самодержавию и капиталистам, на славу и торжество социал-демократии!

3 января 1903 г.

[1] Первая печатная газета в России - «Ведомости Московского государства» - вышла 16 декабря 1702 г.

Текст воспроизведен по изданию: Листовки петербургских большевиков. 1902 - 1917. - Т. I: 1902 - 1907. - [М.], 1939. С. 15-17.