Тифлис, 4 декабря. Всеподданнейше доношу вашему императорскому величеству: 18 ноября совершенно неожиданно для местных властей в Елизаветполе вспыхнула армяно-татарская резня, получившая жестокий характер благодаря нахлынувшим в город вооруженным шайкам обеих национальностей из соседних селений. Мною был командирован туда генерал Малама,[1] которому удалось прекратить резню и установить более пли менее миролюбивые отношения, хотя за прочность их ручаться нельзя. Бывший временный елизаветпольский генерал-губернатор заменен мною другим лицом. Под впечатлением елизаветпольских событий армянским населением Тифлиса овладела паника. Оно начала вооружаться и организовало самооборону, которая выступила на улицу и по ночам производила осмотры всех прохожих и проезжих, якобы с целью задержания всех подъезжающих из соседних селений вооруженных татар. В организации этой самообороны приняли участие, кроме армянской революционной партии, также отдельные домовладельцы всех национальностей и равно грузинские революционные партии. Словом, по приблизительному подсчету на улицах появилось до 6500 вооруженных лиц, насильственное разоружение которых было невозможно, так как полиция забастовала, а войсками приходилось ограждать город главным образом от двигавшихся со стороны Борчалинского уезда вооруженных татарских шаек, да и самый приступ к разоружению [178] вызвал бы, несомненно, кровопролитное сопротивление. В то же время, начиная с ночи 22-го, в азиатской части города шла ожесточенная перестрелка между армянами и татарами, в которой более страдали последние, благодаря выгодному расположению армянской части по горе. Войсками приходилось снимать с гор отдельные отряды вооруженных армян. При таких обстоятельствах, в виду просьб мирного населения о создании такой обороны, при которой все самовольно вооружившиеся удалились бы с улиц в дома, и невозможности действовать среди тесных улиц азиатской части города войсками, подвергавшимися обстрелу, я решил выдать 500 ружей рабочей партии чистых социал-демократов меньшевиков, вызвавшейся, в отступление от своего принципа, не пользоваться оружием при преследовании партийных целей, содействовать умиротворению армян и мусульман, встав с ружьями по границе местопребывания враждующих национальностей. Последующие обстоятельства показали целесообразность принятой меры. Два дня с половиной перестрелки между татарами и армянами не было. Но затем татары не выдержали и напали на эту охрану; она отступила с потерями и убитыми и ранеными от передовых позиций, которые заняли войска. На следующий же день произошел от поджога в азиатской части города пожар, уничтоживший несколько армянских и татарских домов. Вслед за выдачей мною ружей мирной рабочей партии, все остальные, самовольно вооруженные организации постепенно ушли с улицы. Вместе с тем рабочая партия вылепила; что резня в Тифлисе была вызвана самими армянами. Это выяснение разделило объединившиеся ранее революционные партии, обвинявшие прежде единогласно чинов низшей администрации в провокаторстве. Теперь в Тифлисе внешне спокойно, и рабочая партия, получившая от меня ружья на честное слово только для умиротворения армян и татар, возвращает их. Однако, мера, принятая мною, смутила умы многих лиц тифлисского русского общества, усмотревшего в ней вооружение туземцев против русских. Распространились слухи, что вооружены армяне, хотя в действительности ружья получили только русские и грузины, члены партии, которой я доверился. Я ехал, ваше величество, на Кавказ с мирными задачами, которые надеялся выполнить, опираясь на лучших людей туземного населения. Революционное движение, охватившее империю, отражается и на Кавказе, при чем я прежде всего стремился и с ним бороться мирным путем, пока нахожу это возможным. Выдерживать это направление в данное время, стараясь избежать лишних репрессий, могущих вызвать по моему мнению, кровопролитное восстание страны, вооружившейся под влиянием репрессий же еще при моем предшественнике, требует крепких нервов. Последние события подорвали мое здоровье, и в данное время я лежу, хотя и принимаю доклады по наиболее важным делам. Это обстоятельство в связи с тем, что быть может ваше величество не находите мою политику на [179] Кавказе отвечающей современным требованиям, побуждает меня, государь, предложить вам отозвать меня с моего поста, на котором я до сих пор старался быть полезным вашему величеству и России в мере своих сил и разумения[2]. № 292.[3]

---

[1] М а л а м а  Яков Дмитриевич, генерал-лейтенант, помощник наместника на Кавказе по военной части.

[2] Ср. телеграмму Николая II Воронцову-Дашкову (стр. 167 -168).

[3] Текст телеграммы зашифрован.

---

Текст воспроизведен по изданию: Революция 1905 года и самодержавие. - М.; Л. 1928. С. 178-180.