С конца января по городу стали циркулировать слухи о готовящихся здесь беспорядках, хотя жизнь продолжала идти [27] обычным чередом. На фабриках и заводах увеличилось число разбрасываемых прокламаций. 7 февраля стало известным, что на некоторых дорогах рабочие устроили стачки и добились улучшения своего положения. Это не замедлило вызвать 8 февраля забастовку в мастерских Владикавказской ж. д.

Едва рабочие оставили работу, как в мастерские явилось железнодорожное начальство и представители власти. Рабочих удалось уговорить не прекращать работы и ограничиться подачей петиции. Стачка в мастерских вызвала брожение и в нескольких конторах дороги, где служащие также подали управляющему дорогой петиции. Служащие в конторе сборов, занимающиеся по шести часов, требовали уменьшения рабочего дня на один час.

После этой небольшой вспышки 8 февраля жизнь опять вошла было в обычную колею, но брожение постепенно начало все увеличиваться. В город стали доходить вести о бакинских беспорядках и происходившей там резне. Ежедневно в Ростов стали прибывать толпы спасавшихся от бакинских ужасов армян, которые рассказывали о событиях последних дней в Баку и говорили, что нечто подобное ожидается и в Ростове.

Началось брожение среди магазинных приказчиков...[1]

14 февраля рабочие чугунолитейного завода Д. А. Пастухова с обеда намеревались прекратить работу, но администрация завода и полиция уговорили их не начинать забастовки до беседы с владельцем завода, который мог явиться только на другой день.

15 февраля г. Пастухов заявил, что в последние годы завод благодаря сильной конкуренции ему никакой пользы не приносит. Если же он сделает уступки рабочим, то завод должен приносить ему громадные убытки и в виду этого он предпочитает его закрыть. Рабочие все же, немедленно прекратив работу, громадной толпой вышли из завода. Тотчас же на заводских воротах появилось объявление, в котором рабочим предлагалось стать на работу не позже 6 час. утра 18 февраля, в противном случае они приглашались явиться в этот день к 12 час. за расчетом, и затем завод закрывался если не совсем, то на неопределенное время.

Между тем толпа рабочих прямо с завода отправилась на чугунолитейный завод Мартына и потребовала, чтобы рабочие там прекратили работу. Работы прекратились. Рабочие завода Нитнера, узнав о начавшейся у Пастухова забастовке, также бросили работу и, присоединившись к возвращавшимся [28] с завода Мартына пастуховским рабочим, вместе с ними отправились на фабрику металлических изделий Рысса, где по их настоянию также работа остановилась. В этот же день к забастовке примкнуло еще несколько заводов и мастерских.

Весть о начавшихся забастовках молнией пронеслась по городу и еще более усилила страх обывателей. Стали носиться упорные слухи, что это были только незначительные демонстрации, главные же беспорядки назначены на 19 февраля, когда будет произведен полный разгром евреев и армян. Стали циркулировать слухи о готовящейся забастовке пекарей и грозящем городу отсутствии хлеба. Жители спешили запасаться хлебом и мукой. Доставляемый в лавки горячий хлеб расхватывался чуть не с бою. Паника все усиливалась.

На другой день, 16 февраля, рабочие на фабрике Рысса и на заводе Мартына утром явились в обычное время на работу, но около полудня туда снова пришла толпа и разогнала их. Прекратив вторично работы на этих заводах, толпа отправилась к Дому, спустилась на лед и направилась к помещающимся на острове против г. Нахичевани мастерским Волго-Донского общества и стала побуждать рабочих к забастовке. Между забастовщиками и мастеровыми произошла драка, закончившаяся отступлением забастовщиков, которые перешли через Дон и, явившись на лесопильный завод Кистова, дали гудок к прекращению работ, а затем отправились на машиностроительный завод «Аксай». При приближении толпы забастовщиков администрация завода распорядилась запереть как ворота, выходящие на улицу, так и ворота, отделяющие первый двор завода от второго, где помещаются мастерские. Демонстранты принялись ломать первые ворота, но прибывшая полиция и казаки удалили их. Остальная часть дня, в течение которого прекращены были работы еще на нескольких фабриках и заводах, прошла сравнительно спокойно. К стачечникам примкнуло также несколько модных мастерских. В этот день из Новочеркасска прибыли четыре сотни казаков и появилось объявление г. ростовского градоначальника, призывающего рабочих к порядку.

17 февраля около 12 час. дня, в балке за Затемерницким поселением состоялась грандиозная сходка рабочих. Около была полиция и конная сотня казаков.[2] Несколько ораторов говорили о необходимости соединения рабочих в одно целое. Затем рабочие решили отправиться в город и прекратить работу в тех мастерских, фабриках и заводах, которые еще не присоединились к забастовщикам. Толпа, не обращая внимания [29] на требования полиции, прошла через Затемерницкое поселение, поднялась мимо мельницы Филонова к Братскому переулку и, дойдя до Никольской церкви, стала разгонять рабочих типографии Турцевича. Тут подоспели приехавшие в город окружным путем казаки. Командовавший сотней офицер предложил забастовщикам разойтись. Толпа отвечала отказом. Тогда казаки бросились в толпу, и забастовщики обратились в бегство. Одни из них стали перелезать через ограду Никольской церкви, другие спешили скрываться в ближайшие дворы, третьи проникали в частные квартиры. Как говорят, несколько демонстрантов получили более или менее значительные поранения. После обеда в нескольких местах города образовались толпы человек в 50-100, которые стали ходить по типографиям и побуждать наборщиков прекращать работы. К воротам здания редакции и конторы «Приазовского края» со стороны Дмитриевской улицы приблизилась толпа человек в 50, которые встречены сторожем, пытавшимся преградить им доступ во двор. Стачечники, однако, отстранили его, ворвались во двор, проникли в типографию и принудили наборщиков разойтись. Затем эта же толпа с присоединившимися к ней новыми стачечниками отправилась к редакциям других местных газет и также разогнала там рабочих.

В этот же день прекращены были работы на мыловаренных заводах Трапезонцева и Новосильцева и на некоторых других заводах. К вечеру большинство заводов и фабрик не работало. Вследствие забастовки типографских рабочих в театре в этот вечер не было программ. Объявления управы о предстоящем избирательном собрании вышли написанными на пишущей машинке.

С 18 по 23 февраля ни одна из местных газет не выходила. 18 февраля вечером началась забастовка среди аптекарских служащих. Благодаря отсутствию служащих владельцы аптек были поставлены в крайне затруднительное положение и вынуждены были отказывать многим в изготовлении лекарств. Впрочем, на другой день почти все служащие возвратились на свои места, но некоторые аптекари отказались от вторичного принятия их на службу. Явилось опасение стачки рабочих электрической станции, городского водопровода и газового завода, ввиду чего во всех этих местах была поставлена охрана из казаков.

18 февраля около 10 час. утра громадная толпа стачечников собралась для совещания на площади около Георгиевской церкви. На предложение полиции разойтись толпа отвечала молчанием, но не расходилась. Были вызваны конные казаки, которые в течение нескольких минут разогнали стачечников. Рабочие завода Пастухова не явились на работу, [30] и в 2 час. дня с ними произведен был расчет, после чего завод объявлен был закрытым на неопределенное время. После обеда толпа стачечников в числе около 100 чел. направилась к капсюльной фабрике Попова, помещающейся на углу Сенной улицы и Николаевского пер., рабочие которой продолжали работать. Но прискакал взвод конной сотни и разогнал стачечников. Третье столкновение произошло в этот день на берегу, где собралась большая толпа забастовщиков. Но и тут подоспели казаки, которые разогнали и их. Для поддержания порядка на улицах по городу было разослано до двадцати конных патрулей, в главных местах посты городовых были заняты околоточными надзирателями. Тем не менее страх обывателей перед приближающимся 19 февраля все увеличивался.[3] Базары и лавки были переполнены и к вечеру на всех базарах нельзя было найти ни хлеба, ни мяса. Многие обыватели спешили оставить город и переполняли отходившие поезда. День 19 февраля прошел очень тихо. Нигде не произошло никаких беспорядков, не было произведено ни одного ареста, да и на улицах было очень мало публики. Вечером театр, несмотря на общедоступные цены, был почти пустой.

В мастерских Владикавказской ж. д. работы продолжались своим порядком и никаких волнений среди рабочих не замечалось. Только 18 февраля в мастерские ворвалось несколько неизвестных субъектов (не из мастеровых), которые стали подстрекать рабочих прекратить работы и в виде угрозы произвели из револьверов в воздух шесть выстрелов. Одного из них удалось задержать.

Не менее спокойно, чем 19-го, прошло и 20 февраля, а с 21-го на всех заводах и фабриках в течение дня рабочие приступили к работам. 22 февраля группа приказчиков стала заходить в некоторые магазины на Таганрогском проспекте, побуждая своих товарищей бросить работу. Но явилась конная полусотня, которая и остановила дальнейшее движение; 15 человек было арестовано.

18 и 19 февраля состоялись совещания типографских наборщиков, которые выработали петицию к владельцам типографий. 21 февраля требования наборщиков и других типолитографских служащих были рассмотрены владельцами типографий, а затем происходили переговоры с депутатами от наборщиков. Обе стороны согласились на некоторые уступки, и с 23 февраля во всех типографиях начались обычные работы.

---

[1] В опущенной части текста излагаются требования приказчиков, предъявленные ими градоначальнику (сокращение рабочего дня, предоставление дней отдыха).

[2] В сходке участвовало около 1500 чел. По требованию участников сходки полиция вынуждена была отойти (ф. 2, oп. 1, д. 39, л. 31).

[3] На 19 февраля Донкомом РСДРП назначалась всеобщая стачка в г. Ростове-на-Дону (ф. 2, oп. 1, д. 39, л. 35).

---

Текст воспроизведен по изданию: 1905-1907 годы на Дону. Сборник документов. Ростов-на-Дону, 1955. С. 27 - 31.