Александр Алексеевич Киреев (1833-1910) происходил из семьи, которой покровительствовал сам Николай I. Выполняя желание императора, он закончил Пажеский корпус и в 1853-1862 гг. служил в любимом полку самодержца - конной гвардии. На протяжении трех десятилетий (1862-1892) Киреев был адъютантом брата Александра II великого князя Константина Николаевича, а затем состоял при его вдове великой княгине Александре Иосифовне. В 1907 г. он достиг вершины своей военной карьеры - Николай II произвел его в полный генеральский чин.

Родившись в семье с сильными славянофильскими настроениями, Александр Алексеевич с детства формировался как человек консервативных убеждений. Киреев мечтал о возрождении русской соборности времен московского царства и отстаивал знаменитый славянофильский лозунг: «Силу власти - царю, силу мнения - народу». С конца 60-х годов он был одним из активнейших членов Петербургского славянского комитета. Александр Алексеевич выдвинулся как одаренный публицист и популяризатор славянофильских идей, стал постоянным автором «Московских ведомостей», «Славянских известий», «Русского обозрения», «Нового времени» и других периодических изданий консервативного направления. В начале XX века он примыкал к кружку «москвичей», в который входили известные консервативные общественные деятели: Д. А. Хомяков, К. Н. Пасхалов, С. Д. Шереметев, братья А. Д., С. Д. и Ф. Д. Самарины, братья А. А и В. А. Голицыны и др.

Киреев рассматривал православие как высшее выражение этического начала русского народа. Он много лет посвятил изучению религиозно-философских вопросов, плодотворно сотрудничал в «Богословском вестнике», в 1872 г. был избран секретарем петербургского отдела вновь образованного Общества любителей духовного просвещения, а в 1904 г. - почетным членом Московской духовной академии.

Революционные события 1905- 1907 гг. Киреев воспринял резко отрицательно. Он стоял на позициях Совета объединенного дворянства, «Союза русского народа» и других консервативно-монархических организаций, боровшихся против революционной опасности и выступавших за незыблемость самодержавия. Александр Алексеевич несколько раз обращался к Николаю II со всеподданнейшими записками, умоляя его следовать «заветам старины» и не вводить в империи систему представительства по западному образцу. Спасение России он видел в уничтожении бюрократического «средостения» между монархом и народом и учреждении чисто законосовещательной Думы в качестве «совета всей земли».

Благоприятным моментом для перемен в государственном устройстве Киреев счел обнародование манифеста 3 июня 1907 г. о роспуске Государственной думы второго созыва, вступившей в открытую конфронтацию с правительством. Одновременно возник удобный случай лично высказать свои предложения императору. На следующий день после «третьеиюньского переворота», Киреев представлялся Николаю II по поводу получения звания генерала от кавалерии. Он вручил ему записку с призывом навсегда отказаться от либеральных «экспериментов» и царствовать, опираясь исключительно на правые партии.

ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО[1]

Ввиду серьезности переживаемого нами кризиса, я осмеливаюсь обратиться к ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ с просьбою удостоить благосклонного внимания нижеследующие строки.

Как военный, я лишен права активного участия в нашей политической жизни, но я все же занимаюсь политическими и общественными вопросами, знаю многих вожаков наших политических партий и могу, думается мне, представить ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ верную картину настоящего положения дел.

Со всех концов великой России к подножию ВАШЕГО Престола летят уверения в безмерной преданности к ВАШЕЙ ОСОБЕ и выражения великой радости по случаю издания Манифеста 3-го Июня. Россия рукоплещет совершенному ВАМИ перевороту, жалея лишь о том, что он оказался недостаточно радикальным, глубоким, что он не возвращает Россию к ее исконному Самодержавно-совещательному строю; а ВЫ могли это сделать, ГОСУДАРЬ; ВЫ можете еще все! Не судите о России по нашим двум Думам[2]... это не изображение ее, а ее карикатура; это сброд полуграмотных политиканов, порожденных Виттевскими «свободами»[3]. Спешу оговориться: Россия радуется вторичному роспуску революционной Думы; но Думу настоящую, созванную на исконных руских[4] началах, свободно и гласно контролирующую действия администрации, русский народ признает совершенно необходимым дополнением самодержавия. Без Думы, т. е. без свободного «совета земли» управлять Россиею нельзя, да и не должно. Об этом я осмеливался не раз докладывать ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ. Все наши несчастья, все наши беды происходят именно оттого, что, забыв заветы старины (о которых ВЫ изволите упоминать в Манифесте 3-го Июня[5]), мы сначала доверились западному министерскому бюрократизму (при Александре I-м[6]), а затем западному конституционализму (17 Октября). Результаты налицо! Все потрясено, поколеблено, явная безнравственность, пьянство усиливаются, авторитет и правительственный и, что гораздо важнее, семейный вырван с корнем из народного сознания; не пощажена и Церковь... Окраины России постепенно и безнаказанно от нее отваливаются, крамола заползает в администрацию и даже в войска. О школе нечего и говорить, она вся в руках кадет и революционеров; что представляют десять тысяч неучащихся студентов в одном Петербурге, как не контингент для будущего бунта, для баррикад! и как подумаешь, что эти баррикадисты через 20-30 лет будут управлять Россиею становится страшно!

Говорят об уступках духу времени, смеют говорить о дальнейших потачках конституционализму. Нет, ГОСУДАРЬ, ВЫ не должны умалять ВАШИХ прав. Осмеливаюсь сказать более - ВЫ не имеете на это права. ВАШ праотец Михаил РОМАНОВ[7] был избран царствовать  с а м о д е р ж а в н о;  это же самодержавие должен унаследовать и будущий ЦАРЬ АЛЕКСЕЙ II[8]. Как ни тяжела Мономахова шапка, надетая волею Божиею и русской земли на главу Романовых - ВЫ должны [20] ее носить; ВЫ должны царствовать самодержавно, ВЫ ни с кем не можете делиться унаследованной ВАМИ властью; поступаться хотя бы малою ее частью! Такова наша мысль, ГОСУДАРЬ, поэтому-то мы, «монархисты», «правые», так горячо и приветствовали Манифест 3-го Июня, столь ярко подчеркивающий желание ВАШЕГО ВЕЛИЧЕСТВА жить по старине и управлять Россиею по старине.

Но что же делать в настоящую минуту?

Правительство, даже самое сильное, должно на кого-нибудь опираться, хотя бы для того, чтобы иметь верных истолкователей и исполнителей своих предначертаний. На кого же можно ему теперь опереться?

В каждом парламенте, в каждой камере есть всегда три части, три партии: центр, правая и левая, но силы этих частей бывают различны; опираться же можно лишь на партию сильную и притом сочувствующую Правительству. При первой Думе говорили о союзе с кадетами, властовавшими[9] (с помощью ультралевых) в Думе. Им было даже предложено несколько портфелей[10]. К великому счастию эти зазнавшиеся нахалы не захотели этим удовольствоваться; и слава Богу. Ныне едва ли этот опыт повторится.

Теперь говорят о том, что Правительству следует опереться на думский центр, тщательно обходя крайние партии, т. е. правых и левых, одинаково, будто бы, опасных. Но беда в том, что этого искомого центра нет, и что искусственно его создать нельзя. Настоящего сильного центра, на который можно бы было опереться Правительству, у нас нет и, вероятно, никогда не будет, потому что мы радикалы, люди сочувствующие крайностям; а радикалы мы во 1-х потому, что радикализм в нашей крови (как у всех Славян и всех Латинян), и во 2-х потому, что мы малокультурны. Те зачатки культуры, которые начали было у нас проявляться, погибли надолго; по крайней мере на два поколения. Радикализм этот может быть вреден или полезен, смотря по тому, куда он будет направлен: в революцию или в монархизм.

Посмотрим, из кого состоит наш центр и можно ли на него опереться? Его составляют октябристы[11], мирнообновленцы[12] и кадеты (будто бы поправевшие?). Октябристы не многочисленны, мирнообновленцев еще гораздо менее, кадеты довольно многочисленны; они лживы, ловки и нахальны; это, вместе с деньгами жидовскими, а может быть и японскими, дает им значительные шансы снова попасть в Думу. Но можно ли Правительству входить с ними в союз? не они ли обещали отдать западный край[13] полякам, не они ли рукоплескали известию об убийстве Дубасова[14], не они ли отказались осудить революционный террор? и с такими людьми советуют войти в союз? Да ведь это стыдно; итак в центре нет тех надежных сил, на которых можно бы было опереться.

О том, чтобы войти в союз с левыми, конечно, не может быть и речи. Можно ли опираться на открытого и злого врага?

Остаются правые. Почему с ними нельзя войти в соглашение? почему нельзя на них опереться? потому, говорят, что ведь они реакционеры, ведь «правые» хотят возвратиться к бюрократизму; Cela ferait crier l'Europe, personne ne voudrait plus nous preter un sou![15] Все это совершеннейший вздор. Мы, правые, монархисты, и не думаем о возвращении к бюрократическому строю. Мы стоим, правда, за Самодержавного Царя, но соединенного с народом совещательной Думой, а не отделенного от нее бюрократическим средостением. Где же тут реакция, возвращение к бюрократизму? На нас возводят напраслину. На нас, «правых», можно смело опереться. Правда, мы еще мало сплочены, у нас еще мало средств, но все же нас зарегистрировано шесть миллионов человек; правда и то, что в этом числе есть много простых, полуграмотных людей, крестьян, но ведь стоит ввести некоторый порядок в ряды союзников[16] и несокрушимо сильный оплот для Правительства готов! Указывают на некоторых фанатиков самодержавия и православия, вредящих нашей партии, но где же их нет? Во всякой партии есть люди, оказывающие ей медвежьи услуги, но из-за их неумелости не следует отшатываться от всей партии. Только опираясь на «правых», можете ВЫ, ГОСУДАРЬ, сломить крамолу; а ведь это необходимое условие дальнейшего оздоровления нашего общества; восстановление мира и спокойствия, вне которых немыслима ни какая плодотворная государственная и общественная работа, ни какая жизнь.

Павловск.
4 июня 1907 г.