ПСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. Полный текст документа: «Рапорт торопецкого уездного исправника В. Ф. Дембинского псковскому губернатору А. В. Адлербергу о вооруженном столкновении крестьян дер. Лошаеди Торопецкого у. с полпцейскими стражниками при отобрании у них сена, скошенного на лугу помещика И. И. Акулова».

В дополнение телеграммы от сего числа[1] доношу в. е., что крестьяне дер. Лошаеди Платиченской вол., смежные с владением с. Высокое 2-е, принадлежащим дворянину Ивану Ивановичу Акулову, 5 июля толпою около 20 человек ворвались в дом арендатора г. Акулова и требовали от него не косить покоса на пустоши Погорелое и об этом предупредить владельца. По прибытии по заявлению г. Акулова пристава 3-го стана Купина на место крестьяне названной деревни от [само]управных действий отказались и позволили арендатору Александру Мельдер приступить к косьбе покосов, вследствие чего и данного обещания крестьян о том, что они не будут трогать чужих покосов, пристав Кунин уехал и увел стражу. 26 же июля, когда арендатор Мельдер приступил к уборке сена на пустоши Погорелое, крестьяне дер. Лошаеди, в которой около 40 дворов, в присутствии полицейского урядника не допустили его убрать сено и сами убрали таковое, скошенное арендатором, а затем приступили к кошению оставшейся нескошениой травы. По прибытии на место пристава Кунипа вновь на этот раз крестьяне не подчинились его усовещеванию и не только убрали скошенную траву, но и отбили у отряда пешей стражи из семи человек двух арестованных крестьян дер. Лошаеди Илью Богданова и Наймена Митрофанова. Имея лгало в своем распоряжении стражи, пристав на записке, писанной карандашом, с нарочным просил моего содействия. Получив донесение 26-го вечером, я утром с отрядом конной стражи в 16 человек выбыл в с. Высокое. Прибыв куда около 8 час. утра, я распорядился вызвать к себе всех домохозяев крестьян дер. Лошаеди, приглашая их для мирных переговоров через их же однодеревенца крестьянина Артемия Степанова. Спустя некоторое время Степанов возвратился и заявил мне, что крестьяне по вызову явиться решительно отказались. Так как по заявлению управляющего имением на пустоши Погорелое [67] осталось нескошенным малое пространство травы и трава, скошенная вчера, перенесена крестьянами в кусты на свое поле, то я для восстановления прав владельца г. Акулова и чтобы не допустить воспользоваться чужим имуществом предложил г. Акулову скосить теперь же и убрать траву и забрать траву, захваченную крестьянами, с крестьянского поля под охраною полицейской стражи.

По прибытии на пустошь Погорелое рабочие имения и арендатора приступили к уборке травы, и в это время никого из крестьян дер. Лошаеди там не было, но вскоре по направлению от дер. Лошаеди показалась большая толпа крестьян, состоящая из мужчин и частью женщин, вооруженная косами, серпами и граблями. Толпа эта численностью более 100 человек с гиканьем и криком подступила к работающим и страже и, ругая полицию площадною бранью, кричала: «Не дадим убирать траву». Я, обращаясь к толпе, просил успокоиться и дать возможность мне переговорить с ними о дело мирно. Повторял я им это несколько раз, и благоразумные из крестьян поддерживали меня, но это был лишь небольшой момент. Толпа снова загудела и, крича, с косами и серпами начала уже почти подступать вплотную к страже. Отбиваясь, пешая - штыками, а конная - дулами, я и пристав всеми силами старались их успокоить. Но никакие предупреждения и просьбы не помогли. Крестьяне и слушать не хотели и так нас теснили, что не только полицейской страже, но и нам угрожала опасность быть зарезанными косами и серпами. Меня от занесенной надо мной косы спас стражник и от серпа преследовавшей меня женщины - тоже стражник. Пристав Кунин еще больше подвергался опасности. Полицейская стража, наконец, видя явную для себя опасность, требовала от меня разрешить стрелять. Не видя никакого выхода и опасаясь, что стража будет окружена и обезоружена, я дал требуемое разрешение. Был дан залп из винтовок, которым на месте было убито трое, остальные отступили. После залпа один из крестьян напал на пристава Купина с косой, так что он выстрелил в этого крестьянина из револьвера, но не попал. По учинению беспорядков к крестьянам дер. Лошаеди примкнули крестьяне из соседней дер. Костино. Они более всего наступали на стражу и даже после залпа старались обойти с левого фланга стражу, и когда их начали разгонять, то тогда уже. опасаясь, что в них будут стрелять, кричали: «Мы понятые, не стреляйте».

Вскоре разнесся слух и прибежала даже одна женщина с предупреждением, что крестьяне дер. Лошаеди отправились в деревню за ружьями, но с ружьями они не появлялись. Я немедленно отправил в город нарочного конного с сообщением [68] следователю и врачу, последнего просил захватить необходимые медикаменты для подания помощи раненым. Телеграфировал прокурорскому надзору.[2] Не зная настоящего настроения крестьян, я в дер. Лошаеди после происшествия не появлялся во избежание дальнейших столкновений. По полученным сведениям, кроме убитых, одного мужчины и двух женщин, . . .[3] в дер. Лошаедп есть раненые: двое мужчин тяжело, двое мужчин и одна женщина легко. Независимо от врача я послал за ближайшим земским фельдшером.[4]

К сему долгом считаю доложить в. е., что я всеми зависящими способами старался избегнуть кровопролития и только неизбежная необходимость защиты вынудила меня к этому. Ходят упорные слухи, что независимо [от] революционной пропаганды крестьян дер. Лошаеди настойчиво подстрекали крестьяне дер. Костино, воспользовавшиеся захватным способом большим лесным участком, принадлежащим помещице Корвин-Круковской, и это им удалось, так как помещица после начатой тяжбы отступилась от дела, лишь бы не вызывать дальнейшего неудовольствия крестьян. Примеру их последовали и крестьяне дер. Мищуренки и захватили также землю Корвин-Круковской. Действия по захвату земель этими последними двумя деревнями и послужили примером для крестьян дер. Лошаеди, как об этом утверждают местные жители.

Вскоре после происшествия из дер. Лошаеди проехал по поселку какой-то велосипедист, по первоначально полученным сведениям, управляющий с. Платницкого мещанин Василий Васильев Бегачев (брат бывшего члена управы) - революционного направления.

Сейчас мне передали, что крестьяне дер. Лошаеди высказываются. что они имели намерение убить меня и пристава Кунина.

[1] То же дело, л. 2-3.

[2] Торопецкпй уездный исправник 27 июля телеграфировал также псковскому губернатору, прося выслать роту солдат (ГАПО, ф. 20, oп. 1, д. 2793, л. 2-3).

[3] Текст нарушен.

[4] К рапорту торопецкого исправника приложен список 3 убитых, из которых 2 женщины, 5 раненых, в том числе 2 тяжело (ГАПО, ф. 20. oп. 1, д. 2793, л. 14).

Текст воспроизведен по изданию: Крестьянское движение в России в 1907-1914 гг. Сборник документов. - М., 1966. С. 67 - 69.