Печальное происшествие, омрачившее 14 - й день сего месяца, день обнародования манифеста о восшествии нашем на престол, известно уже в его подробностях, из перваго публичного о нем об'явления.

Тогда, как все государственныя сословия, все чины военные и гражданские, народ и войска единодушно приносили нам присягу верности и в храмах божиих призывали на царствование [142] наше благословение небесное, горсть непокорных дерзнула противостать общей присяге, закону власти и убеждениям. Надлежало употребить силу, чтобы рассеять и образумить сие скопище. В сем кратко состоит все происшествие, маловажное в самом себе, но весьма важное по его началу и последствиям.

Сколь ни прискорбны сии последствия, но проведение показало в них новый опыт тех сокровенных путей, коими, карая зло, из самого сего зла оно производит добро.

По первому обозрению обстоятельств, следствием уже обнаруженных, два рода людей составляли это скопище: одни - заблудшие, умыслу непричасные, другие - злоумышленные их руководители.

Чего желали заблудшие? Быть верными данной им присяге. Всеми средствами обольщения они были уверены, что защищают престол, и в сем уверении не могли они внимать никаким другим убеждениям.

Чего желали злоумышленники? Священные имена преданности, присяги, законности, самое имя цесаревича и великого князя Константина Павловича было токмо предлогом их вероломства, они желали и искали, пользуясь мгновением, исполнить злобные замыслы, давно уже составленные, давно уже обдуманные давно во мраке тайны между ими тлевшиеся и токмо известные правительству: спровергнуть престол и отечественные законы, прекратить порядок государственный, ввести безначалие.

Какие средства? Убийство. Первою жертвою злоумышленников был военный генерал - губернатор граф  М и л о р а д о в и ч;  тот, кого судьба войны на бранном поле в пятидесяти сражениях пощадила, пал от руки гнусного убийцы. Другие жертвы принесены были в тоже время : убит командир лейб-гвардии гренадерскаго полка  С т ю р л е р;  тяжко ранены генерал - маиор  Ш е н ш и н,  генерал - маиор  Ф р и д р и х c  и другие, кровию своею запечатлевшие честь и верность своему долгу.

Ни делом, ни намерением не участвовали в сих злодеяняих заблудшияся роты нижних воинов, невольно в сию пропасть завлеченные.

Удостоверясь в сем самым строгим взысканием, я считаю первым действием правосудия и первым себе утешением об'явить их невинными.

Но то же самое правосудие запрещает щадить преступников, они быв обличены следствием и судом, восприимут каждый по делам своим заслуженное наказание.

Сей суд и сие наказание, по принятым мерам, обнимая зло, давно уже гнездившееся, во всем его пространстве, во всех его видах, истребит, как я уповаю, самый его корень, очистит Русь святую от сей заразы, извне к нам нанесенной, смоет постыдное и для душ благородных несносное смещение подозрений [143] и истины, проведет навсегда резкую и неизгладимую черту разделения между любовию к отечеству и страстию к безначалию, между желаниями лучшего и бешенством превращений, покажет, наконец, всему свету, что российский народ, всегда верный своему государю и законам, в коренном его составе также неприступен тайному злу безначалия, как недосягаем усилиям врагов явных; покажет и даст пример, как истреблять сие зло, и доказательство, что оно не везде неисцельно.

Всех сих благотворных последствий мы имеем права ожидать и надеяться от единодушной приверженности к нам и престолу нашему всех состояний. В сем самом горестном происшествии мы с удовольствием и признательностию зрели от обывателей столицы любовь и усердие, от войск готовность и стремление по первому знаку государя своего карать непокорных, от начальников их преданность непоколебимую, на высоком чувстве, чести и любви к нам утвержденную.

Посреди их отличался Граф  М и л о р а д о в и ч.  Храбрый воин, прозорливый полководец, любимый начальник, страшный в войне, кроткий в мире, градоправитель правдивый, ревностный исполнитель царской воли, верный сын церкви и отечества, он пал от руки недостойной, не на поле брани, но пал жертвою того же пламенного усердия, коим всегда горел; пал исполняя свой долг, и память его в летописях отечества пребудет всегда незабвенна. Дан в Санкт-Петербурге в 19 - й день декабря месяца, в 1825 - е лето от рождества христова, царствования же нашего в первое.

На подлинном подписано собственною его императорского величества рукою тако: